Биологи опять кивнули. Ободренный их единодушием, дежурный поспешил закончить:

— Таким образом, считаю инструктаж законченным. Подпишитесь.

Шандар даже сразу не поняла.

— Всё, что ли?

— Конечно. А что еще вы хотите? У нас планета изведана, неизвестных опасных животных нет. Вообще с флорой и фауной негусто — только там, где открытая вода, что-то растет и бегает. Особо изучать нечего. Как только аборигены выживают — не понимаю. Но эту загадку мы скоро раскроем — по этому направлению аж пятеро работают!

— Кстати. Я вначале собиралась зайти в одно из их поселений. Костя меня проводит?

— Костя? — требовательно спросил дежурный.

Молодой человек радостно закивал, тогда как Николай Степанович заметно огорчился. Костя показался Шандар более гибким. В случае непредвиденных ситуаций, его можно будет заставить действовать, как нужно ей. А пока они сходят — прогуляются. Вряд ли аборигены согласятся сотрудничать, но попробовать стоило.

Абориген выглядел неприятно. Он сидел на горячем песке, прислонившись спиной к высокому черному камню, и, щербато ухмыляясь, разглядывал гостей. Его кожа, видная сквозь прорехи в бесформенном серо-желтом балахоне, казалась грязной и шершавой. Лицо покрывали странные бугорки, могущие быть чем угодно — от неизвестных рецепторов до язв смертельной болезни. Широкие желтые ступни с ороговевшими пятками и когтями на пальцах абориген вытянул до середины тропы, по которой шли зель и человек.

Шандар вполне допускала, что ее ощущения совпадали с действительностью. Первым побуждением было пнуть развалившегося разумного, чтобы он не мешал им пройти. Костя словно разгадал желание Шандар.

— Только не вздумайте его толкать, — тихо зашептал он. — Он только и ждет этого. Стоит кого-либо из них тронуть, как набегают все, кто только есть в селении, и требуют выкуп за причиненный ущерб.

Шандар хмыкнула и внимательно посмотрела в глаза сидящего. Тот не смутился, а осклабился еще больше, уверенный, что сможет спровоцировать незнакомку на действия, после которых ей придется платить всему племени. «Хороший навар будет. Долго кушать можно», — такие мысли явно читались на отталкивающем лице.

Зель сделала шаг, сгребла аборигена за шкирку, так что тот засипел, и хорошенько встряхнула.

— Слушай ты, падаль! Мне нужна информация. Скажешь пару слов — отпущу. А нет — так удавлю, мне не привыкать таких уродов в землю вгонять. Вассей! — Шандар презрительно сплюнула на песок. Абориген дернулся, то ли пытаясь освободиться, то ли подать сигнал своим, и зель встряхнула его еще раз. Из балахона посыпалась какая-то мелочевка, которую Шандар раздавила, с удовольствием наступив на нее ногой. — Эти-то, с биостанции, с вами носятся, пригрели нахлебников. А я — сама по себе. Что захочу, то и сделаю. Соображаешь? Ты скажи, я услышу.

Наглый взгляд сменился затравленным. Абориген показал себе на горло и засипел, намекая, что для разговора неплохо бы его освободить. Шандар посмотрела на Костю и многозначительно дернула головой в сторону. Он понял всё замечательно: вздохнул и отошел подальше. Зель разжала пальцы, и болтающееся тело шлепнулось на песок.

— Ты правильно сделала, что отослала человека, — пробулькал абориген. — Они — слабые. Ты — сильная. Говори. Мы ответим.

— Покажи руки, — сказала Шандар.

Абориген вытянул ладони вперед. Зель бесцеремонно рывком поддернула на его руках балахон и присмотрелась.

Левая кисть слегка отличалась от правой. Не было на ней ни царапин, ни шрамов, как на другой, хотя примерно на середине предплечья внезапно обрывался широкий шрам, идущий от плеча.

— Не ходишь в пустыню? Боишься? — нехорошо усмехнулась зель. — Как вы ее называете?

Лицо аборигена внезапно утратило всякое выражение. Он ничего не хотел говорить. Начни его резать, он всё равно будет тупо смотреть на мучителя, но не скажет ни слова.

— Я же знаю — кто это. И знаю, что от нее можно ждать. За ней я и приехала.

— Тогда ты понимаешь, что я не могу отвечать, — абориген заговорил очень тихо.

— Это останется между нами. Они, — зель кивнула в сторону Кости, — от меня ничего не узнают. Слово Шандар.

— Нет, постойте! Вы же не будете замалчивать важную информацию?! Это не по-людски! — вмешался Костя, который внимательно прислушивался к разговору.

Шандар не обратила внимания на Костины слова. Пусть говорит, что хочет. Ее это волнует меньше всего.

— А ведь я могу поступить по-другому, — зель приблизила лицо почти вплотную к лицу аборигена. — Скажу им, и ваше племя живо растащат для исследований. А сейчас вы свободны, по крайней мере. Ты не знаешь землян. Они всегда несут добро другим. Только это добро убивает почище зла. Но добро еще надо заслужить. Если они подумают, что вы мешаете им, вас не будет сразу. Я — другая. Мы смогли противостоять Земле. Выбор за тобой.

Абориген засипел, не раскрывая рта. Шандар не оставила ему выбора, хотя и говорила о нем. Отвратительная. И злобная. Нет у нее сердца. Никто не посочувствует обреченному народу. Одна возможность — оттянуть конец. А для этого — помочь ей. Сначала. Охота не всегда бывает удачной. Но как же это скверно…

Вытерев лицо ритуальным жестом сверху вниз, абориген склонил шею перед зель.

— Имя мое — Узуф. Твоя власть на мне, — обреченно сказал он.

Да, проводника она нашла. Он будет делать, что ему говорят. Но не больше. Этого достаточно — задерживаться на Дельте Шандар не собиралась.

— Пойдешь со мной…

— Я не хочу становиться ею! — слабо запротестовал Узуф. Столько мольбы вдруг прорезалось в его голосе, что зель чуть было не дрогнула.

— Не станешь. Я возьму хлан и уйду. Твоя жизнь — ничто. Или мне лучше забрать часть твоего тела?

Абориген вздрогнул.

— Проводишь до места, где ее легче встретить. Потом — иди.

Узуф занервничал и забормотал скороговоркой:

— Ты не бросишь меня? Она будет меня искать! Она убьет меня! Мой срок еще не пришел! Не хочу, не хочу…

Шандар поморщилась.

— Я довезу тебя обратно. Сейчас мы пойдем, соберем вещи, а утром, когда солнце покажется из-за гребня, поедем. Ты можешь взять с собой всё, что угодно. Только не проспи. Иначе нам придется тебя будить.

— Я буду здесь, — хмуро сказал Узуф. Всё его радостно-предвкушающее настроение испарилось после слов чужой женщины.

Костя, увидев, что абориген уходит в сторону своего селения, подошел к Шандар.

— Договорились?

— Конечно, — усмехнулась зель.

— Как вам это удалось? У нас совершенно не получается контакт с местными жителями.

— Это потому, что вы молодые, — пояснила зель.

Костя обиделся за сотрудников био-станции:

— У нас там люди разного возраста есть. Да тот же Николай Степанович, хотя бы!

— Да я не об этом, Костя. Опыт у вас ограниченный.

На это молодому человеку было возразить нечего, и он перешел к предстоящей охоте:

— Значит, завтра уже выезжаем? Что вы будете брать?

Шандар поморщилась на ненужность вопроса, но ответила:

— Вездеход, пищу, воду, приманку, оборудование.

— Какое? — не унимался Костя.

— Необходимое для транспортировки либо животного, либо хлана.

— Что, всё-таки, за животное?

— Ваши про него не знают, — фыркнула зель, — в стадии охоты оно прозрачно. Пообещали назвать его моим именем. Чудаки.

— Как же вы его увидите и поймаете? — интерес Кости разгорался.

— Для этого и нужна приманка. В момент насыщения прозрачность исчезает.

— А на что ловить собираетесь? Местные животные у нас под охраной. На искусственное мясо?

— Его я тоже возьму. На всякий случай. Но нет. Я привезла с собой каменную ящерицу. Пойдем, покажу.

Шандар повернулась и быстро пошла по песку, почти не проваливаясь. Легкая походка. Костя даже позавидовал. Ему-то приходилось вытягивать ноги после каждого шага. И только герметичность спасала от попадания мелких частичек в сапоги.

Кое-как догнав Шандар, Костя постарался больше не отставать — девушка шла не оборачиваясь. Отвлекать ее разговором от важных мыслей Костя тоже не рискнул. Они так и шли молча до шатра, в котором расположилась зель. Шандар откинула клапан входа, пригласила молодого человека войти и быстро закрыла обратно: не следовало перегружать климатизатор, который и так работал в этом климате на пределе.