После третей слаженной атаки в общую симфонию боя вплелись нотки луков. Первая выпущенная стрела впилась орку в предплечье, вторая срикошетила от непробиваемого черепа; орк в ярости зарычал. Его приоритеты тут же сместились в сторону надоедливых букашек, что так назойливо жалили его ноги, – до них он хотя бы мог дотянуться. Первым, словно кегля от мяча, прочь отлетел один из рядовых воинов; его клинок, выбитый из рук неудачным жёстким блоком, с жалобным лязгом полетел совсем в другую сторону. Но и офицер оказался не лыком шит. Он словно специально добивался этой вспышки орочьей ярости. Да, орк был быстрей и сильней, зато люди были куда манёвренней, а главное – их было много, и они действовали единым слаженным организмом. Две стрелы прилетели одновременно с чародейским огненным шаром; орк, и без того отвлёкшийся на бойцов ближнего боя, просто не успел ничего предпринять. Стрелы вошли ему в шею, а раскалённый шар взорвался аккурат перед хищной мордой. Ослеплённый, оглушённый, ошарашенный – зеленокожий гигант на доли секунды утратил боеспособность. И в этот момент гвардеец ударил – не силой, но всей мощью своего убийственного искусства фехтовальщика. Парные клинки ножницами скрестились за коленным суставом зеленокожего монстра. Единым возвратным движением, сначала один, затем второй, они прочертили глубокую рваную борозду на бронированной коже, буквально взрезая своими изогнутыми клинками зелёную плоть. Хлынула кровь. Нога, в этот момент выполнявшая роль опорной, подломилась, а маг только усилил эффект давлением воздушного кулака. Падающий гигант окончательно утратил способность к сопротивлению. И пока он падал, ему в глазницы впились сразу две стрелы.

Но даже такой «начинки» живучему монстру оказалось мало, чтобы издохнуть. Уж кто-кто, а человеческие охотники знали это, как никто другой. Офицер вонзил в шею гиганту длинный гранёный стилет, выдернул его, уходя прочь с линии возможной атаки. В образовавшийся пенный фонтан зелёной крови маг тут же вогнал необычное желтоватое плетение. Оно даже со стороны, у человека несведущего, одним своим видом вызывало подлинное омерзение. Именно это плетение, ввинтившись в рану, начало победное шествие по организму зеленокожего. Тот сначала попытался приподняться, опёрся на руки, но они его больше не держали. Попытался перевернуться на бок, но стальные канаты мышц свело судорогой умирания. Так и лежал монстр, как упал – на животе.

Орк умирал долго. Истыканный стрелами, усеянный огромным количеством кровоточащих порезов, с подрубленной ногой – он всё равно не спешил издыхать окончательно. С каким-то нечеловеческим остервенением зеленокожий цеплялся за жизнь. Даже магическая отрава, что гуляла по внутренним органам и куда уверенней телесных ран убивала могучий организм, не могла побороть это сопротивление в одночасье. Агония монстра длилась и длилась, и всё это – в полной абсолютной тишине. Молчали люди, молчал умирающий. Ни одного стона, ни одного победного вопля не пронеслось над молчаливым лесом. Люди стояли вокруг агонизирующей туши и ждали, словно не верили до конца в неизбежность смерти монстра. Только когда зеленокожий окончательно замер, гвардеец начал отдавать команды.

– Грач!

– Я!

– Нарежь трофеи. Возьми двоих – укройте туши ветками, – с этими словами веронский офицер повернулся к мертвецу спиной и зашагал к кустам, ставшим на время сражения убежищем чародею.

Маг сидел, привалившись спиной к стволу дерева. Его глаза были закрыты, осунувшееся лицо отливало белизной. Всё это были признаки крайнего истощения резерва жизненных сил, да оно и не мудрено – какой чародей без последствий выдержит такую канонаду? Вот только мало кто из магов в здравом уме станет столь интенсивно выкладываться. Ключевое слово здесь – в здравом уме. Раз маг устроил такое светопреставление, значит, он изрядно сдрейфил.

– Что, Феникс, испугался? А ещё храбрился, хотел сразу с двумя схлестнуться.

– Попрошу без фамильярностей, господин лейтенант.

– Иди ты на х… со своим гонором, маг. Без фамильярностей можно было бы, если бы не нам тебя тащить.

Отряд развернул бурную деятельность. Если не считать отдельных отрывистых команд, сборы сопровождались почти гробовой тишиной. Военные знали: чем меньше шума, тем целее шкура. Большинство насущных вопросов можно было решить с помощью специального языка жестов, которым каждый в отряде владел в совершенстве. Когда уже все грузились на лошадей, Грач подошёл к лейтенанту и вручил ему мешок. Командир заглянул внутрь…

– Что ты мне принёс?!

– Детородный орган орка, в просторечии просто хер.

– Б… я знаю, что это хер! Я спрашиваю, зачем он мне нужен? Юморист, мать твою.

– Трофеи, господин эль Дарго. Вручите коменданту.

– Вообще-то это должны быть уши… – лейтенант уже не злился. Ему даже начинала нравиться шутка унтера. – А знаешь, что Грач? Пусть будет хер. Только чтобы к гарнизону он был высушен. Приказ ясен?

– Так точно, – хмуро бросил унтер. Собственная шутка уже не казалась ему такой уж смешной. Ибо ехать с притороченным к седлу детородным органом, открытым всем ветрам, а потом ещё и на привале возиться… совсем не смешно. Но очень быстро богатое воображение подсказало молодому парню очередную гениальную идею, и настроение поползло вверх.

На привале Грач первым делом подвалил к магу.

– Господин маг, я восхищён вашим искусством! Только благодаря ему мы смогли победить зеленожопых! Спасибо вам от всех нас, простых солдат Императора! Виват, Феникс! – к восхвалению чародея очень быстро присоединились все солдаты, включая четвёрку не участвовавших в бою. Восемь глоток сотрясли тишину леса, к вящему неудовольствию лейтенанта и к тщательно скрываемому удовольствию самого восхваляемого.

Чародей думал так: пусть солдаты, не дворяне. Но ведь верят! От чистого сердца благодарят! Как тут не размягчиться сердцу искусника? И в тот момент, когда Феникс сильней всего открылся лести, унтер подвёл, наконец, то, ради чего начал весь этот спектакль.

– Господин чародей, а не могли бы вы продемонстрировать своё искусство ещё раз? Сущая мелочь, так сказать, в последний раз применить вашу силу на уже мёртвом орке?

– Маги не могут обращаться к душам, не могут поднимать мёртвых. Это предрассудки, господа солдаты. Душ нет, а мёртвые слишком отвратительны, чтобы с их плотью имело смысл работать, – начал лекцию чародей. Он не злился на невежество простых смертных; их вера в его силу только льстила искуснику, поэтому он пустился в увещевания без обычного для него раздражения.

– Значит, души нельзя? Ну а какую-то вещественную часть можете обработать магией?

– Сувенир хотите? Почему бы и нет? – окончательно разомлел искусник.

И именно в этот момент унтер вывалил перед чародеем содержимое своего мешка.

– Подсушите, ваше магичество, а?

– Э-э-э, – Феникс неверяще смотрел на пару орочьих детородных органов. Всё его благодушие как рукой сняло. Он – ОН, посвятивший столько лет искусству, – должен тратить свою жизненную энергию на сушку орочьего хера?! Но слово уже слетело с губ, а слово дворянина – порой сильней жизни и смерти. А тут ещё и семь солдатских глоток в едином порыве ухнули: «Подсушите! А-а?». Делать нечего, пришлось чародею, скрепя сердце, выполнять обещание.

– Ну что, господа, пора прощаться? – в голосе офицера плескалась грусть. Да, он умел великолепно скрывать свои эмоции. Ну и что? Кому это умение сейчас нужно?

Солдаты обступили своего командира полукругом. Все в сёдлах, все подтянуты, готовы к бою. К бою-то они готовы, но вот расставаться с командиром, с которым столько прошли, они готовы не были. Вперёд выступил унтер Грач.

– Вереск, ты давай, не раскисай. Успехов тебе на новом месте службы! – слова казались глубоко фальшивыми. Ну не могли они передать настоящих эмоций! Не могли, и всё тут!

– Да какой там, не раскисать… Служба у меня такая, да и у вас… Всё в воле Императора, – неожиданно тон гвардейца стал деловым, он перешёл на куда более привычный ему разбор полётов. – Феникс, ты понял урок? На рожон не лезь. Только в группе. Иначе орка не завалить. Даже одного. Сказки о великих магах, которыми вас там потчевали в Академии – это только сказки. Реальность другая. Ну а ты, Грач… всё бы тебе в клоунаду превращать. Обожжёшься однажды. Огребёшь. Жалко будет, хороший из тебя офицер может получиться. Никогда не отчаиваешься, вечная душа компании – для этого дар нужен особый. Ну а вы, орлы?! Новый офицер придёт, держитесь друг друга. Не он вам воинскую науку должен навязывать, а вы ему. Поняли? Ну, бывайте, друзья!