Огромный волк подошёл ближе, обнюхал, тыкаясь носом. Потом ухватил зубами за шиворот и легко поволок Серёгу с поляны в лес.

Серёга лежал на спине, глядя в тёмное небо, усеянное россыпью звёзд. Он опять потерял сознание, а когда пришёл в себя, то почувствовал, что что-то мокрое прикасалось к левой руке. Словно мокрым валиком водили по кисти. Он скосил глаза, волк, нагнув огромную, как десятилитровая кастрюля, голову, вылизывал руку. Странно, но боли не чувствовал, будто кто-то сделал укол обезболивающего.

Э-э-э… дружище… — Серёга еле выдавил из себя слова. — Смотри… не откуси…

Волк приподнял голову, повернулся, взглянул Серёге в глаза. Жёлтые, словно светящиеся в ночи, глаза, посмотрели с укором. Мол, лежи уж, тебя как щенка вылизывают, а ты о такой хрени!

— Молчу… — Михаличев прикрыл глаза. Он пошевелил пальцами правой руки. Боли не было, только пальцы двигались, словно замёрзшие.

Волк-гигант отошёл от лежащего Серёги на метр и сел на задние лапы. Глаза волка светились мягким золотистым светом, он спокойно смотрел на Серёгу. Михаличев сначала сел, потом встал на колени. Одежда грязная, местами изорвана, запятнана кровью.

— Ну, спасибо тебе, — Серёга кивнул волку, а потом задал вопрос, который вертелся на языке с того самого момента, как волк освободил его от пут. — Ты биот?

Волк наклонил голову немного набок, словно внимательнее присматриваясь к человеку. Будто что-то решая для себя. Затем медленно опустил голову и быстро поднял. Получилось, будто волк кивнул.

— И ты меня не станешь убивать? — даже не спрашивая, а как бы утверждая, сказал Серёга. Волк вновь наклонил набок голову, не отрывая взгляда. — Понятно. Спасибо.

Михаличев встал и, пошатываясь, пошёл к дереву, к которому недавно был привязан. Обошёл, держа в поле зрения волков, что пировали на трупах. Перевернул тело вождя, вытащил из сжатой руки свой нож, пнул напоследок. Бить поверженного всегда приятнее, чем биться. Вернулся к тому месту, где сидел волк-вожак.

— Слушай, раз уж ты такой умный и добрый, может, найдёшь моё копьё? Ещё бы стрелы собрать и лук найти. — Серега, конечно же, шутил, не рассчитывая на большую помощь от волка-биота. Но волк поднял зад, развернулся, и скользнул в темноту леса. Серёга постоял с минуту, прислушиваясь, сел под небольшое деревце.

— Правда что ли за копьём побежал? Может, просто смотался, и всё? Биот, такой же как тот кабан. Тоже, небось, весь железный внутри, хрен убьёшь. Но только этот не нападает, с дерева снял, как человек. Всё понимает, только говорить не может. А может и может, только не хочет. — Серёга говорил тихо, практически шёпотом. — Чёрт! Волк-биот! Волк-робот. Наверное, есть добрые, как этот, а есть злые, как тот кабан. Или их кто-то посылает? Что-то ведь убило же людоедов? Что? Расплющило как козявок. Может кто-то помогает мне? Кто? Те, со станции? Что там Филам про них говорил? Дежурная смена наблюдателей. Может, забавляются, глядя, как я барахтаюсь, сделали ставки на меня и смотрят как скачки. А тут меня подловили, вот и решили, что мне ещё рано в ящик, помогли, волка послали. А потом ещё одного кабанчика пришлют, проверить, как я выкручусь.

Волк подошёл тихо, Серёга услышал его лишь когда тот был в паре метрах. Молча положил к ногам Михаличева копьё, выпустив древко из пасти.

— Ух ты! Ну, ты и молодец! А стрелы соберёшь? — Серёга вскочил, подхватил копьё. Волк отступил на шаг, задрал лобастую голову вверх и взвыл. Тоскливо и протяжно. Михаличев оторопел. Волк взглянул на него и снова взвыл. На его вой отозвались волки с поляны перед жертвенным деревом. Серёге показалось, будто лес ожил. Вожак созывал стаю.

Волк-биот подошёл к замершему Серёге, коснулся его руки лбом, будто прося погладить. Михаличев осторожно протянул руку, погладил по огромной голове, волк отстранился, лизнул руку, и одним скачком, развернувшись практически на месте, растаял в лесу.

— Вот и познакомились, — пробормотал Серёга, глядя в темноту леса. — Такого заиметь в друзья, все кабаны по фигу.

Остаток ночи Серёга провёл в стойбище людоедов. Спать не хотелось несмотря на то, что предыдущую ночь он тоже не спал. Костёр потрескивал, а Серёга думал, о том, что ему уготовано в жизни среди дикарей. Если его догадка про незримых, но всевидящих наблюдателей была верна, но перспективы были очень даже не очень. Они ведь могут натравить на него не только биотов кабанов или волков. Придёт племя отмороженных людоедов ночью, закидают камнями, забьют как свинью. Остатки его племени съедят или просто убьют.

— Эх, — вздохнул Серега, глядя на пламя и подкидывая палочки. — Сейчас бы выпить, снять стресс, забыться на денёк! Ну, что за жизнь? Только что-то налаживается, так какая-нибудь блядь всё испортит!

Едва солнце встало, рассеяло мрак, Серёга стал обходить шалаши, заглядывая внутрь каждого. Он хотел сначала сжечь их, но, увидев, сколько можно взять с опустевшего стойбища, передумал. Шкуры, копья, дубины, скребки, множества всякой мелочи, которой Серёга с ходу не мог дать названия.

Полдня бегал по лесу, задействовав запаховое зрение и отыскивая стрелы. Лук нашёл там, где и оставил, приставленным к стволу дерева. Вернулся в стойбище за водой, пить хотелось, будто не пил неделю. Есть хотелось не меньше, но он не решился притронуться к копчёному мясу, вдруг человечина. При мысли, что мог бы съесть то, что раньше было живым человеком, подкатывала тошнота.

По лесу шёл по следу Харта и женщин. Запах уже практически улетучился, но слабая дымчатая дорожка вела его в нужном направлении. Шёл час, но потом побежал, выпуская зверя наружу, давая размяться ему, почувствовать свободу.

Косулю, что встретилась в лесу, убил, практически походя, Животное, почуяв хищника, на секунду замерло, прислушиваясь, а потом сорвалось с места. Серёга, а точнее зверь, что сейчас жил в его теле, почуял добычу, ускорился. Косулю догнал, бежал несколько секунд параллельно ей, бросил копьё и лук, выхватил нож. Два прыжка, и вот она, тёплая, живая, трепещущая… Серёга буквально вспрыгнул на косулю, заваливая её своим весом, тут же обхватив левой рукой длинную шею, ножом, что держал в правой, вонзил и резко дёрнул на себя.

За копьём и луком пришлось возвращаться назад. Хорошо ещё кувалду Харту оставил. Взвалив тушу на плечи, продолжил путь. Странно, но усталости почти не было, шёл быстрым шагом, будто нес не семьдесят килограмм мяса, а мешок, набитый сухой травой.

Ещё одну ночь провёл в лесу. Косулю выпотрошил, голову отрезал. Ел сырое мясо, глотая большими кусками. Впервые он ел сырое мясо, но отвращения не было. Утром пошёл дальше. След оставленный его соплеменниками вёл немного в сторону от того маршрута которым шли к людоедам. Видимо Харт не хотел заходить ещё раз в разорённое стойбище.

Серёга вышагивал по лесу, уже видел просветы меж деревьев. Вот-вот он должен был выйти из леса на опушку, а там пойдёт вдоль неё, к стоянке, где его ждали соплеменники. В какой-то момент он почувствовал на себе взгляд, остановился, осматривая кусты и поросль молодняка впереди. Ветви одного куста шевельнулись, и на лысый пятачок под деревом, вышел недавний знакомый Серёги — волк-биот.

— Э-э-э, приятель! Это ты или не ты? — Серёга медленно опустил тушу косули на землю. Мысль о том, что невиданные наблюдатели спустили таки на него серого убийцу, колотилась в виски. Вместе с тушей он положил лук, сейчас, в момент близкой схватки, он будет бесполезен.

Волк медленно подошёл к туше, опустил голову, понюхал. Потом поднял глаза на Серёгу, посмотрел, наклонил голову набок. Серёга стоял молча, сжимая копьё обеими руками, но, не опуская в сторону волка. Биот вновь опустил голову, снова понюхал тушу, взглянул на Серёгу.

— Ты есть, что ли хочешь? — Серёга присел на корточки, опираясь на копьё. — Давай я хоть разрежу, половины тебе хватит?

Волк облизнулся и отошёл на шаг. Серёга положил копьё, вынул нож. Быстро отхватил от подбрюшья полоску мяса вместе со шкурой и бросил волку. Тот поймал на лету, пока Серега резал вдоль рёбер, съел, облизнулся, подошёл ближе, заглядывая ему через плечо.