— А в каких местах еще довелось побывать?

— Южно-Сахалинск, Корсаков, Макаров, Паранайск и на Стародубской заставе.

Лицо Пирушкина изменилось, и он радостно обнял меня.

— Я в это время как раз там и служил, Стародубская застава также находилась в моем непосредственном подчинении.

— Надо же! В такие совпадения я раньше не верил. Когда в юности зачитывался любимой книгой Каверина «Два капитана», меня удивляло и настораживало — как могут герои книги неожиданно встречаться в самых отдаленных точках нашей огромной страны. Я относил это к фантазии автора: все эти случайные встречи то в Заполярье, то на фронтах Великой Отечественной, то в родном городе Энске, а то и в Москве. Оказывается, такое бывает!

— Еще как бывает! Вот мы с тобой, Володя, раньше не знали друг друга, а бегали по одним арбатским переулкам, учились в одной школе, ты снимал кино на Сахалине, а я там охранял границу. Прошло немало лет, и мы встретились в Москве, в этом славном доме, который не раз менял вывеску, но для нас с тобой был и остается Центральным домом Красной Армии им. Фрунзе.

Мы крепко обнялись с полковником, уже как давние друзья, как дети войны, как дети Арбата!

6 ноября в «Белый зал» Екатерининского дворца собрались мои родные и друзья.

Многие давно не встречались друг с другом и теперь имели возможность поговорить, осмотреть экспозицию выставки, обменяться впечатлениями. Вокруг портрета Зареты стоящего на мольберте собрались гости — красивое лицо модели вызывало восхищение.

— Кто эта прекрасная незнакомка? — наперебой спрашивали мои друзья.

— Это жена Гладышева. Они скоро подойдут, и тогда вы сможете увидеть и сравнить — уловил я сходство с моделью или нет.

Юрий Иванович Нехорошев на правах художественного критика взял на себя роль гида, пересыпая свои искусствоведческие объяснения анекдотами из жизни богемы и вызывая взрывы хохота.

— Картины Пабло Пикассо выгрузили у входа в Лувр, где готовилась выставка великого художника, и они некоторое время оставались у входа в музей без присмотра. Директор Лувра, увидев неохраняемые никем работы, испуганно обратился к художнику:

— Пабло, вы оставили на улице без присмотра свои бесценные произведения! Картины же могут украсть!

— Не волнуйтесь, месье Жан, — спокойно отвечал художник, — их никто не тронет, я еще не поставил на них свой автограф.

Или:

— Художник пишет обнаженную модель в своей мастерской. В перерыве они решают выпить чашечку кофе, и модель, накинув халатик, присаживается к столу. Неожиданно раздался стук в дверь.

— Это жена! — испуганно вскрикивает художник, — раздевайся скорее, я боюсь, как бы она не приняла тебя за мою любовницу.

Гости осматривали выставку. В это время моя сестра Соня, племянница Дженета, внук Виктор, муж дочери Сергей, Алла Нагаева, Наташа Шубина, художественный редактор журнала «Юный художник», и Надежда, жена Антонио Бальестероса, хлопотали, помогая Римме накрывать стол. Тонко нарезанная ветчина и салями, бутерброды с икрой и красной рыбой, фаршированные баклажаны, салат оливье, люля-кебаб, жареные цыплята, пирожки с мясом, грибами, зелень, овощи и фрукты вскоре заполнили длинный стол, покрытый белой скатертью. В шеренгу выстроилась внушительная батарея горячительных напитков, шампанского и соков. Букеты цветов, подаренные моими друзьями, яркими красками вспыхивали на широких подоконниках зала и на полу под картинами.

Залы заполнялись гостями. Пришли президент Международной Академии Творчества Гладышев с супругой Заретой и вице-президент Фомичев с женой Наташей. Началась торжественная часть открытия выставки.

Режиссер Ахмат Маликов успел к этому времени снять наши картины, общие планы залов выставки, гостей, взять у них краткие интервью, отснять крупные планы, женщин, накрывающих стол, словом, все то, что понадобится ему для монтажа будущего фильма.

Трибушинина подошла к микрофону и предоставила слово Георгию Павловичу Гладышеву, назвав все его ученые степени и звания.

Ахмат навел объектив на него.

— Сегодня у нас юбилей замечательного художника Владимира Аннакулиевича Артыкова, — начал он. — Владимир — душевный прекрасный человек. С Риммой Николаевной они составляют единое целое. Это удивительный случай, когда супруги поддерживают друг друга не только в семейных отношениях, но и в большом искусстве.

Владимир Аннакулиевич удивительная личность, творческий человек, любит работать, произведения его самобытны, стиль его творчества прекрасен.

Ваш труд связан с единением национальных культур, а общемировая культура рождается при взаимодействии национальных культур.

В этой связи хочу напомнить, что произведения Артыкова находятся не только в Государственной Третьяковской галерее и музеях России, но и в государственных картинных галереях наших бывших союзных республик: Туркмении, Украины, Казахстана, Азербайджана, Таджикистана, Киргизии.

От имени нашего академического сообщества, президиума, а также от имени всех наших друзей: Юрия Осипова,Зураба Церетели, Анатолия Логунова, Ирины Архиповой, отмечаем этот день и помним, что у нас есть друг, который рядом с нами и на него всегда можно положиться. Сейчас быть другом не так просто. От имени всех академиков поздравляем вас и всю вашу большую семью Артыковых!

Желаем процветания, здоровья, счастья, самого прекрасного, что есть в жизни!

Я был благодарен за искренние слова выдающегося ученого Георгия Павловича Гладышева и подумал, что сказанные слова обращены не только ко мне, но и ко всем художникам на евразийском пространстве.

Леонид Мирзоев и Юлия Андреева, наши давние друзья взяли слово.

— Я знаю Владимира очень давно, помню, когда он пришел из армии… — начал говорить Леня.

— С флота! С Балтийского флота! — поставленным актерским голосом громко поправил его Роберт Спиричев.

— С флота, конечно, — ничуть не смущаясь, продолжил Леня. — Мы с Юлей узнали, что юбилей нашего друга будет проходить в доме Вооруженных Сил, и подумали, что наград и карьеры по морской службе у Володи нет. Поэтому мы посоветовались с Юлей и решили заполнить несправедливый пробел в твоей биографии, присвоить тебе, Володя, сразу звание русского генерала — участника Бородинского сражения 1812 года! Это — весомая прибавка к твоему академическому статусу!

Юля достала из черного пакета постер в золотой раме.

— Мы решили подарить тебе вот это! — многозначительно произнес Леня.

Они вдвоем высоко подняли картину, показывая ее гостям. Раздался дружный смех и аплодисменты.

Постер оказался двойным портретом. Все подошли к Лене и Юле, чтобы поближе разглядеть золотые эполеты с бахромой, голубую орденскую ленту и кресты на моем генеральском мундире с золотым шитьем. Тугие белые лосины на моих ногах были заправлены в высокие ботфорты со шпорами. В бравом генерале я узнал себя, но в моей памяти мгновенно высветился образ моего дяди Александра Александровича Дроздовского, старшего маминого брата, кадрового офицера Красной Армии, на которого я в этой генеральской форме стал очень похож.

Я сразу вспомнил съемки фильма «Кутузов», проходившие в конце войны на Мосфильме, где его полк снимался в массовых сценах, а он сам сыграл маленькую эпизодическую роль французского генерала, адъютанта Наполеона.