— Да все мы понять этого не можем. Ну, хватит, идите прятаться. У меня дел невпроворот. И запомните: сидеть тихо, как мышь в подполе!

— Ну не могу я этого обещать! — сказал Никита.

Начальник милиции в сердцах махнул рукой. По дороге он все же немного оттаял.

— За свою квартиру не волнуйтесь. Ее стерегут. Даже дверь установили. Потом, если все благополучно закончится, расплатитесь.

Они остановились у железной дверцы в стене. Пригодился запомнившийся код. Никита на всякий случай дослал патрон в ствол и, попрощавшись со своим спасителем, пошел к дому Серафима.

Софья Сергеевна ждала его в зимнем саду.

— Ну слава Богу! Я уже думала, что больше вас не увижу, места себе не нахожу от беспокойства.

— Вы мой ангел-хранитель! Какая удачная мысль — в милицию позвонить.

— Но все обошлось?

— В лучшем виде.

Кое-как отбившись от приглашения на завтрак, он поднялся к себе в комнату. Ему не хотелось сейчас разговаривать. Наконец-то дошло, что несколько минут назад он лишь чудом избежал смерти. Никита не раздеваясь лег на постель и тупо уставился в потолок. Он пытался разобраться с происходящим в душе. Из легкой игры с несколько нереальными приключениями жизнь его превратилась в тяжелое, грязное дело. Появились первые люди, убийство которых, так или иначе, было связано с ним.

— Где Семен? Почему приходится ждать утреннего доклада? Мало я вам плачу, халявщики? Жрать, спать и по бабам таскаться горазды! А как службу исполнять — никого найти нельзя! Сюда его, пулей!

Л.М. бушевал. Был он вообще человеком чрезвычайно вспыльчивым. Никита даже задумался: как это ему удалось в живых остаться после давешнего визита Носорога в контору? Ведь запросто мог разнести все "вдребезги и пополам".

Он сидел в своей комнате и слушал, что происходит в кабинете Л.М. Не считая скандала с пропавшим телохранителем, ни о чем серьезном там не говорилось. Слышимость была превосходной. Кнопку паузы на встроенном в приемник диктофоне он пока не отпускал. Нужно терпеливо ждать, когда наконец скажут что-то важное для него. Или для Шарипова. Может ли служить доказательством в суде такая запись? Скорее всего нет. Но для расследования пригодится.

Никита насторожился. Кажется, речь шла о нем.

— Что с этим воздухоплавающим? Нашли?

Незнакомый голос ответил:

— Ищем, Лаврентий Михайлович.

— Сколько можно искать? Какой бы ни был мелкий, а — человек. Неужели так трудно его обнаружить?

— Он словно сквозь землю провалился. Даже милиция не знает, где он прячется.

— Ну, это как раз неудивительно. А вот вам, бездельникам, стыдно должно быть. Еще раз позвоните к нему на работу, поговорите с нашими людьми. Не может быть, чтобы никто не знал. Я тоже кое с кем переговорю. Он точно в городе? Или сбежал куда глаза глядят?

— Нет, на это у него времени не было. Где-то здесь, рядом.

— Хватит предположения делать. Работайте. И помните: он мне нужен целый и невредимый. Чтобы ни одной царапины. Ясно?

Послышался звук закрывающейся двери. Носорог, что-то напевая себе под нос, шуршал бумагами. В это утро он вел себя как какой-нибудь клерк. Сидел за рабочим столом, звонил по телефону, разбирался с документами. Звонки в основном были деловыми.

Никита разжал потные пальцы, придавил кнопку паузы. Ну что же, подслушка оправдывала себя. И хотя ничего конкретного он пока не узнал, последний разговор наводил на серьезные размышления.

Кто-то в его конторе работал на Л.М. Вполне обычное дело. Иметь осведомителей повсюду выгодно и ненакладно. При тех зарплатах, что получают конторские девицы, они будут рады даже самому маленькому приработку. Тем более что для этого не требуется серьезных усилий. Просто раз или два в неделю сообщать о том, что поделывает начальник и не появилось ли чего-то нового, на чем можно заработать. Скорее всего такие осведомители у Л.М. были повсюду. Но в случае с Никитой все обстояло серьезнее. Воздухоплавателем, несомненно, назвали его. А это могло означать только одно: секрета ангара больше не существовало. Плохая новость.

Для Никиты возможность становиться маленьким и летать на "Мухобое" была лишь приключением. Для Носорога здесь пахло большими деньгами. Даже очень большими, если подойти к делу по-хозяйски. И уж он-то деньги не упустит. Понятно теперь, почему бывший одноклассник требовался ему живым и здоровым.

Хотя нет, неясность оставалось. Кто такой Никита? Пилот-самоучка, который и принципа действия ангара тренажера не знает. Тут нужен оригинал-изобретатель, подсовывающий свои конструкции первому встречному, чтобы вылечить его от комплекса неполноценности и помочь избавиться от мух в кабинете. Логичнее было бы искать его. А Никиту убрать, чтобы не болтал лишнее. И не претендовал на наследство Митьки. Что-то тут не склеивалось.

В любом случае ему действительно сейчас надо носа на улицу не показывать, а сидеть и слушать дальше.

Приемник позволял свободно перемещаться по комнате, и Никита, не вынимая наушника, сунул его в карман и стал ходить из угла в угол. Ему показалось, что так будет легче думать. Хорошо хоть Софья Сергеевна не беспокоила расспросами. Вела она себя очень деликатно, но деликатность эта была в надежде, что потом все расскажут. Надолго ли хватит ее терпения?

Итак, как же обстоят его дела? Чудом не убили, хотя сейчас выясняется, что у Носорога и нет пока такого намерения. Покойный Семен о приказе взять Никиту живым мог не знать. Просто вышел на утреннюю пробежку и напоролся на вылезающего из окна чужака. Вот и решил проявить инициативу. На свою голову.

С другой стороны, Л.М. он все-таки нужен. Что тоже не радует, потому что нужда эта неясна и встреча вряд ли кончится добром. Эх, плюнуть бы на все действительно и убежать куда глаза глядят. Вместе с Аллой, естественно. Как она там? Нужно было и у нее в комнате микрофон оставить. Чтобы общаться хоть в одностороннем порядке. А так приходится каждый раз к Софье за помощью идти.

Мурлыкнул телефон. Л.М. поднял трубку, послушал и сказал:

— Впустить.

Кто-то вошел в кабинет.

Голос Л.М.:

— Заходи, заходи, дорогой! Честно признаюсь — не ожидал тебя в гости. Выпьешь чего-нибудь?

Опять незнакомый голос, но уже не угодливый, как предыдущий, а спокойный и уверенный.

— Лавр, ты же знаешь, по утрам я не пью. Что, не доносили?

— Какие доносы? Разве у меня повсюду уши? Среди твоих людей точно нет.

— Так я тебе и поверил. Ну да не об этом речь. Предложение есть. Обсудим?

— Ну-ка, ну-ка, что за предложение? Знаю, с мелочью не придешь. Садись, поговорим.

Хозяин и гость шумно уселись. Никита даже поморщился — так ударили по ушам скрип мебели и шарканье подошв. Пленка в диктофоне медленно двигалась — подслушиваемый разговор мог оказаться интересным.

Л.М.:

— Сигару хочешь? Нет? Ну, слушаю.

Гость:

— Предложение вот какое. Ты мне отдаешь Калашникова, а я больше не трогаю дочку Серетина. И никаких претензий на его долю не имею.

— Это какого Калашникова? Автоматного конструктора? Так нет его у меня. По-моему, он в Ижевске живет.

— Даже не смешно. — Голос гостя, и так не очень приветливый, стал ледяным. — Калашников — это тот сумасшедший изобретатель, которого ты у себя в подвалах держишь. Давай не будем из себя клоунов корчить. Я все знаю, и тебе известно, что я знаю. Что скажешь?

— Клоунов, говоришь, корчить не будем? — задумчиво протянул Л.М. — Так я и не корчу. А вот ты ко мне в дом пришел и ваньку валяешь. Знать, может быть, что-то и знаешь, да не все. Если бы все знал, ты бы танки пригнал и меня штурмом брать пытался. Потому что Калашникова я тебе и за золото партии не отдам. И девку Митькину ты больше не тронешь, женишок. Сонька есть — вот ею и довольствуйся. А Алка под надежной крышей. Туда ручонки твои шаловливые не дотянутся. Понял, Серафим шестикрылый?

Л.М. торжествовал. Все козыри были у него. Почему бы и не попинать конкурента?