Мужчины вышли к погасшему костру, обступили тело своего вождя и несколько минут стояли молча. Потом труп отнесли подальше в лес. Молодые парни натаскали хвороста и вновь разожгли костёр. Женщины принесли мяса, переложенного травами, мужчины расселись вкруг. Настало время присяги.

Каждый мужчина вставал на колени и, прижав руки к груди, называл Серёгу своим вождём. Потом ели мясо, запивая подслащенной диким мёдом водой. Трима среди мужчин не было. Он то садился между своими соплеменниками, то вставал и куда-то уходил. Серёга, предупреждённый Фи-Ксой, следил за его передвижениями. Для ночлега Михаличеву предоставил свой шалаш Вьяр. Он сам, его женщина и взрослый сын устроились у большого костра.

Этой же ночью Трим попытался убить Серёгу. Сон никак не шёл, Михаличев прокручивал в голове убийство Батавы и то, как тот с лёгкостью держал одной рукой парня, а потом отбросил его как тряпку. Парень остался жив, но от страха трясся и долго не мог придти в себя.

Так он пролежал довольно долго, пока не услышал слабый шорох снаружи. Серёга сел, подтянул к себе копьё. Потом, насколько позволяло пространство шалаша, медленно перекатился в сторону, сел, держа копьё наготове.

Практически не издавая лишнего шума в шалаш, кто-то вполз и тут же стал колошматить чем-то по тому месту, где только что лежал Серёга. Михаличев ткнул копьём в сторону нападавшего, тот вскрикнул и попятился назад. Серёга ткнул ещё раз, поспешил следом. Когда он вылез из шалаша, то едва не столкнулся с Вьяром.

— Что случилось вождь? Кто кричал?

— На меня кто-то напал! — Серёга крутил головой по сторонам. — Я его ранил.

— Это Трим, вождь, — Вьяр поджал губу. — Он всегда хотел стать вождём, но был слишком осторожен и никогда не пытался напасть на вождя. Теперь он, наверное, сбежал. Ложись спать вождь, я лягу у входа в шалаш.

Но Трим не сбежал. Он затаился на окраине стойбища и принялся ждать утра. Болело плечо, в боку, куда пришёлся первый удар копья чужака, будто разожгли костёр. Раны, по мнению Трима были не смертельные, крови почти нет. Завтра он промоет раны и приложит лечебные травы. Бывало и хуже, главное убить нового вождя. Его он почему-то совсем не боялся, не то, что Батаву. Когда убегал он успел прихватить копьё Вьяра, что стояло прислонённым к шалашу, и с утра надеялся, что ему повезёт и он одним броском покончит с чужаком.

Надеждам сбыться было не суждено. Утром, едва рассвело, Трим услышал позади себя сопение, обернулся и обмер. В нескольких шагах от него стоял огромный медведь, нюхая воздух. Посопев, косолапый вперил взгляд в Трима и, привстав на задних лапах, взревел. Трим подорвался и побежал. Ноги вынесли его в аккурат к стойбищу. Последнее что он увидел, это как чужак, ставший вождём его племени, натягивает тетиву своего лука. Трим не знал что это лук, не знал принципа действия этого оружия, но в одно мгновенье ощутил холод в груди. Это был его конец.

Стрела сорвалась с тетивы и через мгновенье с чмокающим звуком вошла в грудь Трима. Как раз в то место, где по определению у человека сердце. Трим, бежавший в этот момент, словно наткнулся на невидимую преграду. Ноги взлетели вверх и, он рухнул на землю.

Собравшиеся вокруг тела Трима охотники, молча смотрели на него. Помимо стрелы в груди они видели ещё две раны, одну на плече, другую в боку. Не убей Серёга Трима сегодня, тот умер бы от истощения и кровоизлияния внутрь через сутки-другие.

В стойбище своего племени Серёга вернулся только через две недели. Он первым вышел из леса и едва его увидели соплеменники, поднялся гвалт и шум. Вилла расплакалась и, упав в ноги, обняла за лодыжки. Мужчины хмурились, но дружно приветствовали своего вождя. Единственный, кто сохранил серьёзность и на первый взгляд был невозмутим, так это Васха.

— Пока тебя не было, отец, я смотрел за порядком, — серьёзно сказал парень. Серёга улыбнулся, потрепал сына по голове, прижал к себе и посмотрел на Гора, стоящего рядом. Тот кивнул, подтверждая слова паренька.

— Он сын своего отца. Когда вырастит, будет хорошим охотником и вождём.

Серёга поджал губу, прикусив до крови. Господи, как быстро взрослеют дети! Ещё недавно Гор сам был сопливым пацаном, а теперь молодой воин даёт рекомендации Васхе.

— Принимайте людей, — Серёга повернулся лицом к лесу, из которого уже выходили остатки племени Хоара. Теперь они наши соплеменники. Гор, Дир! Помогите им устроиться. Завтра с утра будем строить новые шалаши.

Солнце слепило глаза, пробивалось лучами сквозь прищуренные глаза. Не спасала глухая тонировка и заявленная заводом изготовителем энерго- и светопоглащающая плёнка внутри стёкол.

Дверь подъезда открылась и на крыльцо вышла пожилая женщина. Скорее не пожилая, а старая. Бойкой походкой, не сочетающейся с возрастом, старушка заспешила по тротуару в сторону автобусной остановки. Следом за ней, на некотором удалении, медленно двигался огромный внедорожник тёмно-серого цвета с наглухо тонированными стёклами. Не доезжая до остановки, джип остановился.

Старушка села в подъехавший автобус, тот медленно отвалил от остановки, оставив после себя сизое облако выхлопа.

— Уехала, — проговорил сидевший в джипе человек. — Пойду куплю воды в ларьке и выдвигаюсь.

Склонив голову немного набок, будто к чему-то прислушиваясь, человек кивнул и, вынув ключ из замка зажигания, открыл дверцу. У продуктового ларька стояли несколько человек. Водитель внедорожника встал в короткую очередь, позади небольшого роста парня в замызганной куртке.

— Два пива и пачку эЛ-эМ, — пробасил парень в окошко и сунул несколько мятых купюр.

— Пиво, какое? — спросила продавщица, сгребая деньги с прилавка.

— «Балтику» тройку.

— На «Балтику» нехватает, — продавщица положила пачку сигарет.

— Ну, дай того, на которое хватает, — парень схватил сигареты. — На «Жигулёвское» хватает?

— Хватает, — продавщица выставила две бутылки с жёлтыми этикетками. Парень зажал горлышки бутылок между пальцев, приподнял и повернувшись собрался было уходить.

— Х-ха! Михалыч! Братан! — Свободной рукой парень хлопнул по плечу стоявшего за ним водителя джипа. — Ты куда пропал-то? Ну, чё ты как неродной, а? Другана не признал?

— Да как тебя не признать, Колян! — Серёга, а это был именно он, протянул руку своему давнишнему другу. — Хотя ощущение у меня такое, будто я тебя целую вечность не видел.

— Будешь? — Колян приподнял бутылки с пивом.

— Не-а, спасибо.

— В завязке что-ли?

— Вроде того, — Серёга нагнулся к окошку и сунул пятисотенную купюру. — Две бутылки воды. Можно минеральной. Большие.

— Видать крепко завязал, раз воду покупную пьёшь! — Колян зацепил одну бутылку о другую горлышком и сорвал пробку. Поднялась пена, Колян слизнул, не желая упускать и грамма живительной влаги, потом запрокинул бутылку вверх и опустошил в несколько больших глотков. Крякнул. — О-о-о-о! Хорошо-о! А вот вторую чуток медленнее.

— Завязывал бы ты Колючий, — Серёга принял из окошечка две двухлитровые бутылки «Аква-минерале», прижал одну локтем, забрал сдачу и поймал жадный взгляд Коляна. Протянул ему, практически всунул в руку четыреста рублей с копейками. — Держи, дружище. Но с вином пора завязывать. Бывай.

Серёга открыл дверцу машины, бросил бутылки на заднее сидение, забрался сам. Двигатель утробно взрыкнул, забухтел, внедорожник медленно тронулся и, набрав скорость, растворился в потоке машин.

Колян, он же Колючий, он же Коля Нечаев стоял с открытым ртом, держа в одной руке бутылку с пивом, а в другой сотенные купюры.

— Коль, а Коль, — из окошка высунулась продавщица. — А это кто был-то? Уж больно щедрый!

Колян опустил голову, посмотрел на зажатые в кулаке купюры, потом повернулся к ларьку.

— Это Михалыч. Серёга Михаличев, знаешь его?

— А то! Что я Михалыча не знаю? Только это не он, Коль! Михалыч такой же алкаш, как и ты. А этот… он такой большой, сильный, трезвый! Этот не пьёт, непохож он на алкаша. И машина, вон какая! Обознался ты Коля.