— Я думаю, ваш отец обкрадывал вас. Я могу помочь вам, — сказал он по телефону.

Он мог помочь ей опять сесть на шею своему отцу. Ее обида и злость на Свена годами ничем не подпитывались, так как она жила в полном одиночестве, и у нее оставалось все меньше союзников, чтобы поддерживать вспышки гнева, а в одиночку у нее не было возможности чувствовать это пламя.

— Это имя не тяжелее всех остальных, — ответил Джефри и подумал: «Итак, это та самая Барбара Ларсен-Норт. Она смахивает на трофейную свинью».

Барбара была намного ниже ростом и полнее, чем он ожидал. Ее шелковая одежда из пестрого материала состояла из широкого топа до середины бедер и прямой рубашки. Она была похожа на абстрактное пасхальное яйцо.

Барбара устроилась на стуле напротив Джефри. Он сел и, сложив руки, положил их на стол.

— Миссис Норт, я уверен, что мой телефонный звонок должен был показаться крайне непонятным.

— Непонятным! Слышать такое от человека, работающего на моего отца? Это звучит как речь душевнобольного. Я все еще не уверена, что вам здесь есть место.

— Пятнадцать лет я трудился на «Ларсен Энтерпрайсиз», последние семь лет я был личным советником Свена Ларсена. Позвольте мне быть откровенным с вами, миссис Порт. Я это делаю больше для себя, чем для вас. Человек должен оставаться человеком, а последние несколько лет ведение некоторых финансовых дел мистера Ларсена относительно вас меня глубоко беспокоило.

Во взгляде Джефри было столько искренности, что она поднялась со своего места, торопливо закрыла дверь и сказала:

— У нас нет никаких финансовых дел. Последние двадцать лет я ничего не могла сделать с ним. Он пользуется людьми, потом выбрасывает их, когда они становятся на его пути.

— Да, он может быть беспощадным, — покорно согласился Джефри. — Миссис Норт, я не знаю, известно ли вам, что ваша дочь, Бретт, становится наследницей большей части его состояния — двух с половиной миллиардов долларов.

— Я знала, что она с ним общается, и в этом вина ее. Я пыталась защитить ее и расплачивалась за это вплоть до сегодняшнего дня. Какая неблагодарная маленькая сучка.

Барбара уперла руки в боки и глазами уставилась в одну точку, совершенно забыв о Джефри. Решив копнуть глубже, Джефри спросил:

— Миссис Норт, от чего вы ее защищали?

— Что? — спросила Барбара, вышедшая из транса.

— От чего вы ее спасали?

— Я не могу вам сказать этого, — скороговоркой сказала Барбара. Теперь ее злоба смешалась со страхом. — Как я могу быть уверена, что это не розыгрыш? Какие гарантии, что вы не передадите ему слово в слово то, что я скажу?

Она вплотную придвинулась к двери, словно поджидала подходящего момента, чтобы выскочить из комнаты.

— Подождите, миссис Норт. Я вообще не должен был начинать всего этого. Я ставлю на карту все уже тем, что нахожусь здесь. У меня нет причин обманывать вас.

Барбара остановилась, подчиняясь честнейшему взгляду Джефри.

— Я понимаю ваши сомнения. Свен Ларсен не тот человек, с которым можно шутить. Выслушайте меня, — начал он, открывая свой дипломат. — Проверьте документы, я установил, что в 1962 году вы получили чек на четыре миллиона долларов.

— Ну и что из этого? Он дал мне его, а я все потратила. Было очень несложно найти людей, которые помогли мне в этом. Он хочет забрать его назад? Да? — защищаясь, сказала она.

— Нет, совсем нет. Но в свете его сегодняшнего положения то, что он дал своему единственному ребенку, — это пустяк.

— Вы чертовски правы. Я должна его заставить дать мне больше. Он передо мной в вечном долгу.

Расчет Джефри, что она жадна до денег, был верным.

На это он и нажимал.

— Я не знаю причину вашего разлада с отцом, но не думаете ли вы, что кто-то из вас двоих мог бы добиться полюбовного решения ваших разногласий.

— Нет, я не смогла. Я не хотела его больше видеть. Вы не заставите меня встретиться с ним. Вы этого добиваетесь? — спросила Барбара, почти защищаясь.

— В любом случае, нет.

Джефри замечал опасения в ее голосе всякий раз, когда она упоминала Свена. Чего она боится?

— Миссис Норт, я думаю, что смогу вам помочь, но, во-первых, я хотел бы как-нибудь доказать вам, что со своей стороны я искренен; — И Джефри передал ей пачку квитанций. — Делая предварительные инвестиции на ваш счет, я нашел, что у вас появились некоторые задолженности.

Барбара сделала вид, что возмутилась:

— Как вы осмелились влезать в мои дела? Что дало вам право…

— Пожалуйста, не поймите меня превратно. Я только хотел показать вам, что меня действительно беспокоит ваше бытие. Я оплатил все эти долги наличными, и теперь они все аннулированы. И у вас нет никаких обязательств передо мной.

Ее глаза бегали от Джефри к врученным бумагам, словно не веря в существование того и другого.

— Вы это сделали для меня? Но почему?

— Давайте скажем так, что кто-то однажды кое-что сделал для меня и моей семьи, и это очень сильно изменило мою жизнь. Я хотел бы отыграться. Я знаю, что Свен Ларсен имеет преимущество перед людьми, которые беззащитны, и думаю, у вас такая же ситуация. Я не обманываю вас. Это будет непросто, и для этого потребуется какое-то время. Если вы мне позволите, я смогу помочь вам получить причитающееся вам, но в этом случае вы должны помочь мне, — сказал Джефри.

Барбара склонила набок голову и мяукающим голосом сказала:

— Я не знаю, что сказать. Прошли давно те времена, когда мужчины предлагали мне свою помощь.

Джефри понял намек.

— Я понимаю, что в это сложно поверить.

— Мистер Андервуд, я знаю, что наша встреча деловая, но сейчас время коктейля. Не хотите ли чего-нибудь выпить?

Они прошли в гостиную, и Джефри заметил, как за каких-нибудь полчаса она выпила три бокала виски. «Ее действительно это заинтересовало», — с удовольствием подумал Джефри и понял, что ею можно легко манипулировать и что чувство реальности у нее решительно отсутствует. Он очень быстро найдет путь к нужной ему информации.

— Перед тем как прийти к тете Лилиан, давай остановимся где-нибудь выпить, — предложила Бретт.

Одна из ее девичьих фантазий стала теперь реальностью, и она решила отметить это событие.

— Естественно, — ответил Дэвид.

Пока они стояли на оживленном тротуаре, соображая, где поблизости можно найти такое место, Бретт подумала, что все, что произошло между ней и Дэвидом, было один к одному похоже на то, о чем она мечтала.

Она чувствовала глубокую безмерную радость, окружавшую ее везде, где бы она ни была, что бы она ни делала. Даже ее рабочие дела поворачивались к лучшему, и она уже выполнила три дополнительных заказа для одного рекламного агентства, которое было держателем акций американского отделения «Вуаля!». «Да, я очень хочу отметить это», — сказала она себе.

— «Камера судьи» всего в двух кварталах отсюда. Ты была там?

— Нет.

Через несколько минут они нырнули в обитый панелями бар, где им показали на угловую кабинку, подальше от деловой суеты.

— Давай возьмем шампанского, — сказала Бретт и заказала его, прежде чем Дэвид смог как-то отреагировать на ее предложение.

— Мы что-нибудь отмечаем? А почему я не знаю? — спросил он.

— Отмечаю я, и я подумала, что ты мог бы присоединиться ко мне, — поддразнила его Бретт.

— Понятно, но можно мне узнать, что именно?

— Ты можешь считать это глупостью, но я хочу отпраздновать исполнение своей мечты. Не смейся, я не скажу, потому что ты все равно не поверишь.

— Кто, я? — спросил Дэвид с серьезной миной.

— Когда я была маленькой девочкой, я обычно придумывала разные истории о тебе, а одной из моих самых любимых была та, что ты закончил школу и вернулся назад в Нью-Йорк, и я помогаю оформлять твою квартиру. Сегодняшний поход в мебельный магазин был очень похож на то, что моя мечта сбывается. Я понимаю, что, наверно, эту историю можно перевернуть как угодно, но все равно у тебя не получится. Лизи тоже всегда смеялась над моими мечтами: «Дэвид, — говорила она. — Ты сумасшедшая! Он заумный — ему нужны только койка, компьютер и ключ для открывания консервов».