— Где же мать-Земля? — опечалился.
Тут заметил он — точка малая в Океане-море чернеется. То не точка в море чернеется, это уточка серая плавает, пеной серою порождённая. В море плавает, как прядёт, на одном месте не сидит, не стоит — всё поскакивает и вертится.
— Ты не знаешь ли, где Земля лежит? — стал пытать Сварог серу уточку.
— Подо мной Земля, — говорит она, — глубоко в Океане схоронена…
— По велению Рода небесного, по хотенью-желанью сварожьему Землю ты добудь из глубин морских!
Ничего не сказала уточка, в Океан-море нырнула, целый год в пучине скрывалась. Как год кончился — поднялась со дна.
— Не хватило мне духа немножечко, не доплыла я до Земли чуток. Волосок всего недоплыла я…
— Помоги нам, Род! — тут воззвал Сварог.
Поднялись тогда ветры буйные, расшумелось море синее… Вдунул ветром Род силу в уточку.
И сказал Сварог серой уточке:
— По велению Рода небесного, по хотенью-желанью сварожьему Землю ты добудь из глубин морских!
Ничего не сказала уточка, в Океан-море нырнула и два года в пучине скрывалась. Как срок кончился — поднялась со дна.
— Не хватило мне духа немножечко, не доплыла я до Земли чуток. На полволоса недоплыла я…
— Помоги, отец! — вскрикнул тут Сварог.
Поднялись тогда ветры буйные, и по небу пошли тучи грозные, разразилась буря великая, голос Рода — гром небеса потряс, и ударила в уточку молния. Род вдохнул тем силу великую бурей грозною в серу уточку.
И заклял Сварог серу уточку:
— По велению Рода небесного, по хотенью-желанию сварожьему, Землю ты добудь из глубин морских!
Ничего не сказала уточка, в Океан-море нырнула и три года в пучине скрывалась. Как срок кончился — поднялась со дна.
В клюве горсть земли принесла она.
Взял Сварог горсть земли, стал в ладонях мять.
— Обогрей-ка, Красно Солнышко, освети-ка, Месяц светлый, подсобите, ветры буйные! Будем мы лепить из земли сырой Землю-матушку, мать кормилицу. Помоги нам, Род! Лада, помоги!
Землю мнет Сварог — греет Солнышко, Месяц светит и дуют ветры. Ветры сдули землю с ладони, и упала она в море синее. Обогрело её Солнце Красное — запеклась Сыра Земля сверху корочкой, остудил затем её Месяц светлый.
Так создал Сварог Землю-матушку. Три подземные свода он в ней учредил — три подземных, пекельных царства.
А чтоб в море Земля не ушла опять, Род родил под ней Юшу мощного — змея дивного, многосильного. Тяжела его доля — держать ему много тысяч лет Землю-матушку.
Так была рождена Мать-сыра земля. Так на Змее она упокоилась. Если Юша-Змей пошевелится — Мать-сыра земля поворотится.
Олег вежливо поклонился.
— Дед, ты же запретил тебя называть Сварогом! Дед, ты хоть раз эту уточку видел?
— Конечно, нет, это же красивые легенды и вообще — враки, тебя же мои дети познакомили, частично, с многомерным миром. Даже непутевый Перун знает только осколки от моего знания, — он немного помолчал. — Ты ещё молод, через пару тысяч лет я тебе расскажу подробней. А может, люди и без моей подсказки сами разберутся.
Глаза у Игоря округлились ещё больше. Сопровождаемый Игорем, Олег поспешно покинул зал.
Снова они шли по длинному коридору мимо молчаливой стражи. Гаральд ждал их, переминаясь с ноги на ногу:
— Что там было, с кем встречались?
— Со Сварогом-Одином.
Гаральд застыл в ступоре.
— Олег, куда идти?
— Не знаю, куда дальше идти. Помолчите, мне кажется, что Отец богов уже сделал для меня подарок.
Олег давно придумал, для себя, что тишина всегда лжёт, поэтому он решил воспользоваться подарком Сварога, расслабился, представил свой мозг размером с Землю, нащупал маленькую шишку, которую разбудил Дед, и попросил её работать. Шишковидное тело мгновенно откликнулось. Для начала он принялся сканировать коридор, в котором они находились. После нескольких секунд напряженного «всматривания» в темноту, блуждания мысленного щупа по коридору и залам он не почувствовал никакого пространственного перехода, но нашёл потайную лестницу на верхний ярус. Тогда Олег вернулся на исходную позицию, потянулся вверх и стал продвигаться по помещениям, расположенным над их головами. Верхний ярус он проходил очень медленно, миллиметр за миллиметром, сканируя частоту за частотой, чтобы не упустить никого и ничего… Олег вдруг отчётливо услышал, как бьется чьё-то сердце, он скользнул в ту сторону, откуда доносился звук, запомнил координаты. Несомненно это что-то живое или ожившая на время нежить. Кто-то из нелюдей там затаился, ясно, он что-то охраняет… Затем «внутренний взгляд» его устремился за сспину охранника. Вот оно, там мерцало и переливалось Око, иногда высвечивался иероглиф меча.
— А если бы я не знал китайской письменности, как бы догадался? Опять их шуточки… Вот и верь после этого высшей божественной знати, — слегка хмыкнул.
— Похромали за мной, господа офицеры.
А про себя подумал: «Мне бы настоящих белых офицеров из ГУЛАГа, вот уж действительно, их ничем не удивишь, всегда готовы к бою, к атаке, а если надо, то и к разумному отступлению».
В глазах сопровождающих его лиц появилось недоумение, что за зверь — офицеры, и почему похромали, хотя… Олег часто говорит непонятно.
В коридоре ничего не было — голые стены, но там, наверху, несколько нелюдей бежали к лестнице. Судя по их стремительному передвижению, настроены они были весьма решительно. Когда подошли к лестнице, Олег еле слышно прошелестел:
— Мечи к бою, бегом вперёд и вверх, плечом к плечу, рубите всех подряд, без страха и упрёка.
И грянул бой, почти грянул. Впереди стояли очаровательные девочки, их соски прикрывали золотистые колпачки, тяжёлые бёдра были покрыты прозрачным туманом, и — улыбки, улыбки, улыбки, полные соблазна и страдострастия. За ними стояли закованные в железо скелеты. Второй эшелон — полутораметровые ежи с человеческими лицами — лучники. Замыкали воинство преисподни — муравьи размером с лошадь, рыцарская конница подземелья. У витязей опустились мечи. Как можно воевать с женщинами, да ещё с такими красивыми? Олег хмыкнул:
— Ну, даёт, пещерка, вызвала самых красивых шлюх всех времен и народов… Да уж, придётся сотворить заклинание двойников.
Олег задумался, в его тупой голове всплыло: «О Сварог, вечно бьющий родник, творящий и питающийся иллюзиями! Разве не возвещал ты о могуществе иллюзий? Разве не ты создавал иллюзии близнецов? Разве не ты в иллюзию вкладывал жизнь? Разве не ты иллюзии дарил плоть? Так помоги же, сотвори копии воинов твоих, что ради Прави идут сейчас в смертельную битву! Создай…»
Подул лёгкий, майский ветерок, плавно перерождаясь в инестый северный ураган, из инея стали лепиться человеческие фигуры, их было много. Внезапно ветер стих и всё накрыл туман. Прошло несколько мгновений, туман исчез, рядом с Игорем и Гаральдом стояли, выстроившись фалангой, их братья-близнецы, а за ними — птица Стрибога Страх-Рах. Ах, как же она любила насекомых, особенно вот таких — больших и кисленьких! Девки мгновенно исчезли. Скелеты в панцирях неуверенно шагнули вперёд, но хъёрд Олега уже мчался на них и прошёл через строй мертвецов, даже не заметив их, подумаешь, какие-то безродные скелеты. Каждый из близнецов взмахнул раз по десять — пятнадцать, скелеты даже мечи не успели поднять, а ежи, все-таки живые, хоть и нежить, успели согнуться, ведь только так из их спин вылетают колючки, и рой стрел запел песню смерти, но ни одна не попала в цель, ведь не зря же Олег обучал своих воинов отбивать мечом сразу несколько стрел, они просто отмахнулись, костяные стрелы беспомощно упали рядом. Хъёрд мерным шагом двинулся вперед, и опять воздух разорвал каскад смертоносных костей. Бойцы дружно подняли щиты, нескольких слегка поцарапало. А воины дорвались, они работали двумя руками одновременно, правая рубила и рубила, левая исправно колола в незащищённое брюхо, костяные стрелы уже не срывались со спин ежей, все это было как-то несерьёзно, ситуация всё более напоминала бойню. Лучники были разрублены, проколоты, растоптаны.
