— Это дело рук зловредов, — разволновалась Аза.

— Что они сделали с Булем? Неужели утопили?

— Перестань хныкать, — одернул ее Дормидонт. — Его так просто не утопишь.

— Где же он тогда?

— Не знаю. Может тут все само сломалось и он занимается ремонтом. Надо поискать внутри.

Па привез с собой с океана два акваланга, которые должны были быть в госпитале. На их везение, зловреды до них не добрались. Нацепив каждый по «киске», Па и Альф спустились в подземный лабиринт водоводов. Весь день до вечера они провели там, но ни Буля, ни повреждений водовода обнаружить не смогли. Обиталище самих Па и Ма также оказалось затопленным.

После предыдущей бессонной ночи поиски продолжать дальше было невозможно. Требовалось хоть немного отдохнуть. Так как охранять здесь было некого, то на месте оставили только Пуфика. На случай, если вдруг Буль сам найдется.

Остальные отправились в госпиталь, перед которым опять организовали постоянное дежурство. Сначала должен был дежурить Марс, потом Дормидонт, а под утро выпадала очередь сторожить Жвачкину.

Первые две смены прошли спокойно. А во время своего дежурства Жвачкин услышал приближение к площади чьих-то тихих шагов. Он осторожно выглянул из-за угла дома. Предутренняя дымка не давала разглядеть ничего отчетливо. Однако то, что звуки шли от двух расплывчатых силуэтов, было несомненно. Звуки были тихие-тихие и силуэты как бы колебались в туманном мареве.

«Так вот какие они, невидимки», — подумал Жвачкин. «Они как бы расплываются. Ночью их совсем не должно быть видно. Да и сейчас одного видно только наполовину, а у второго верхняя часть все время болтается, наверно сейчас исчезнет».

Утреннюю тишину прорезал дикий крик. И одновременно с выстрелом из ракетницы, обозначающим сигнал тревоги, Жвачкин выскочил из укрытия и набросился на нечеткие тени. Так Как маленькая тень все равно скоро должна была исчезнуть, то Жвачкин начал со второй. Начал весьма успешно. Он узнал ее. Это была… Буль. Буль собственной персоной! Тень друга Буля.

— Ты что здесь делаешь? — с ходу переключился Жвачкин на допрос. В некотором раздражении он даже не обратил внимания на Пуфика, которого из-за низкого роста по ошибке принял за исчезающего зловреда.

— Да я…

— Нет, так дело не пойдет, — перебил его Жвачкин. — Приходить среди ночи. Ты давай, рассказывай!

— Да мы…

— Я тут сторожу мирный сон от зловредов, а свои же его нарушают, — опять не сдержался он. — Слушаю тебя.

— Меня зловреды в плен взяли.

— Кто, зловреды? Да я этих букашек по столу размажу, попадись они мне под руку. Жаль, что ты мне сегодня встретился, а не они. Разговор у нас бы был совсем другой. — Жвачкин на секунду запнулся и только тут до него дошло.

— Тебя зловреды взяли в плен? Настоящие?

— Уж куда настоящее, — печально вздохнул Буль и собрался продолжить свой путь в госпиталь. Объясняться по такому поводу не очень хотелось. Хватит одного раза, когда он все рассказал Пуфику. А тут опять все по новой повторяй.

Но отцепиться от Жвачкина было не просто.

— Ну, так какие они? Толстые, тонкие, высокие или низкие? Невидимки или все же видимки? Я думаю, что видимки, раз ты их видел. Хотя ты этого не говорил. Как же ты попался им в руки?

— Я сидел на скамеечке перед входом и покуривал трубочку. Ты ведь знаешь, я люблю побаловаться дымопусканием. Как…

— … Как вдруг, — взял инициативу в свои руки Жвачкин, — тебя трах! бах! по голове. Потом связали, приставили к стенке и предложили совершить предательство и переметнуться на их сторону.

— Да нет, я…

— А-а-а. Ты так просто им не дался. Ты порвал веревки и начал с ними сражаться. Одного уложил сразу, но другой подкрался сзади и накинул на шею петлю.

— Откуда ты это взял?

— Я знаю, так должно было быть. Так всегда бывает. Я на твоем месте тоже так поступил бы. Только я бы и со вторым справился. Подножку ему поставил или палец в двери прищемил. Что-нибудь придумал бы. Сколько их было?

— Точно не знаю. Я видел только ноги. Сначала…

— Вот-вот, понятно. Это их излюбленная тактика. Видны только ноги. Все остальное закрыто плащом, а на голове маска или чулок. Лиц не различишь, только голос слышен: «Жизнь или кошелек?».

— Какой кошелек?

— Ну, не кошелек, так какой-нибудь разводной ключ, масленка или что-нибудь в этом роде. Но ты не согласился с их требованиями и отказался вести переговоры. Выбрал геройскую смерть. Молодец!

— Остановись, Жвачкин, на минутку. Дай слово сказать. Я спокойно сидел…

— Ну, конечно, спокойно. В этом и заключается хитрость. Нападать на спокойных. Ты попробуй на беспокойного напасть! На меня, например. Да я первый-бы на них напал и связал им руки. Кстати, руки у них есть?

— Ноги видел, по две у каждого. Рост — не выше нашего и худые. Кажется. А вот руки… Одна, вроде, была. Точно была. Она мне пыталась кляп в рот засунуть.

— Одна рука? На двоих одна рука? Ну и уроды же они. Одной рукой пользуются по очереди. И голов, говоришь, у них не видел. Так они не невидимки, а безголовые. Безголовые зловреды! Ха-ха-ха. С такими справиться нетрудно. Главное, что ты их увидел. Теперь за дело возьмусь я… Это ж надо, безголовые и с одной рукой, — все еще не мог унять удивления Жвачкин.

— Да не говорил я такого. Мне всего один раз удалось повернуть голову, когда они между собой начали разговаривать, а я подумал, что это ко мне обращаются.

— И что дальше?

— Дальше получил по голове.

— Я не о том. Что они говорили, на каком языке? Может на медицинском? — Информация о том, что зловреды умеют говорить, на время отвлекла Жвачкина от малорукости бандитов.

Тут их разговор прервался. На площадь с разных улиц начала выскакивать подмога. Все действовали по заранее разработанному плану. По сигналу ракеты надо было не просто выбежать из дверей, а попытаться незаметно окружить врага. Что им отлично удалось на этот раз. Только врага не оказалось на месте.

Зато возвращение Буля стократно перевесило их утреннее беспокойство. За дружеским хором вопросов Буль даже не знал, что кому отвечать. Своим появлением они перебили допрос Жвачкина на самом интересном месте. Тогда, чтобы не выпустить Буля из своих рук, он просто-напросто затолкал того в угол между домами и закрыл собой от других желающих пообщаться.

— Так что они тебе сказали? — и он повернул Буля так, чтобы тот мог видеть только его одного.

— Мне — ничего, как потом оказалось. А вот один у другого спросил что-то вроде «шфой-нешфой?». На что другой ответил «нешфой». Потом еще что-то непонятное произнес, где я только расслышал «шлабак». Второй сказал на это «каюк» и «буль-буль». Откуда они узнали мое имя, не понимаю.

— А, — взорвался Жвачкин. — Так они тебе угрожали? Каюк обещали? Мы им самим покажем каюк. В общем, речь, похоже, наша. Половина — понятна, а вторую половину Дормидонт потом переведет. А там мы изучим язык и приманим их сюда. Они подумают, кто это так хорошо говорит «каюк, каюк»? Подойдут, а мы их и схватим.

Жвачкин был полностью удовлетворен. Все, что хотел, он узнал. Теперь можно было уступить Буля другим. Особенно Аза сильно рвалась пообщаться, от волнения называя того то Булечкой, то Булочкой.

Буль еще раз рассказал свою эпопею. Рассказал он кратко, зато этот краткий рассказ пришлось повторить три раза. Пока все не наслушались. Зато наступила полная ясность.

Проводив сначала Па и Ма, а затем остальных, Буль вернулся к своему жилищу и уселся перед входом. Достал трубочку и задымил. Внезапно кто-то обхватил его сзади, завернул руки за спину и связал их. После чего на него накинули мешок. Вот почему он не сумел рассмотреть ни лиц нападавших, ни сколько их было. Затем его поволокли куда-то вниз и бросили в воду. Вот и все, что он знал и помнил.

— Подожди, — вдруг вспомнила Аза, — а как ты выбрался? И откуда? Мы ведь тебя не смогли найти.