Наибольшее усердие следователи Генпрокуратуры проявили, выясняя, не на похищенную ли в ЗГВ валюту Минобороны приобрело две автомашины Mercedes-Benz 500 SEL, одна из которых поступила в личное пользование тогдашнего главы министерства Павла Грачева. В октябре 1994 года по заявлению последнего Генпрокуратура возбудила уголовное дело в отношении автора статьи в «МК» «Паша Мерседес» Вадима Поэгли. Подзаголовком статьи были слова, принятые Грачевым на свой счет: «Вор должен сидеть в тюрьме, а не быть министром обороны». Так вот, прокуроры выяснили, что первый Mercedes был приобретен на выручку, поступившую от немецких фирм за размещение ими рекламы на территории ЗГВ, а второй — на средства «одной инофирмы», которая намеревалась купить воинское имущество и внесла аванс. Затем сделка сорвалась по вине этой фирмы, и российская сторона в соответствии с договором забрала себе часть аванса в качестве штрафа. Следствие предъявило журналисту Вадиму Поэгли обвинение в оскорблении Павла Грачева, однако в итоге он был оправдан Верховным судом.

Дело «главного обвиняемого» по делу о расхищении имущества ЗГВ закончилось ничем. Мирошника осудили этот раз лишь за хранение пистолета. По эпизоду о мошенничестве с товарами ЗГВ его полностью оправдали. Дело было закрыто «за непричастностью обвиняемого к совершению преступления». По эпизоду о контрабанде этих же товаров (Георгию Мирошнику вменялось в вину их недостоверное декларирование как отгруженных не его частной фирме, а центральной военно-торговой базе ГУТ МО и неуплата таможенных платежей на сумму 4,7 млн неденоминированных рублей) дело было прекращено в связи с тем, что сроки давности по нему истекли четыре года назад.

Только вот большую часть имущества, изъятого при обысках в 1992 году и оцениваемого предпринимателем в $ 50 млн, он назад не получил, так как она уже утеряна или разворована. Георгий Мирошник обещал отсуживать «все до последнего цента». В Генпрокуратуре же не видели поводов для беспокойства. «Он задумал тягаться с государственной машиной, — говорили там. — Ну что же, посмотрим, кто кого».

В итоговом постановлении Генпрокуратуры было указано, что часть имущества и ценностей, изъятых при обысках на его даче и в квартире в 1992 году (и оцениваемых им самим в $50 млн), следует «обратить в счет возмещения ущерба по гражданскому иску Главного управления торговли Минобороны». А другую его часть, в том числе дорогие ювелирные украшения жены обвиняемого, ему следует вернуть. Однако Мирошник рассказал, что прокуратура вернула ему «лишь 11 полотен живописи из 60, 3 поломанных телевизора, чужие радиоприемник и магнитофон, 6 бабушкиных ложечек из меди и разбитый сервиз, который принадлежал теще». Невозвращенными же остались «помимо картин более 20 икон, коллекция посуды из серебра и хрусталя, 700-граммовый золотой портсигар работы Фаберже, золотые украшения жены и более $11,5 млн, принадлежавших моему концерну „Интеркомцентр-Формула-7“».

Господин Мирошник и его адвокат Сергей Гребенщиков стали добиваться в Генпрокуратуре возврата остального имущества. В ответ прокуратура предъявила предпринимателю иск на сумму, эквивалентную 9 млн немецких марок. Так следствие оценило долг «Интеркомцентра-Формула-7» Министерству обороны за товары от ЗГВ. По мнению самого Мирошника, никаких доказательств того, что он должен оборонному ведомству, нет: в деле «лишь реестр накладных, выписанных на некоего Мирошниченко (чиновники ЗГВ ошиблись в фамилии. — Ред.), акт ревизии моего концерна и мои приговоры 28-летней давности». Предприниматель также подал иск к Генпрокуратуре: он просил Басманный райсуд обязать ответчика исполнить постановление о возврате ему изъятого при обыске имущества, в том числе «габсбургской пятикилограммовой серебряной вазы со 134 вкрапленными австро-венгерскими монетами XVII–XVIII веков» и «двое каминных часов венецианской работы», которые куда-то исчезли из закромов прокуратуры.

Споры о том, кто, кому и сколько должен — Мирошник государству или государство Мирошнику, продолжались несколько лет. Лишь в мае 2005 года Дорогомиловский райсуд Москвы отклонил иск Мосгорпрокуратуры к предпринимателю Георгию Мирошнику на 166 млн рублей, составивших долг за товары Западной группы войск (ЗГВ), поставленные его концерну в 1991 году Прокуратура просила обратить взыскание этой суммы на изъятую у Мирошника крупную коллекцию картин, икон и ценностей (133 наименования на $45 млн). В ответ прокуратура Центрального округа направила в Хамовнический суд новое уголовное дело против Георгия Мирошника. На этот раз его обвиняли в том, что, когда его судили за хранение пистолета, он на заседании суда оклеветал полковника ФСБ Александра Мороза, участвовавшего в обыске у него дома. За это ему присудили штраф в 100 тыс. рублей в пользу государства. По словам осужденного, он был готов «произвести с государством взаимозачет», однако в прокуратуре говорили, что «договариваться с этим человеком нам не о чем».

Трехлетняя судебная тяжба закончилась победой Георгия Мирошника: Дорогомиловский суд отказал в иске прокуратуре в связи с его необоснованностью. Суд признал, что договор с управлением торговли ЗГВ был заключен не Мирошником, а возглавляемым им юридическим лицом — концерном «Интеркомцентр-Формула-7». При этом ни в договоре, ни в уставе концерна нет указаний на то, что его руководитель отвечает по его обязательствам. Доказательств же причинения лично Георгием Мирошником ущерба ЗГВ прокуратура, как указал суд, не представила.

Но и после окончания процесса Генпрокуратура отказалась возвращать Мирошнику коллекцию антиквариата. Сначала это ведомство заявило ему, что «следствием дано поручение компетентным органам установить, не разыскиваются ли ценности как изъятые у законных владельцев в результате совершения преступления». А вскоре предпринимателя и его адвокатов ознакомили в прокуратуре с постановлением заместителя генпрокурора Виктора Гриня, обязавшего подчиненных полностью возобновить расследование его дела, вернув Мирошнику статус обвиняемого в мошенничестве и контрабанде. В постановлении было указано, что следствие за 15 лет так и не разобралось, кто был собственником концерна «Интеркомцентр-Формула-7», который возглавлял обвиняемый. Кроме того, Гринь обязал подчиненных установить, рассчитался ли Георгий Мирошник с главой некой фирмы «Корбис» Бискупски, который в 1992 году якобы жаловался Генпрокуратуре на то, что согласно контракту перечислил Мирошнику $400 тыс. в Дюссельдорфский филиал Немецкого банка, а также передал ему $99 тыс. наличными, однако контракт выполнен не был…

Адвокат Мирошника Владимир Волков назвал доводы замгенпрокурора Гриня надуманными: «Следствие возобновлено с одной лишь целью, — сказал адвокат, — не отдавать моему клиенту изъятую коллекцию ценностей, которая, похоже, просто разграблена. Господин Мирошник сказал мне, что не знает никакого Бискупски и никакой фирмы „Корбис“. А тот факт, что Георгий Мирошник ничего не должен Министерству обороны, установлен решением Дорогомиловского суда, вступившим в законную силу!»

В декабре 2009 года следственное управление следственного комитета при прокуратуре РФ по Москве прекратило уголовное преследование за истечением срока давности в отношении Мирошника. В ходе повторного расследования вину Мирошника доказать также не удалось. «Мне наконец-то вручили постановление, в котором говорилось, что все изъятое у меня во время обысков я могу получить обратно, — рассказал Георгий Мирошник. — Из усадьбы Кусково я получил 14 предметов в идеальном состоянии. То же самое я могу сказать и о Третьяковской галерее: в целости и сохранности мне вернули 44 предмета, за исключением картины русского художника Юрия Клевера и двух карандашных рисунков работы предположительно Леонардо да Винчи. Все они были в описи, а теперь отсутствуют».

Самый неприятный осадок у Мирошника остался от общения с представителями Гохрана России: «Там нам без всякой описи выдали четыре мешка. Когда следователь Андрей Бумажкин открыл их, я просто пришел в ужас: 90 % уникальных ювелирных украшений — кольца, серьги — оказались, по сути, уничтожены. Так сплющить и разломать их можно было только умышленно, притом что в Гохране все это находилось всего лишь на ответственном хранении и даже прикасаться ко всему этому они не имели права. О пропавших вещах я уже и не говорю. По факту якобы уничтожения из-за невозможности дальнейшего хранения принадлежащего мне имущества, насколько я знаю, Генпрокуратура даже возбуждала уголовное дело в отношении работников этого ведомства». В Генпрокуратуре говорить на эту тему отказались.