— Молодец, Расул, ты здорово поработал!

Я пожал руку Гарику и поблагодарил его:

— Вы показали себя отличным капитаном, катер шел без тряски, словно летел над водой.

У машины нас ожидал Иван.

— У меня, — сказал Гарик, обращаясь к нему, — в Пицунде еще дела, я останусь здесь, а ты покажи нашим гостям рыбное хозяйство, пусть отведают жареной форели.

— Про какое хозяйство идет речь? — полюбопытствовал я, — на сегодня мы съемки закончили.

— Здесь недалеко озеро с ресторанчиком на берегу, там вас угостят жареной форелью, пойманной прямо на ваших глазах.

— Вот это жизнь! Фантастика! — воскликнул Расул.

Мы сели в машину и минут через пятнадцать Иван, свернув с шоссе на узкую дорогу, подъехал к пруду, окруженному плакучими ивами, в тени которых находилась летняя кухня, а на лужайке стояло несколько столиков.

— Сколько форелей заказать? — спросил Иван.

— Для начала пяти мне хватит, — буркнул Расул, усаживаясь.

— Хорошо, всем по пять, — сказал я, и с наслаждением откинулся на спинку стула, вытянув затекшие ноги.

Повар металлическим дуршлагом на длинной деревянной ручке привычным движением зачерпнул из садка несколько крупных живых трепещущих форелей и поднес их нам. Расул оживился и, взглянув на бьющих хвостами рыбин, воскликнул:

— Какая прелесть! Годится!

Повар ловкими движениями ножа разделал рыбу и бросил ее в рыбожарку с кипящим маслом.

На столе тем временем появились чача, стаканы, зелень, горячие лепешки.

— Давай мы с тобой, Расул, выпьем за прекрасную Абхазию, за лучшего в мире прокурора Гарика Хагуша, за гениального шофера Ваню, за тебя, талантливого оператора центрального телевидения Расула Нагаева и, конечно, за окончание съемочного периода будущего фильма «Курорты Абхазии», — с пафосом предложил я.

Иван присоединился к тосту, звонко щелкнув пальцем по нашим стаканам. Мы с наслаждением ели жареную форель с хрустящей золотистой корочкой. Держа ее пальцами за жабры и хвост, зубами снимали нежное мясо, оставляя в руках голый скелет. Закуска буквально таяла на глазах. Облизывая пальцы, Расул сказал:

— Жареная форель это такая вкуснятина, я бы повторил.

В это время к нам подошла официантка с большой миской жареной форели и бутылкой чачи. Я удивленно посмотрел на нее:

— Мы не заказывали повтор.

— Эту жареную форель и бутылочку чачи мой шеф Аджир презентовал вам от всего сердца, — сказала официантка, кивнув головой в сторону кухни, и добавила, — клиентов с таким хорошим аппетитом у нас давно не было, кушайте на здоровье.

Я посмотрел на нашего повара, больше похожего на борца тяжеловеса, он приветливо махал нам рукой и широко улыбался.

— Какой колоритный мужик, а!

— Да, уж! Пожалуй, я его сейчас сниму, отличный крупешник получится, — Расул взял камеру и неуверенной походкой направился к повару:

— Спасибо, друг Аджар, за гостеприимство и презент, хочу снять вас на добрую память, можно?

— Да, уважаемый, конечно можно. Передайте Москве большой привет из Абхазии, приезжайте к нам чаще. Таким гостям мы всегда рады!

Пойдя навстречу просьбе Расула Нагаева, штатного оператора телевидения с большим стажем работы, нам разрешили провести монтаж и тонировку фильма в одной из аппаратных Останкино.

— Володь, — предупредил меня Расул, — я с трудом выбил аппаратную. Мы должны уложиться в одну ночную смену, и если ты не успеешь закончить работу, я не смогу продлить время ни на минуту, и тогда мы просто горим.

— Не волнуйся, я успею.

— Правильно, умница, напрягись, опыт у тебя есть. Вспомни свои молодые годы, когда ты снимал и монтировал документальные фильмы. Успевал же! Я сейчас покажу, где находится монтажная второго этажа, и тут же убегаю — у меня запись концерта «Цветы Софии Ротару». Утречком зайду. Вперед, старина!

Я понимал всю сложность нашей авантюры, но другого выбора не было.

С полуночи до шести утра мне с двумя помощниками надо было завершить фильм, и через сутки сдать его заказчику.

В половине двенадцатого ночи наша группа шла по длинному, гулкому, плохо освещенному коридору второго этажа Останкинского телецентра. Со мной были молодые ребята — инженер Андрей, и звукооператор Игорь.

В коридоре я увидел идущего нам навстречу Станислава Говорухина. Игорь тихо сказал:

— Владимир Аннакулиевич, смотрите, кто идет! Это же Говорухин!

Когда мы поравнялись с ним он, увидев меня, развел руками и, улыбаясь, сказал:

— Пути господни неисповедимы.

Мы обнялись. Ребята почтительно отошли на некоторое расстояние.

— Что привело тебя на телевидение, Володя?

— У меня ночная смена.

— А моя смена уже закончилась, иду домой. Что делаешь?

— Заказной рекламный фильм «Курорты Абхазии».

— Надо же! Кому-то еще есть дело до курортов, а нам не до них, выжить бы, — горестно усмехнулся Говорухин, — видимо, еще не все потеряно в нашей стране, если заказывают фильмы о курортах. У меня все гораздо суровее.

— Слава, недавно видел твой фильм «Так жить нельзя», очень серьезная вещь. «Ника» не каждому дается, от души поздравляю тебя! Ты продолжаешь разрабатывать эту же тему?

— В какой то степени, да. Монтирую «Россия, которую мы потеряли».

Говорухин вопросительно посмотрел на моих попутчиков.

— Познакомься, — представил я, — это оператор и корифей Останкино мой друг Расул Нагаев, а эти молодые люди будут помогать мне в монтаже и озвучке.

Говорухин немного помолчал и неожиданно задал вопрос:

— Когда мы с тобой, Володя, виделись в последний раз? Кажется, это было в Ялте?

— Да, на Ялтинской киностудии. В тот день, когда мы там встретились, ты был занят и предложил основательно посидеть через пару дней. Но на следующий день я уехал в Симферополь, потом в Москву, и, к сожалению, наша встреча не состоялась.

— Да, и в Одессе такая же история вышла. Увиделись, а посидеть не удалось, все куда-то торопимся, спешим. Думаем, что друзья будут вечны и общение никуда не уйдет от нас, а время распоряжается по-своему, — с грустью сказал Слава.

Расул многозначительно постучал по часам:

— Смена началась, время идет.

Прощаясь, мы пожали друг другу руки, и Говорухин сказал:

— Ну, теперь то, наверное, найдем время основательно посидеть?

— Думаю, что да!

Когда мы пришли в монтажную, Игорь и Андрей стали подготавливать аппаратуру к работе. Андрей, смущенно взглянув на меня, спросил:

— Вы давно знакомы с Говорухиным?

— Лет тридцать, не меньше, с тех пор, когда он работал на телевидении в Казани.

Игорь добавил:

— Его фильм «Место встречи изменить нельзя» моя самая любимая картина.

— Да, — вставил Андрей, — там прекрасные артисты: Высоцкий, Конкин, Джигарханян. Говорухин не только режиссер, но и народный депутат.