Операционный центр Терезы включал картотеку, записи, графики и документы, связанные с деятельностью студии. Бретт освободилась от всего этого с удовольствием.

— Твои снимки, должно быть, действительно впечатляют, — сказала Лизи.

Бретт провела пальцами по немного шероховатой поверхности стола.

— Иногда, — смущенно ответила она. Но на самом деле она гордилась, что все больше и больше клиентов узнают о ней и заинтересованы с ней работать. Она добилась этого, не выставляя напоказ имени своего деда, и доказала, что может позаботиться о себе сама. Было много такого, что она еще должна была узнать в фотографии, но она была благодарна за сегодняшний успех.

— Даже не знаю, будет ли у меня когда-нибудь такое, — отозвалась Лизи.

— Ты что, ребенок? Я уверена, что будешь знаменитым радиожурналистом.

— Это очень непросто. Вы с моим братом захватили все, как ракеты с курсом на победу. В выборе пути у меня нет такой уверенности, как у вас.

— Но прошлым летом ты говорила о своей рекламной катушке с записями и что ты просто проверяешь возможности своего распределения.

— Да, моя катушка интересная в том случае, если я захочу стать «Лизи Пауэл, дерзкий репортер радостных событий». Это то, как меня видят. На станции они считают меня просто проворной, миловидной и привлекательной девушкой. Меня единственную посылают собирать материалы на ярмарки и на общегородские собрания. Обычно я много шучу, улыбаюсь, и поэтому для меня это нетрудно, но я не уверена, что именно на этом я бы хотела построить свою карьеру. Чувствую, что мой первый репортаж будет таким, что он решит все вопросы, за исключением поставленных передо мной. Я боюсь, что все сделаю неверно. Видимо, много воды утечет, пока госпожа Удача заметит меня, — со смешком сказала Лизи и добавила:

— Ладно, хватит ныть. Я приехала в Париж американской девчонкой. В связи с этим не могла бы ты быть любезна, позвонить Джо и сообщить ему, что хочешь заглянуть к нему. Вот мы его удивим!

— Ты считаешь, что сможешь чем-то удивить его? — сказала Бретт.

С октября они с Джо только перезванивались, обмениваясь новостями. Оба были так заняты, что никак не могли найти время побыть вдвоем. Бретт набрала номер его телефона.

— Как ты думаешь, что скажет Джо? — сияя спросила Лизи, когда они шли по узкой, темной площадке, ведшей на пятый этаж и последний лестничный пролет к комнате-мансарде Джо.

— Полагаю, что единственно, кого он сейчас не ожидает увидеть, — это тебя, — прошептала Бретт перед тем, как постучать в дверь.

— Бретт, это ты?

— Да, я! — сияя ответила Бретт, прикрывая собой Лизи, когда он открывал дверь.

— И я! — добавила Лизи, вылезая из-под руки Бретт.

— Лизи! Что ты здесь делаешь? Вот здорово!

— Случайно сюда залетела.

Хотя его материальное положение теперь существенно улучшилось, Джо наотрез отказывался покинуть эту крохотную квартирку. Он объяснял, что плата за нее небольшая и что ему не нужен дом больше этого, а также, что он никогда не найдет мастерской, которая была бы на шесть этажей ниже его дома.

Насест Джо состоял из четырех небольших комнат на последнем этаже здания, рядом с Сорбонной.

— Когда вы приехали? — спросил он.

— Сегодня утром. Бросили вещи, и Бретт повезла меня в свою мастерскую, а теперь — мы здесь!

— Мы подумали, что ты захочешь с нами выйти и где-нибудь пообедать.

— Звучит неплохо. — Джо взял шаткий деревянный стул из-за карточного столика в углу и, перевернув его спинкой, сел.

— Ну, и как тебе нравятся два дня празднования Нового года у Габриеля? — игриво спросила Бретт.

— А, у Габриеля? У меня уже есть дата, я имею в виду планы, — нерешительно ответил Джо.

— Да, но две твои лучшие девочки в городе. — Бретт перебил стук в дверь.

— Наверное, это моя хозяйка. Она такая скандалистка, и держу пари, видела, как вы входили сюда, — сказал он, готовясь к вторжению. И прежде, чем подошел к двери, он услышал:

— Джо, радость моя, ты здесь? Открывай, это твоя «красотка из Алабамы».

Рэндл назвалась прозвищем, которое ей дал Джо.

Джо, открывая дверь, не мог себе представить, что произойдет дальше. Сегодня он уже получил сюрпризов сполна.

— Хм, Рэндл, — сказал он, но сдвинулся с места, чтобы впустить ее в комнату.

— Можно мне войти? — смущенно спросила она.

— Конечно. Здесь Бретт и… Он посторонился и не успел договорить о Лизи, как Рэндл уже была в комнате.

— Бретт, радость моя! Ты выглядишь намного лучше.

Рэндл оглядела ее сверху донизу. Бретт, как и Лизи, была, как обычно, в джинсах и свитере.

— Ты сама великолепна, — сказала Бретт.

— Санта постаралась для меня в этом году! Рэндл покружилась, показывая свой наряд, — белоснежный свитер с высоким воротом и такого же цвета брюки, с пелериной из тибетского каракуля цвета японской хурмы.

— Тебе нравится? — спросила она, показывая свое запястье с золотым ободком, усеянным крупными изумрудами.

— Да, очень красивое, — любезно ответила Бретт, изучая браслет.

— Рэндл, это…

Рэндл проигнорировала Бретт и повернулась к Лизи, не пропускавшую ни жеста, ни слова из этой беседы.

— А кто эта миловидная маленькая штучка? — спросила она. Язвительность звучала в каждом слове.

Лизи рассвирепела, ее перья вздыбились не только от того, что сказала Рэндл, но и от упоминания о ее небольшом росте. Бретт вмешалась, прежде чем Лизи успела взорваться. — Это моя лучшая подруга, Элизабет Пауэл.

Она намеренно назвала полное имя Лизи — Мы с ней вместе выросли.

— Рада познакомиться с вами, Элизабет, — Рэндл насмешливо сделала реверанс.

Она знала, что Джо общался с Лизи, но совершенно не была готова отдать его ей. В отличие от Марселя Джо был молод и красив, и она наслаждалась вниманием, которое они привлекали к себе как очень элегантная пара.

Она и Джо были яркими фигурами на страницах журналов мира моды, и ей это нравилось.

— Я видела ваши снимки. Вы очень красивая, — сказала Лизи.

На самом деле она очень хотела спросить, зачем Рэндл пришла сюда. Очевидно, Рэндл была близко знакома с Джо и могла вваливаться без предупреждения, или она просто была плохо воспитана. Лизи убедилась, что и то, и другое имело место.

— Моя мама обычно говорит: «Надо как можно больше использовать то, что дал тебе Господь!»

Бретт заметила, что Рэндл завелась. Ее акцент стал таким выразительным, что было ясно, тучи сгущаются. И причиной была Лизи. Бретт не знала, что произошло между ней и Джо, но было похоже, что Рэндл сейчас вцепится в Лизи, как в возможную соперницу.

— Конечно, обидно, что красота не живет также долго, как ум, — вставила Лизи, теряя терпение.

Джо стоял у двери, словно готовый скрыться в любой момент, и смотрел то на Рэндл, то на Лизи, то на Бретт, которая намеренно отвела взгляд. А Рэндл бочком подошла к Джо и положила руку ему на грудь.

— Джо, радость моя, ты забрал свой смокинг от портного? — спросила она, играя пуговицей на его рубашке.

Прежде чем ответить, он посмотрел на Лизи.

— Гм… да.

— Я никак не могу дождаться праздника Нового года у Габриеля. В «Ле Палас» собирается одна богема. Я встретила Энди Уархола. Маленький человечек, выполняющий случайную работу. — Все бы хорошо, если бы только он не смотрел на всех, как охотничий пес.

Фарик Эмайер, хозяин торжества и владелец «Ле Палас», под ритмы «диско» превратил свой театр в бастион демократического хаоса. Знаменитости и нет, экзотические и с претензией на это, одетые в лучших ателье и кое-как — все смешалось, создав новое общее варево той ночью.

— Я слышала, что Ивес приедет из Марокко, а ты знаешь, что мало где показывают его коллекции. Только Бог знает, кто появится там еще. В приглашении сказано, надеть или самое новое, как год, или самое старое, как время. Джо отказывается надеть новый смокинг, а я, может быть, буду в костюме Евы. Это должно выглядеть очень соблазняюще, как ты думаешь? Тебе Джо не сказал, что мы приглашены после торжества на завтрак к Габриелю. Это означает, что наш мальчик становится настоящей звездой.