Прошла целая вечность. Мы сидели у костра, прижимались плечами друг к другу; моя ладонь покоилась на её коленях, в объятиях её ладоней. Счастье от близости, полное погружение друг в друга на каком-то невероятном, неведомом простым смертным уровне. Оно длилось и длилось, и не было сил его прервать. Но вот женщина положила голову мне на плечо и тихо проговорила:

– Мне ещё никогда в жизни не было так хорошо, – её голосок звучал сейчас звеняще и тягуче, точно она говорила с некоторой ленцой. Впечатление от пережитых мгновений накрепко засело в наши души, отдаваясь в сознании звенящим восторгом и сладкой негой.

– А что это было – там, в лесу? – всё же решился я на вопрос.

– Я хотела, чтобы ты тоже мог видеть ночную красоту.

– Спасибо, ты подарила мне действительно незабываемые впечатления. Это… Нет слов, чтобы это передать, – вспомнив свои переживания, я словно снова соприкоснулся с лесным великолепием.

– Есть куда более ёмкие способы общения. Но не это главное… Знаешь, я до нашей встречи не верила в возможность вот такой любви. Хотя среди альт и ходили о ней всякие истории и легенды, – я буквально почувствовал, как она закрывает глаза и полностью отдаётся своим ощущениям.

– Альт… – нараспев повторил я, и всё сразу встало на свои места: странный бой, невесть откуда взявшаяся потрясающая женщина, её любовь к ночному лесу. Значит, она альта. Вот, оказывается, как они выглядят вне легенд! Мой сослуживец, травивший о них байки, никогда не поверил бы в мой рассказ о неожиданной любви альты и человеческого мужчины. По его мысли эти лесные монстры могут только охотиться на случайных гостей своих лесов, а вовсе не мило беседовать с ними, да ещё и мурлыкать от удовольствия, словно сытые кошки.

Я решил повеселить свою неожиданную спутницу рассказом о бытовавшем в северных гарнизонах представлении об альтах. Та звонко смеялась, с откровенным любопытством внимая моему рассказу. Наконец, я перешёл на серьёзный лад и задал новый вопрос, который последнее время волновал меня всё больше.

– Скажи, кошечка, почему мне так хорошо просто от одной твоей близости? Почему во мне не бушует страсть, а лишь разливается нежность и звенящая радость? Я никогда не слышал о таком состоянии души.

– Я уже начала говорить об этом. Это любовь, любовь альты и человека. Подлинная любовь, которая в жизни альт встречается крайне редко, многие проживают жизни, никогда её не испытав. Мы очень глубоко чувствуем, и наше чувство передаётся мужчине, отражается в нём. То, что ты испытываешь сейчас – величайшее чудо, дар богов, как для меня, так и для тебя. Людям практически не дано так чувствовать, только если человек любит альту, и она отвечает ему взаимностью.

– И что теперь будет? – спросил я наивно. Действительно, сложно было представить себе, как теперь будут развиваться наши отношения, и как мы теперь будем жить с этой любовью. – Ты меня съешь?

Лесная хищница в ответ звонко рассмеялась, поудобнее расположила головку на моём плече и запрятала мою ладонь поглубже между коленями.

– С тобой интересно, котик, у тебя кроме благородства и внутренней силы есть ещё и чувство юмора. А что до твоего вопроса, то ответ на него прост: мы теперь всегда будем вместе.

– Разве это возможно?

– Всё в наших руках, но лично я не собираюсь упускать такой дар богов. А ты?

– Не знаю. Даже не представляю, как я смогу отпустить тебя, но и не представляю, как мы можем быть постоянно вместе. Я – лейтенант гвардии его императорского величества, моя служба протекает в северных пограничных гарнизонах. Ты – альта, живущая жизнью своего народа. Как мы сможем объединить наши судьбы?

– Но ведь мы их уже объединили. Это же оказалось возможным?

– Да, но сейчас я в отпуске, а отпуск закончится через пару недель. Да и ты наверняка не просто так оказалась в этом лесу.

Красавица подняла голову с моего плеча и, освободив одну ладонь, повернула моё лицо к себе. Наши глаза встретились. В её взгляде было столько непередаваемой нежности, заботы, что у меня невольно защемило сердце в ответном чувстве.

– Гвардейцев много, котик, альт тоже много, а вот наша любовь – её в этом мире невыразимо мало. Неужели мы с тобой не сможем найти способ быть вместе? – в голосе женщины пылала уверенность, сила, видно было: она готова многое положить на алтарь нашей любви. – Но давай лучше не будем сейчас об этом думать, пусть всё идёт, как идёт. Возможно, судьба сама подскажет нам решение, как она организовала нашу встречу?

Вместо ответа я нежно коснулся губами её ладони, соглашаясь. Мы снова вернулись к молчаливому созерцанию ночи, растворились в пламени костра и друг в друге. Так мы и заснули возле костра, обнявшись, совершенно забыв о существовании такой мелочи жизни, как подстилка. Последней моей мыслью было: «Как всё-таки здорово, что эта женщина столь неприхотлива и живёт в таком поразительном единении с природой! Словно хищница – сильнейшая хищница местных лесов. Очень символично. Воистину, о подобной добыче на охоте я не мог и мечтать!» В этот момент я не видел ничего дальше своей спутницы, поэтому так и не понял главного: пустоты в моей груди больше не было. Пустота, что давно не давала покоя, в одночасье исчезла! Кто бы мог подумать, что для этого достаточно единственной, пусть и столь желанной женщины? Или три орка тоже внесли свой вклад?

Пробуждение на этот раз было ещё более приятным, чем в прошлые дни – ведь в моих объятиях одновременно со мной зашевелилась прекрасная альта. Волной накатили воспоминания, погребая под лавиной эмоций чахлые ростки рассудительности. Несколько тягучих, словно осязаемых, минут я любовался своей женщиной; затем просто зарылся в её волосы и стал шептать ей на ушко дурацкие комплименты. Она ответила смехом, попыталась вырваться из моих объятий, но не смогла и решилась на тактическую хитрость. Над самым ухом прожурчал её чарующий голосок, каждой интонацией обещающий неземное блаженство:

– Пошли, милый, потанцуем с клинками, – приятная нега в теле тут же сменилась предвкушением. Восемь лет ежедневных занятий мечным боем просто не могли не оставить след в душе; утренние тренировки давно стали частью натуры, вошли в привычку. Тело и душа жаждали сорваться в танец стали, но разум вовремя подсказал мучивший меня накануне вопрос.

– Насколько для альт важны мечи? – начал я издалека свой коварный расспрос.

– Меч – часть тела альты. Настолько же важная, как рука или нога, – женщина была спокойна, она полностью растворилась в моих объятиях. Сейчас она абсолютно мне доверяла, и это доверие резануло по сердцу больней любого меча. Не хотелось причинять ей боль; даже причиной её лёгкого неудовольствия не хотелось быть!

– И что будет, если альта потеряет свой клинок? – я плотнее сжал зубы, уже представляя себе ответ.

– Будет больно. Как если альта потеряет… коготь, – женщина заглянула мне в глаза, и я совершенно неожиданно для себя обнаружил в её взгляде ироничную искорку.

– Больно… самой альте, или причине её беспокойства?

– Смотря КТО будет этой причиной. Если ты, милый, то я готова терпеть сколько потребуется. А ты мне в этом поможешь. Справишься?

– Постараюсь, – потерянно ответил я. Противоречие слов и взгляда окончательно сбило меня с толку.

– Да не переживай ты так, мальчик! Больно на тебя смотреть. Ничего с моими мечами не случилось: вот они, целы и невредимы.

– Но у тебя был ещё один меч, я видел в бою… хотя при твоих скоростях… Нет, даже если не видел, то слышал: сначала ты точно дралась двумя близнецами, – я окончательно замялся. С этими женщинами так сложно! С орками и то проще, они хотя бы предсказуемы.

– Смотри, – альта ловко подхватила бим кистью руки. Неуловимое движение большим пальцем, и… вместо грозного древкового оружия на ладони покоятся брат-близнец второго меча и длинное, полуметровое древко. Древко… Только сейчас я заметил, что оно отливает металлом – таким же молочно-тёмным, как и клинок. Древко? Нет, это была металлическая палка. «Сколько же она весит?!» – мелькнула неожиданная мысль. Женщина словно угадала мои сомнения и передала мне странное древко. В том месте, где к нему крепился меч, осталось отверстие. Палка была полой внутри! Полой, да не совсем: за отверстием, куда вставлялась рукоять меча, виднелась какая-то белёсая субстанция, не имеющая ничего общего с металлом. Толщина самого металла была под стать толщине кольчужных звеньев, виденных мною накануне. Я покрутил палку в руках, присмотрелся к балансу. С другой стороны трубку венчал противовес-набалдашник. Женщина протянула мне его точную копию. Не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы понять: набалдашник вставляется в отверстие вместо рукояти меча. Стоило погрузить его основание в древко, как что-то между навершием и трубкой мелькнуло – искра? молния? льдинка? – и набалдашник стал частью конструкции. Воительница взяла в свои руки мои ладони, помогла дотронуться в нужных местах до трубки… И вот в моих руках опять привычный по охотам на орков бим, а бесполезный сейчас набалдашник покоится в траве. Хотя альтовский древковый меч, если разобраться, лишь отдалённо походит на бим. У имперского меча клинок всё же покороче будет. Необычное оружие, одним словом.