— Пойдешь по реке, разумеется…

— Не знаешь, в какой стороне?

Она глянула на него исподлобья, как будто с неодобрением, и указала вправо.

— Там. На востоке.

— К востоку…

— Да, к востоку. Я уверена. Пещера в дне пути на восток.

Он кивнул.

— Я спасу тебя!

— Когда спасешь, получишь поцелуй, — совершенно серьезно сообщила она.

— Поцелуй…

— Да. Настоящий, не из снов. Реальный поцелуй настоящей женщины, влюбленной в тебя, мой милый королевич.

Она отвернулась и продолжила путь по тропе.

Том шагал быстро — может быть, потому, что быстро метались в голове мысли.

Поцелуй Рашели вызвал у него вспышку мозговой активности, и первой выскочила мысль: а что, если две реальности не просто переплетаются? Что, если они взаимозависимы? Если случившееся в Бангкоке влияет на то, что произошло здесь? Если случившееся здесь влияет на ход событий в Бангкоке? Ведь то, чему он научился здесь, он применяет там. Но если реальности влияют друг на друга…

Ошеломляющая мысль, но нелепой ее не назовешь. Более того, он ведь и в Бангкоке пришел к тому же выводу. Если бы не так… мальчик бы этого не утаил. Элион отверг бы его сны. Но он этого не сделал. Он предоставил выбор ему, человеку.

Бог… Бог не агнец, не лев, не пацан. Он, если захочет, станет сразу всеми троими. Или никем из них. Метафоры истины…

Истина… Что есть истина? Правда для всех одна… Две стороны одной медали… Лев… и агнец, пища его. Цветной лес и джунгли Бангкока.

Ну и что?

Нельзя сказать, что он определился, какая реальность более реальна, но он совершенно четко убедился, что истина реальная в обеих реальностях. И в любом случае следует относиться трепетно и уважительно к ним обеим.

И Кара без устали настаивает на этом.

Это вовсе не означает, что если он любит Рашель, то обязан любить и Монику. Но вполне возможно, что ему суждено спасти Монику. Ради этого он и интересовался, как спасать Рашель в рамках этого самого Высокого Нетленного.

Может быть, он только что выяснил, где искать Монику? Тогда нужно немедленно заснуть, вернуться в Бангкок, проверить способ спасения, проверить теорию взаимовлияния реальностей.

Том топтался на тропе. Если ему суждено спасти Монику в снах о древней истории, то что суждено ему здесь, если эта реальность зависит от снов?

Том замер. Если Моника реальна, то, возможно, Билл тоже реален? И они действительно попали в аварию, как утверждает Тилей…

Что, если это единственная реальность?

Может быть, все остальное — лишь сон. Он родом с планеты Земля, и на него странно повлияла эта странная планета. Том в оцепенении смотрел перед собой. Эта мысль захватила его, перевернула его сознание. Вот оно, объяснение всему происходящему!

Надо выяснить все об этом варианте и отбросить его. А единственный способ достичь этого — вернуться в черный лес. Он должен…

— Томас! Томас Хантер! Вот ты где! — Из леса выбежал Танис. В правой руке его мелькала какая-то красная закорюка. — Я тебя все утро искал! Как тебе понравились метаморфозы?

— Невероятно! Потрясающе!

— В прошлый раз он расколол планету. Ты, наверное, не помнишь из-за своей потери памяти. Звезды можно было видеть под ногами. Потом он заполнил эту расщелину водой, можно было нырять. Нырок на часок, во как…

— Удивительно, — с энтузиазмом согласился Том, стараясь не замечать подсовываемую ему Танисом под нос загогулину.

— Нравится? — спросил Танис.

— Я про твой рассказ. Удивительно — нырнуть на час. Что это у тебя?

— Я реконструировал это по историческим материалам. Может, ты знаешь, как оно называется.

То, чем так гордился Танис, представляло собою кривую — точнее, волнообразно изогнутую — палку с крюком на конце.

— Нет, не признаю. Для чего оно?

— Это оружие! — Танис взмахнул палкой и с силой рассек ею воздух. — От него побежит вся нечисть из черного леса.

— Почему?

— Не понимаешь? Шатайки боятся цветного леса. А это оружие из цветного леса, значит, они и его испугаются. Можно эффективно использовать в нашей экспедиции в черный лес.

Танис сунул свое грозное оружие в руку Тому. Палка представляла собою модель чего-то, напоминающего меч рыцарских времен. Модель, выполненная из цветного дерева, напомнила Тому реакцию Тилея на маленькую фигурку из такого дерева, выполненную Йоханом.

Томас взмахнул мечом. Интересное ощущение. Он посмотрел на Таниса, с любопытством следившего за его движением.

— Это называется меч. Но нужно заострить край, чтобы он мог рубить и резать.

Танис протянул руку за мечом.

— Покажи. Сейчас сделаю.

— Вот так, здесь, вдоль всего края.

— Сейчас, сейчас…

Танис завладел мечом и принялся формовать его голыми руками. Конечно, он по профессии рассказчик, а не ремесленник, но у него хватило умения, чтобы убедить дерево принять нужную форму. Том с большим вниманием следил за манипуляциями Таниса. Рашель объяснила ему принципы работы с деревом, но все его попытки завершались крахом. Природное вещество отказывалось подчиняться его неуклюжим пальцам.

— Вот так? — Танис снова предъявил ему меч.

Том принял оружие, осмотрел, потрогал кромку пальцами. Да, получилось лезвие. Поразительно! И это за считанные секунды. Интересно, что еще мог бы сделать Танис, если бы получил нужную информацию?

Том подумал, что следует обращаться с информацией более осторожно.

— Все равно без толку. — Он вернул меч Танису. — Не забудь, я был в черном лесу, видел их. Что такое один меч против миллиона шатаек… Пусть даже они и боятся цветного дерева.

— Согласен. Не пойдет так не пойдет. — Он швырнул деревянный меч в лес. Ударившись о ствол, боевой инструмент исчез в кустарнике. — Давай тогда потолкуем об истории.

— Не хочу я сейчас говорить об истории.

— Что, сны тебя совсем доконали? Понимаю. Надо потренироваться. Больше усердия, Томас Хантер! Ты неплохо усваиваешь материал. Я сразу приметил в тебе способности. Потренируешься — станешь мастером. Чему тебя научила Рашель? Ну-ка, покажи.

— Прямо здесь?

— А чем плохое место? Не на деревенской же площади.

Том огляделся. Небольшая полянка. Птички чирикают. Белый лев лениво наблюдает за ними издали.

— О'кей. — Два широких шага, и Том взлетел в воздух, извернулся, с кувырком приземлился на обе ноги, спиной к воображаемому противнику. Удивительно легко у него это получилось.

— Браво! Чудесно! Я это обраткой называю. Противнику твоей пятки ни в жизнь не заметить в кувырке. Любая черная мышь вырубится. Раздери-ка тунику по бедру, чтобы не стеснять движения.

Томас так и сделал. Кожаные штаны помехи не представляли, но туника, действительно, путалась в ногах и стягивала бедра.

— Так ее! Покажи еще.

Томас продемонстрировал еще пять приемов.

— А теперь врежь мне!

— Зачем это? С чего вдруг?

— Для тренировки, мой ученик, для тренировки. Представь себе, что ты черная шатайка. Ты, конечно, больше шатайки, поэтому предположим, что ты три шатайки, одна на другой. И вот ты налетаешь на меня, а я показываю тебе, как защищаться.

— Спарринг.

— Как?

— Там, в древней истории, это называли спаррингом.

— Спарринг? Неплохое словечко. Давай, стало быть, поспаррингуем немножко.

«Немножко» растянулось на несколько часов. Томас впервые охватил полный спектр разработанной Танисом системы рукопашного боя, превосходившей по сложности систему времен его снов.

Конечно, все проводимые в воздухе приемы казались здесь легче в исполнении из-за особой атмосферы, но Том подозревал, что дело также и в самом методе. Рукопашный бой зависит в большей степени от мозга, чем от мышц, а Танис прекрасно пользовался и тем и другим. Томас так и не смог провести ни одного удара, хотя с каждой попыткой продвигался все ближе к цели.

В процессе тренировки Том подивился своей выносливости. Он расценивал это как возвращение сил в процессе выздоровления после падения в черном лесу.