Тягачёва в итоге не привлекли к участию в презентации сочинской заявки. Хотя сняли Тягачёва даже не после Пекина, а лишь после фиаско в Ванкувере, тем не менее его звезда начала закатываться уже тогда. Даже на пресс-конференции после презентаций глава ОКР сидел не в президиуме, а рядом с журналистами, что было уж совсем странно. Чтобы хоть как-то сохранить лицо, члены делегации объяснили, что Тягачёв просто не говорит на английском языке, поэтому его лучше людям не показывать.
Но возможно, в данном случае важнее был не английский, а французский язык. Половина африканских делегатов — из Алжира, Кот-д’Ивуара и т. д. — говорит именно на нём. К ним и были обращены французские слова Путина. В итоге результат — 51:47 в пользу Сочи. Корейцы, выигравшие в первом туре, проиграли совсем немного.
Когда проект «Сочи-2014» лишь приобрёл форму заявки, казалось, что идея бредовая. Корея была абсолютным фаворитом. На прошлых выборах Пхенчхан уже выходил в финал и там проиграл канадскому Ванкуверу всего три голоса. Уже тогда многие говорили, что это неправильно, и справедливость должна быть восстановлена. Но тут же случилась ещё одна «несправедливость»: Лондон победил фаворита — Париж — в борьбе за Олимпиаду-2012. И именно примеры Ванкувера и Лондона — в том смысле, что и невозможное возможно — вдохновили Кремль.
«В марте 2006-го, после Олимпийских игр в Турине, Владимира Путина уговорили внимательно изучить детали сочинской заявки, — цитирую по прессе 2007 года слова высокопоставленного источника в оргкомитете. — Заказали презентацию фирме, которая работала как раз на Ванкувер, показали, и Путин проникся идеей. На той встрече присутствовали: управделами президента Владимир Кожин, Тягачёв, губернатор Краснодарского края Александр Ткачёв и Потанин. Это был первый ключевой момент. Второй — создание заявочного комитета. В Олимпийском комитете России были такие бюрократические проволочки, что занимайся он организацией — ничего бы мы сегодня не выиграли. Но мы наняли профессионалов, которые блестяще справились с продвижением заявки». Получается, Путин фактически отказался от услуг своего друга и личного тренера по горным лыжам Тягачёва. Он же подкрепил заявку своими гарантиями и обещанием выделить на проведение Игр рекордную сумму.
Неудивительно, что проект «Сочи-2014» превратился в одну из «российских национальных идей» — и, возможно, в самую яркую из них.
Ещё раз обратим внимание: в избрание Сочи олимпийской столицей 2014 года в России верили очень немногие. Далее члены официальной делегации, на словах прибывшие в Гватемалу только побеждать, на самом деле ехали за вторым местом. Главное, чтобы быть после Пьончанга, но перед Зальцбургом. Чтобы заявиться на следующие зимние Игры — два раза подряд на европейский город выбор МОК точно бы не упал. И австрийцы действительно отвалились в первом раунде. Но во втором, по всем предварительным раскладам, побеждать должны были корейцы…
— Роли были распределены так: президент делает общее вступление, а каждый следующий уже преподносит что-то в деталях, — рассказал прессе один из членов русской делегации, пожелавший остаться неизвестным исключительно потому, что победа Сочи не представлялась ему реальной. — Пределом мечтаний было второе место, но сейчас, на волне этой эйфории, говорить об этом от своего имени как-то даже и неудобно.
О том, как, кто и за какие деньги получал нужные голоса, очень красноречиво свидетельствует интервью, которое взял замечательный журналист Сергей Микулик у такого же побоявшегося назвать себя спортивного функционера. Подвыпив в «Русском доме», тогда многие, не боясь, пускались в откровенности. Приведу фрагменты этого интервью практически без купюр (отсекая лишь те детали, что за шесть лет, прошедших с того момента, потеряли актуальность).
— Мы обалдели от счастья, так легко добившись главной цели. Но быстро отошли, стали прикидывать, сколько голосов от Зальцбурга отойдут нам. И вдруг поняли: а шанс-то есть!
— Давайте отмотаем ленту назад: первоначальный расклад был каков?
— Самый верный, по-моему, дал Тарпищев, ещё в самолёте когда летели. По всем раскладам выходило — уступаем Пьончангу голосов пять-шесть.
— Из чего исходили?
— Сначала считали «верняки»: Колосков обещал, что из семи делегатов, имеющих отношение к футболу, шесть будут нашими. Только с японцем ему договориться не удалось, понятно, да? Плюс два голоса от Украины и один польский — зря, что ли, Доктор (давнее прозвище Колоскова) недавно голосовал, чтоб им европейский чемпионат по футболу отдали?
— А «тягачёвские» голоса учитывались? Наши же вроде на прошлых выборах Ванкувер поддержали, и теперь североамериканцы, как и украинцы с поляками, должны были, по идее, долги отдать?
— Уточню: реально должны были только канадцы. Они и отдали. А вот американцев можно было перетянуть на свою сторону, только если бы Пьончанг вдруг отвалился и выбор был бы между нами и Зальцбургом. Тогда бы они могли считаться должниками. Но, как люди практичные, предпочли в итоге Корею, решив, что там им комфортнее будет. У Тягачёва же были три «отложенных» голоса: австриец и два немца, как их — Лео, Томас и Вальтер. Австрийцы же нам в Сочи трассу прокладывают — очень правильно их привлекли. Ну и немцы шли с ними за компанию — в случае, если Зальцбург сойдёт и они смогут голосовать, ведь бобслейной трассы в Австрии нет и старты на немецкой территории бы прошли.
— Глава МОК Жак Рогге, он кому больше симпатизировал?
— А кто его преемником-то своим сделал? Самаранч ведь? А кем Самаранч карьеру свою начинал? Послом Испании в Союзе, правильно? И самого его президентом МОК на московской сессии выбирали. Мы очень много на «деда» этого ставили. И не ошиблись — в большом авторитете до сих пор человек.
— Хотя лет ему…
— Авеланжу вообще за 90, а какие вопросы решает! Тоже, кстати, с нами был благодаря Колоскову. И с Путиным, между прочим, лично встречался — на шестом этаже «Интерконтиненталя». Они там с Потаниным «день приёмов» устроили. Убедительно, кстати, было: вот властный гарант, любитель горных склонов, а вот — денежный. И тоже в свободное время катается. Общее хобби — такие люди проект не завалят.
— Много народу приняли?
— Начали с Рогге, а потом ещё ужинали с наиболее влиятельными моковцами — и это, между прочим, ночью было, сразу после прилёта из Штатов! Нет, Путин гигантскую, конечно, работу провёл: то, что эти «минус пять-шесть» мы в итоге перевели в «плюс четыре» — прежде всего личная его заслуга.
— А предыдущая работа команды, без «капитана», во что она оценивалась?
— По крайней мере, не в те жалкие 30 миллионов долларов, что были объявлены официально. И сама сумма занижена, и обнародована рановато. Вот, скажем, каток огромный вдруг в Гватемале рядом с «Русским домом» появился — он что, с неба упал? А притащить махину такую за тридевять земель та-а-акого бабла стоит… И это только одна позиция.
— Так если не «тридцатник», то сколько?
— До нас рекордсменом был Лондон — они озвучили 48 миллионов долларов. Мы цифру эту у наших британцев перепроверяли — сошлось практически цент в цент. Только там они же все честно-открытые. Так мы, по приблизительным моим подсчётам, вплотную практически к ним подошли. Это до Гватемалы, то бишь без катка и прочего. Но, как говорят у нас в спорте, победителей не судят. Вот ежели бы проиграли, тогда да, можно было бы из-за тридцатки этой несчастной вой поднимать. А как выиграли — какая разница, кто и чем на победу эту сбросился?! При этом, повторяю, ну пусть уж останутся те тридцать — это была проплаченная цена второго, в лучшем случае, места. А взяло вот и первое вылезло…
— Но если не за первым ехали, то почему была уверенность, что будет не третье?
— А вот как раз из-за пиара. Знаете, каким первым недостатком был отмечен Зальцбург в отчёте той комиссии МОК? Недостаточным самопиаром. Вот тут-то мы уж никак проиграть не должны были…
— Хотя корейские — официальные — цифры тоже ведь мизером не назовёшь?
