Командир эскадрона нахмурил брови.

— Очень хорошо. Мы подавили его, — заявил он.

— А по-моему, нет, В действительности, капитан, вы почти все уничтожены. — Посредник раскрыл свой блокнот. — Я определяю: вы потеряли восемьдесят процентов личного состава.

— Восемьдесят! — воскликнул командир эскадрона, ударив рукой по бедру. — Но это же абсурд какой-то…

— В самом деле? А почему вы не выслали дозор? Ваш эскадрон мчался по дороге без всякого охранения. Почему, позвольте вас спросить, капитан? Посмотрите на позиции «оранжевых», на их секторы обстрела, на расположение пулеметов и автоматических винтовок. — Он махнул рукой на пулеметы и пулеметчиков, размещенных в тени эвкалиптовых деревьев. — Я вынужден определить, что ваш эскадрон как боевая часть больше не существует.

Капитал выругался и, Оросив злой взгляд на посредника, потом на Дэмона, пробормотал:

— В настоящей боевой обстановке этого не произошло бы, я могу сказать вам, что…

— Нет, произошло бы, — перебил его посредник. — Вы подставили под пули и потеряли убитыми сто пятьдесят отличных кавалеристов.

Капитан развернул своего коня.

— Хорошо, — процедил он сквозь зубы. — Чего вы хотите от нас теперь? Как я должен поступить?

Дэмон вышел вперед.

— Минутку, капитан. Я хотел бы взять вашего коня.

— Что?! — Мёрдок посмотрел на него так, словно Дэмон просил его снять бриджи.

— Пусть ваши кавалеристы спешатся. Нам нужны лошади.

— Что? Вы что, с ума сошли? Зачем вам кони?

— Мы намерены поехать на них.

— Вы намерены?…

— Да, да, поехать на них.

Посредник сел в коляску мотоцикла, положил руки на колени и громко расхохотался.

— Сэр, — обратился к нему Дэмон, — мне нужны лошади, имеем мы право воспользоваться ими?

— Вздор! — крикнул Мёрдок. — Я протестую, я обжалую это, подполковник!

Посредник перестал наконец хохотать и посмотрел на кавалеристов.

— Командир «оранжевых» действует в рамках своих прав. Слезайте с коней и отдайте их ему, если он хочет этого.

— Минутку, минутку, — запротестовал Мёрдок. — Этот номер не пройдет. Если мы убиты, то и лошади наши тоже убиты…

— Вовсе не обязательно, — заявил посредник. — Я определяю, — он сделал пометку в блокноте, — что сорок пять коней не ранено и «оранжевые» могут их использовать.

— Отлично, — произнес Дэмон и крикнул: — Кто может ездить на лошади? Кто ездил хоть один раз? Всем, кто ездил, выйти вперед!

Его слова вызвали огромное оживление. Посмеиваясь друг над другом, солдаты карабкались на коней, а посрамленным и опешившим кавалеристам оставалось только с грустью смотреть на них.

— А мне это правится, майор, — весело заявил усевшийся на коня Джексон. — Куда мы поедем?

Коренастый Станкула почему-то оказался лежащим на седле животом вниз, а его ноги болтались в воздухе, как чужие. Баучер и Чип Бут громко смеялись над ним.

— Станкула, — крикнул Дэмон, — ты же из Бруклина и, наверное, ни разу в жизни не сидел на лошади!

— А что здесь особенного? — отозвался, все еще барахтаясь в седле, Станкула. — Просто залезай и сиди себе.

— Ну хорошо, хорошо, — рассмеялся Дэмон. — Покажите ему кто-нибудь, как надо садиться. Если он свалится, то пусть больше и не пытается. Хайнес, останься здесь с пулеметами. Заблокируй дорогу с двух направлений, на случай, если по ней будут отступать «белые».

— Есть, майор.

Дэмон влез на коня Мёрдока.

— Майор, — обратился к нему посредник, — я определяю, что потери у вас составляют два процента. Ваши действия?

— Пожалуйста. Я выделяю свой взвод оружия для блокирования дороги. С остальными — часть на лошадях, часть пешком — я намерен продвигаться вперед через каньон Торре, на высоту восемьдесят три, что на фланге холмов Дель-Монте.

— Ясно. — Подполковник сделал пометку в своем блокноте. — Отлично. De l’audace, toujours de l’audace…[63] — Улыбаясь, он направился к своей посреднической полевой рации. — Желаю вам удачи, майор.

— У нас сегодня праздник, — нараспев проговорил полковник Уэстерфелдт. Стоя в центре палатки, он сделал два танцевальных шага, слегка шлепнул себя по животу и повторил: — У нас сегодня праздник. — Это был рослый, чем-то напоминавший медведя, мужчина с добродушным круглым лицом. Один из наиболее уважаемых офицеров дивизии. — Коллинс! — крикнул он.

В палатку вошел худой темноволосый солдат:

— Да, сэр.

— Нашли полковника Вильгельма?

— Нет еще, сэр.

— Ищите. Он должен быть где-то поблизости. — Повернувшись к Дэмону и подполковнику Макфарлейну, он встал в нарочито важную позу. — Я пригласил вас, джентльмены, сюда для очень важного совещания. Да, да. — Наклонившись к сундучку около своей койки, он достал из него прекрасный кожаный футляр, отстегнул несколько застежек и извлек бутылку и четыре вставленных друг в друга латунных стаканчика. — Настало время поговорить о многих вещах: о флангах, лошадях, высадочных средствах… — Он подмигнул Дэмону, и тот улыбнулся.

— Это очень кстати, Уэсти, — заметил Макфарлейн, низкорослый, но крепко сложенный мужчина с низким лбом и квадратным бульдожьим лицом. — Собственного изготовления?

— Да. Придумал только сегодня в полдень. Полагаю, что получилось неплохо. — Громко крякнув, он выпрямился. — Алиса говорит, что я полнею. Это же оскорбление. Сэм, разве я полнею?

— Более стройным, чем теперь, я никогда вас не видел, сэр. Раздался дружный хохот.

В палатку вошел второй лейтенант Хэнк Чейз и смущенно остановился.

— Да? — спросил Уэстерфелдт. — В чем дело, Хэнк? Чейз отдал честь.

— Я насчет доклада, о котором вы просили, сэр. Об этих ядовитых дубовых контейнерах… — Он перевел взгляд на бутылку и стаканчики. — Виноват, сэр, я вам помешал…

— Чепуха! Входите и садитесь. Вам повезло. Мы собираемся совершить возлияние богу армейского десантного учения. — Подойдя к складному столику, он осторожно наполнил стаканчики и вручил их офицерам. — Хэнк, вы можете выпить тоже.

— Благодарю вас, полковник.

— Я верю в случайное совпадение обстоятельств и времени. Если войдет полковник Вильгельм, вам придется отдать свой стаканчик ему, Хэнк. — Он поднял стакан. — За любовь и счастье! — произнес он и, осушив стакан, облизнул губы. — Мне хотелось бы сказать вам, джентльмены, что у меня только что побывал генерал Бонхэм и он очень доволен. Очень. — Он почесал свой широкий мясистый нос и фыркнул. — Долго смеялся над твоей проделкой, Сэм. Он ведь старый кавалерист, ты же знаешь. Твоя расправа с эскадроном — настоящий удар для него.

— Да, это действительно был удар, Сэм, — согласился Макфарлейн.

— Ты провел отличный маневр, — продолжал Уэстерфелдт. — Отличный. Вот увидишь, они теперь изменят наставление, внесут в него параграфы о захвате и использовании лошадей противника… Ты ведь никогда не служил в кавалерии?

Дэмон улыбнулся:

— Ближе всего к лошадям на службе я был в форту Барли в тысяча девятьсот шестнадцатом, когда чистил их в конюшне.

— Так я и думал. И как же тебе пришла в голову эта идея использовать лошадей?

— Не знаю, полковник. Мысль воспользоваться этой благоприятной возможностью возникла совершенно неожиданно. — Дэмон отпил из стаканчика. Так ли это было? Да, в основном неожиданно. Он возмутился допущенной Мёрдоком глупостью и захотел наказать его за это… Тридцатью минутами позднее они захватили высоту восемьдесят три и расположенную на ней артиллерийскую батарею «противника», а дальше все пошло так, как будто он подлил масла в огонь. Аткинс, напуганный неожиданным прорывом на своем правом фланге, растерялся и, неся огромные потери, два раза безуспешно пытался возвратить высоту при помощи своих резервов. После этого он был вынужден остановить наступление и начал отходить с боем в направлении резервация; однако сколько-нибудь боеспособных частей к тому времени у него почти не осталось. Лишь принятое на этом этапе решение посредников приостановить учение спасло «белых» от уничтожающего разгрома путем двойного охвата. И все это явилось результатом того, что он, Дэмон, захватил и использовал конницу «противника»…