Поэтому ее можно куда-нибудь (лучше в заграничный офшор) спрятать до лучших времен — например, до тех времен, когда промышленные инвестиции в России начнут вдруг давать отдачу. Ну а пока это время еще не наступило, часть дохода вполне естественно было направить на удовлетворение личных нужд.

Второе соображение было более оригинальным. Единственной остававшейся еще возможностью преобразовать существующие предприятия в «западные» была прямая поддержка властей. Несмотря на все сделанные авансы и пресловутую «дешевизну» залоговых аукционов. Термин «олигарх», то есть один из нескольких властителей, пришелся тут, казалось бы, весьма кстати. Однако попытки олигархов диктовать свою волю правительству натолкнулись на ожесточенное сопротивление. Это и понятно. Ни одно нормальное правительство не будет мириться с тем, что решения за него принимает кто-то другой. В итоге Белый дом взял курс на дистанцирование от бизнеса. А олигархам предложили развиваться за свой счет. По сути, уже после этого олигархами их можно было называть разве что в шутку. А всерьез — просто лоббистами. Правда, за ними еще стоял внушительный финансовый капитал.

Но после 17 августа 1998 года не стало и его.

Есть такой фокус — «исчезающее яйцо». Иллюзионист вызывает на сцену человека из зала, усаживает его нас стул и производит у него на глазах различные манипуляции с яйцом. Внимание зрителя приковано к рукам фокусника. Он не замечает, как в какой-то момент фокусник кидает яйцо своему ассистенту, незаметно появляющемуся за спиной у зрителя. Если бы зритель догадался оглянуться, он понял бы, в чем секрет фокуса. Но… он смотрел на яйцо.

Так было и с траншем МВФ в размере $4,8 млрд. Он то появлялся, то исчезал. То был сосчитан до копейки, то девался неизвестно куда…

Финансовый кризис 1998 года, дефолт, крах пирамиды ГКО и страсти вокруг получения займов МВФ подняли волну подозрений вокруг Центробанка и правительственных чиновников, которых заподозрили в использовании всех этих событий в корыстных интересах. Проверки начались уже осенью 1998 года.

В конце сентября в Генпрокуратуре решили проверить обоснованность заявлений ряда чиновников о том, что прежнее руководство Банка России допускало грубые нарушения действующего законодательства. Речь, в частности, шла о нецелевом использовании кредитов МВФ и необоснованном завышении зарплат сотрудникам Центробанка. Первым атаку на бывшее руководство ЦБ начал генеральный прокурор России Юрий Скуратов. После финансового кризиса он начал расследование деятельности 780 крупных государственных чиновников, которые подозревались в игре на рынке ГКО с использованием служебного положения. В числе официально названных подозреваемых были Анатолий Чубайс, вице-премьер Серов, бывший министр иностранных дел Андрей Козырев, заместитель министра финансов Вавилов и другие, а также дочь Ельцина Татьяна Дьяченко.

Вскоре генпрокурор Юрий Скуратов выступил в Госдуме, где заявил, что в Центробанке «не все чисто» с использованием первого транша кризисного кредита МВФ ($4,8 млрд). Так впервые была поднята проблема пресловутого транша. Несколькими днями позже инициативу Скуратова подхватил зампредседателя Счетной палаты Юрий Болдырев. Он, правда, говорил о завышенных зарплатах работников ЦБ. Как заявил Болдырев, «ЦБ осуществляет ключевые расходы на себя не из прибыли, как положено по закону, а, по существу, списывает их на расходы». Кроме того, первый заместитель Скуратова Юрий Чайка сообщил, что Генпрокуратура располагает некой оперативной информацией, предоставленной сотрудниками МВД России о распространении высшими менеджерами ЦБ инсайдерской информации — правоохранительные органы полагали, что сотрудники ЦБ предупредили некоторых участников рынка ГКО о дефолте правительства и те успели «сбросить» гособлигации.

Косвенным подтверждением этой версии могло служить то, что Генпрокуратура проводила проверку сделок с ГКО, совершенных накануне 17 августа. В частности, проверялись все договоры между биржей и банками-дилерами. Однако доказать что-либо было бы крайне сложно: если кто-то из руководителей ЦБ и торговал инсайдерской информацией, то явно не заключал на это письменных договоров. Сложно было бы доказать и нарушения, которые якобы были допущены при использовании кредита МВФ. Но, как уверял директор департамента иностранных операций ЦБ Андрей Черепанов, «в Банке России есть всего две схемы размещения средств валютного резерва — операционный и инвестиционный портфели. Средства из операционного портфеля используются на текущие операции по стабилизации валютного курса. Инвестиционный портфель для этих целей используется только в самых крайних случаях. Из последнего кредита МВФ $1 млрд был передан в Минфин, а $3,8 млрд находятся в инвестиционном портфеле. Эта сумма действительно размещена за рубежом. Иначе и быть не может: кредит зачислен в долларах США, и ЦБ должен был разместить его в самых надежных банках и наименее рискованных финансовых инструментах. Большая часть кредита размещена в казначейских обязательствах США».

В октябре 1998 года оказалось, что бывшее руководство Банка России может спать спокойно. Депутаты бюджетного комитета Госдумы утвердили отчет Центробанка за 1997 год. Они подтвердили, что никаких нарушений в деятельности ЦБ не было. Сам Скуратов заявил, что «конкретных претензий к Сергею Дубинину у Генпрокуратуры нет». Таким образом, скандал вокруг деятельности прежнего руководства Банка России был замят.

В то же время президент МВФ Мишель Камдессю, отвечая на вопросы журналистов после своего выступления с отчетом на ежегодном собрании фонда в Вашингтоне в Ассоциации французских банков в Париже, сказал, что у него нет доказательств коррупции и хищений кредитов МВФ, которые были даны России. «Я могу сказать, — заметил он, — что один большой российский чиновник, который представился независимым российским экономистом (речь шла об аудиторе Счетной палаты Вениамине Соколове. — Ред.), сказал, что деньги МВФ тратились на различные незаконные операции. Естественно, мы сразу захотели узнать, есть ли у него доказательства. В конце концов нам стало ясно, что это „представитель“ российского парламента, который немного занимался экономикой. Я отвечаю: нет, мы не имеем доказательств коррупции и хищений кредитов МВФ. Не потому, что мы лучше всех, лучше, чем другие, а потому, что мы давали кредиты ЦБ на поддержание валютного курса рубля и мы ежедневно были в курсе всех интервенций ЦБ на валютной бирже».

Однако заявления генпрокурора Скуратова о нарушениях в ЦБ следовали с завидной регулярностью. Он обвинял ведомство Дубинина в даче разрешений на незаконные валютные сделки, грозился привлечь чиновников ЦБ «за события 17 августа». В ноябре Скуратов предал огласке факты, когда ЦБ давал разрешение на сделку, а регистрировал ее лишь спустя два года. В конце года Скуратов объявил, что против Центробанка возбуждено уже несколько уголовных дел: по факту незаконного использования средств на представительские расходы, в связи с ненадлежащим контролем за валютными операциями и по факту использования чиновниками Минфина и Центробанка служебной информации в операциях на рынке ГКО.

Напомним вкратце историю отношений России с МВФ. Суть их такова: деньги предоставлялись России на вполне определенных условиях. Не только финансовых, но и политических.

В июле 1990 года Москву по приглашению Совмина СССР впервые посетил директор-распорядитель МВФ Мишель Камдессю. В ходе визита были установлены официальные отношения между советским правительством и фондом. В апреле 1991 года участники совместной сессии МВФ и Всемирного банка в Вашингтоне обсудили экономическую ситуацию в СССР и пришли к выводу, что СССР не может рассчитывать на кредиты МВФ и ВБ из-за «отсутствия признаков движения к рынку» …В январе 1992 года правительство России официально уведомило МВФ о своем стремлении вступить в ряды этой организации и попросило выделить кредит в $6 млрд для создания стабилизационного фонда. В феврале того же года правительство РФ представило МВФ программу реформ на 1992 год, составленную с учетом рекомендаций фонда.