— Поверь мне, Пепе, я не имею дела с нечистой силой. Просто в жизни бывает всякое, и не все можно объяснить. Ты веришь, Пепе, что я не ведьма?

— Да, донья Росарио, конечно, я вам верю, — с облегчением ответил Пепе. — Я и сам так думал. Но все равно спасибо, что сказали. Как мне отыскать сеньора Гарделя в Саламанке?

Росарио сообразила, что даже не знает адреса Алонсо. Но выход тут же нашелся. В прошлом Пепе не раз приходилось наведываться в типографию Небрихи, где он передавал заказы Росарио и получал для нее книги.

Отправив Пепе в Саламанку, где он сначала должен был узнать адрес Алонсо в типографии дона Антонио, Росарио вошла в кухню. Боканегра сидел за столом и с мрачным видом потягивал вино, закусывая его лепешкой с луком. При виде хозяйки замка он вскочил на ноги и залился румянцем.

— Садитесь, сеньор Боканегра, — предложила Росарио.

— Я отправила Пепе со срочным поручением в город. Он просил, чтобы вы сегодня остались ночевать у него дома, в деревне. Вечером он вернется. Но сначала расскажите мне все, что знаете о форте Ла Навидад.

— Сеньора, я только что узнал от Пепе, что в форте находился и дон Мануэль. — Гостю было не по себе.

— Прошу вас, расскажите мне все, что знаете, — повторила Росарио.

Выпив кубок до дна, Боканегра повиновался и изложил то, что ему было известно.

Вечером 27 ноября флотилия Колона бросила якорь в бухте Ла Навидад, и адмирал приказал оповестить гарнизон форта о своем прибытии двумя пушечными выстрелами. Вопреки ожиданию, на берегу не зажглось никаких огней, и ответных выстрелов не последовало.

Ночью к флагманскому кораблю подплыли несколько индейцев на пироге. Один из них, родственник касика Гуаканагари, привез адмиралу роскошный подарок от своего повелителя — две золотые маски. Но на расспросы Колона о судьбе кастильцев на острове индеец давал сбивчивые и противоречивые ответы, из которых можно было понять, что некоторые колонисты умерли от болезней, а другие перессорились друг с другом из-за золота и индейских женщин. Кроме того, как сообщил родственник касика, недавно на Гуаканагари напал правитель соседней области Каонабо, который ранил Гуаканагари и сжег селение, где тот жил, отчего касику пришлось перебраться в другую деревню, расположенную дальше от бухты Рождества.

После этого рассказа у Колона и его спутников сложилось впечатление, что некоторые из колонистов остались в форте и что они их вскоре встретят. Однако наутро, высадившись на берег, новоприбывшие обнаружили, что от форта остались одни руины со следами пожара. Кое-где валялись обломки сундуков и обрывки европейской одежды. Недалеко от форта были обнаружены зарытые в землю трупы одиннадцати человек.

Через несколько дней Колон с отрядом спутников, среди которых был и Армандо Боканегра, обнаружил Гуаканагари в одном из наиболее отдаленных селений в области Мариен. Тот лежал в гамаке с перевязанной ногой. В разговоре с Колоном он рассказал, что именно произошло на острове с колонистами.

— Сеньора, я все помню очень точно, — говорил Боканегра, — с нами был индеец, которого адмирал привез в Кастилию из первого путешествия. Живя здесь, он хорошо выучил наш язык и теперь без труда переводил слова касика. Туземный правитель сказал адмиралу, что наши люди стали ссориться между собой. Многие из них приходили в деревни туземцев и отнимали жен у их мужей. Колонисты разбились на группы, и каждая пыталась добыть золото только для себя. Потом многие рассеялись по стране. И в конце концов они либо перебили друг друга, либо были убиты воинственными обитателями горной области Сибао, которые, по приказу своего касика Каонабо, напали на форт, умертвили оставшихся там одиннадцать человек и сожгли все строения.

Боканегра говорил еще что-то о том, как разделились мнения спутников адмирала относительно непричастности к уничтожению форта самого Гуаканагари, но это уже не интересовало Росарио. Рассеянно слушая собеседника, она думала о своем.

У нее созрел план, который в иных обстоятельствах, не знай она, что и невозможное бывает возможным, показался бы ей апофеозом безумия.

Пепе и Алонсо прибыли только за полночь, заставив ее изрядно поволноваться, хотя внутреннее чувство и подсказывало ей, что с Алонсо все в порядке.

— Почему так долго? — спросила она.

— Пепе нашел меня уже на пути в Кордову, донья Росарио, — коротко разъяснил Алонсо.

Крус в подтверждение кивнул.

— Пепе, — обратилась Росарио к управляющему, — я знаю, у тебя сегодня ночует сеньор Боканегра. И тем не менее я хочу попросить тебя приютить еще одного человека.

— Сеньора Гарделя? Разумеется!

— Тогда окажи мне любезность. Подожди здесь некоторое время. Мне нужно сказать несколько слов сеньору Гарделю, после чего вы вдвоем отправитесь в деревню.

— Конечно, сеньора, можете не торопиться. Я подожду, сколько потребуется.

Росарио отвела Алонсо по винтовой лестнице на балкон. Несмотря на позднее время, апрельское тепло уже давало себя знать.

— Донья Росарио! Пепе рассказал мне о доне Мануэле. Это ужасно! — воскликнул Алонсо.

— Алонсо, — шепнула Росарио, — он ничего не мог рассказать тебе о Мануэле, поскольку ничего о нем не знает. Мануэль жив.

— Как! Но ведь там не обнаружили ни одного человека из тех, что остались в форте?! — Алонсо невольно повысил голос, и Росарио приложила палец к губам.

— Помнишь, я говорила тебе, что, когда с близкими мне людьми что-то происходит, я это чувствую? Поверь мне, я точно знаю, что Мануэль жив. К тому же, как следует из рассказа моряка, в форте было найдено только одиннадцать трупов. О том, что случилось с остальными, новые колонисты узнали от правителя туземцев. Но он лишь сказал, что они рассеялись по острову и что некоторые из них перебили друг друга или погибли от рук воинственных индейцев. Да, еще несколько человек умерли от какой-то желтой лихорадки.

Алонсо слушал очень внимательно.

— Это большой остров, Алонсо, — продолжала Росарио. — Некоторые колонисты могли уйти из форта еще до нападения индейцев. Если кто-то из них находится в глубине острова, он может даже не знать, что вторая эскадра Колона уже там. Ты согласен, что в такой ситуации вполне может оказаться, что Мануэль еще жив?

— Ты права, — шепнул Алонсо. — Я отправлюсь на Эспаньолу и организую поиски Мануэля!

Росарио окатило горячее чувство благодарности.

— Спасибо! Но мы оставим это как возможность. Сначала попробуем нечто иное. И здесь пригодятся твои удивительные способности. Твои, Алонсо, а не мои! Я, как орбинавт, ничего не могу изменить в сложившейся ситуации! Мануэль отправился в Западную Индию слишком давно, чтобы я могла изменить этот факт. Это огромная глубина ствола! Но ты, в отличие от меня, действительно можешь сделать кое-что, благодаря своему искусству сновидца.

Алонсо непонимающе смотрел на нее.

— Чем же тут могут помочь сны? — удивился он.

— Я имею в виду вторую память. Ты ведь говорил, что в ней хранятся все, даже самые незначительные, воспоминания и впечатления человека, верно?

Алонсо кивнул, но Росарио видела, что он еще не понял ее мысли, которая и ей самой казалась бы граничащей с сумасшествием, если бы не сильнейшая внутренняя убежденность в том, что испробовать такую возможность просто необходимо.

— Как ты думаешь, вторая память есть только у тебя или она имеется у всех? — спросила Росарио.

— Конечно, у всех! — убежденно сказал Алонсо. — Просто люди не имеют к ней доступа, когда они бодрствуют, а сны, в которых она иногда дает о себе знать, люди быстро забывают или просто не понимают их смысла. Поэтому и не догадываются о существовании второй памяти.

— А когда человек вдруг вспоминает что-то давно забытое, это воспоминание приходит именно оттуда, из второй памяти, верно?

— Безусловно.

— То есть, — продолжала Росарио, — какая-то связь между сознанием человека и его второй памятью все же есть, несмотря на малую доступность этой области?

Алонсо опять не стал возражать.