Мне удалось совершить невозможное: в одиночку связать раненного зеленокожего боем. Тот просто не ожидал от людишки такой прыти – видно, не часто схлёстывался с гвардейскими офицерами северного пограничья. Моя скорость, изящность и расчётливость выпадов одновременно двумя клинками здорово сковали возможности орка к манёвру. Он злился, ярился, совершал ошибки и в итоге окончательно ушёл в оборону. Гигант то отмахивался от меня гигантским мечом, то блокировал им удар самого настырного из парных клинков. Единственное, чего он не делал – так это не отступал. Для орка отступление в бою – величайший позор. Поэтому они всегда терпят удары до последнего, пока не истекут кровью. Орк терпел, и вновь и вновь пытался использовать более чем двукратное преимущество в длине клинка – раз уж сила удара не возымела должного действия.
Но и этот манёвр дикаря не возымел успеха. Да, для большинства мечников одно только преимущество в длине клинка могло оказаться фатальным. Но не для меня. Опыт. Опыт в который уже раз разговаривал с противником почти без вмешательства здравого смысла. Иногда своё веское слово вставляло и мастерство фехтовальщика: два меча позволяли рисовать непривычную для одномечного бойца картину боя. Я пользовался любым преимуществом, любой ошибкой орка. Ввинчивал свои длинные, жалящие выпады, когда размашистый удар двуручника двигался по инерции; взрывался водоворотом стали, когда двуручник уходил в возвратное движение. Двуручник на то и двуручник, чтобы работать с ним двумя руками; при одноручном использовании он теряет в манёвре. Подлинным же подарком для меня была небольшая слепая зона, куда зажатый в одной руке орочий меч просто не успевал – спасибо всё той же раненой руке. Так что я не только не был размазан по земле гигантской оглоблей зеленокожего, но и провёл серию успешных контратак. Нет, орку было далеко до фатальной кровопотери, а мне – до полной победы над ним, ведь пара новых царапин на теле гиганта были для него сродни уколу иголки для человека. Но орк оказался деморализован – деморализован не страхом или растерянностью, которых зеленокожий воин просто не ведал, а собственной яростью.
В горячке боя я потерял из виду воительницу и её противника. Когда же снова нашёл, моему взгляду открылась поистине фантастическая картина: хрупкая на вид женщина рубила здоровенного орка буквально в капусту! Стоило тому зазеваться, как кисть гигантской ручищи покатилась по земле. Потом матовый клинок в руках воительницы впился в мышцы икры, выгрызая солидный шмат мяса. Бронированная кожа, сверхпрочные кости – всё было на один зуб смертоносной стали. Стали клинка, или стали духа женщины? Додумать глубоко философскую мысль и досмотреть развязку мне не дал мой собственный противник. Пришлось срочно перемещаться, уходя с нового вектора атаки.
Впечатлённый и обнадёженный невероятным зрелищем, я насел на орка с новой силой. Зеленокожий полностью сосредоточился на моих движениях в попытке переломить картину боя, подловить меня на близкой дистанции. Он сменил тактику, он начал драться со мной, как с достойным внимания противником! Теперь он даже позволял мне приблизиться, нанести удар, и только затем контратаковал. Ловил на противоходе. Даже ценой ранения. Но я был в ударе, так что орк лишь пропускал удар за ударом, мне же удавалось раз за разом уходить от встречных выпадов – пока один из них едва не отправил меня на тот свет. Орк каким-то немыслимым образом извернулся и вместо меча нанёс хлёсткий удар раненой рукой. Наверняка ему самому было очень больно, но он переборол себя, поставил всё на победу. Я, не ожидавший атаки со стороны раненной руки, от удара отлетел в бок, на рефлексах сгруппировался, переведя неуправляемый полёт в тугой перекат. Вскочив, заметил движение воздуха чуть в стороне и тут же нырнул в противоположную сторону – только это спасло меня от нового удара. Массивный орочий двуручник просвистел в каких-то сантиметрах от тела.
Я вновь вскочил, тут же срываясь на бой. Орк был серьёзным противником, он быстро учился, так что теперь мне приходилось особенно туго. Зеленокожий больше не подпускал меня близко, так и норовя сам атаковать. Мне приходилось проводить всё более и более заковыристые комбинации, применять целые сонмы обманных движений. Запредельная концентрация, полное погружение в горячку боя – только благодаря им я ещё мог противостоять более сильному и быстрому противнику. И когда голова гиганта вдруг совершенно неожиданно для меня отделилась от тела и подлетела вверх, я наблюдал эту картину точно в замедленном движении. Моё тело не успело среагировать на изменение ситуации, и продолжило начатую сложную комбинацию ударов. Уже в конце комбинации до меня дошла суть произошедшего: воительница прыгнула на спину орка; её скрещенные мечи, подобно гигантским ножницам, просто отрезали орочью голову! Словно капустный кочан! Я заметил лишь завершение её броска, когда женщина коленями оттолкнулась от спины зеленокожего и полетела в обратном направлении.
Я отскочил от падающей туши и встал как вкопанный, сжимая в опущенных руках выставленные вперёд клинки. Точно напротив меня в нескольких метрах стояла воительница, зеркально повторяя мою позу. Наши взгляды встретились, и я буквально утонул в её огромных зелёных глазищах, даже дух перехватило. Только сейчас я осознал, насколько красива моя неожиданная союзница. В дополнение к роскошной гриве волос, у неё были чрезвычайно изящные черты лица, тонкий точёный носик, аристократические пухленькие губки, тонкая линия словно бы подкрашенных бровей и длинные, как крылышки у бабочки, реснички. Особенно поразившие меня глаза красавицы имели совершенно невероятный оттенок изумрудной зелени, а не серости, как у известных мне зеленоглазых женщин.
Из головы выбило все мысли, сердце готово было выпрыгнуть из груди; весь мир сузился до её глаз, взгляд которых, казалось, проникал в самое сердце. Незнакомка не отрывала от меня взгляда; с каким-то беззащитным недоумением она всматривалась в мои глаза. Она сделала шаг вперёд, и я, словно загипнотизированный, двинулся ей навстречу. Глаза в глаза, мы словно уже были рядом, и эти движения навстречу казались бессмысленными – данью бренности тел. Расстояние между нами неумолимо сокращалось; на губах красавицы уже расцвела счастливая, открытая улыбка; она хотела что-то сказать… Шаг, всего один шаг… в последний момент взгляд её лучистых глаз потускнел, а тело начало оседать на землю. Я бросился вперёд, выронив клинки; подхватил падающую женщину, невольно заключая её в свои объятия; опустил на траву – аккуратно, словно волшебную драгоценность.
Когда я держал в руках беззащитное сейчас тело, в душе всколыхнулась какая-то запредельная нежность. Хотелось защитить это хрупкое создание, оградить ото всех опасностей окружающего мира. Женщина словно почувствовала моё состояние, плотнее прижалась к моему плечу и даже обвила руками мою шею. Всё это она проделала, не открывая глаз. На губах её по-прежнему играла улыбка, разве что несколько поблёкшая из-за закрытых глаз. Несколько долгих секунд я боролся с собой, пытаясь взять себя в руки. Хотел обладать новым экзотичным клинком? Ну-ну. Она живая, Вереск! Живая и настоящая. Нежная и хрупкая. Орудие убийства, ну конечно! Скорее орудие любви. Самоирония неожиданно помогла, я обуздал бушующее море эмоций и аккуратно уложил воительницу на траву.
Быстрый осмотр показал отсутствие серьёзных ран: под курткой обнаружилась тонкая кольчуга, сделанная из странного чёрного с молочным отливом металла; там, где мечи орков дотягивались до тела женщины, кожаная куртка была разрублена, но кольчуга словно и не заметила чудовищных ударов – ни одно её колечко не пострадало. Тогда почему в моих руках бесчувственное тело? Удар орочьей оглобли оказался слишком силён? Или переутомление от запредельных нагрузок? Каков вообще предел её выносливости? Столько вопросов, на которые у меня не было ответов. Я знал лишь одно: нужно срочно решать, что делать. Оставлять женщину здесь не следовало ни в коем случае – даже для того, чтобы вернуться за лошадью и вещами в лагерь. Какой ещё сюрприз ожидает это беззащитное сейчас создание в обманчиво спокойном лесу, после мага и тройки орочьих бойцов, я просто не знал. Конечно, маг мог идти вместе с ней, а поработать над ним могли и орки. Вот только отрубленная голова многое успела мне «поведать», как профессиональному мечнику. Орочьи клинки там и рядом не валялись, а если и валялись, то очень далеко. Значит, решено, собираю наше с ней оружие и быстро мотаю в лагерь, там видно будет.
