— Ты давно вернулась? — спросил он достаточно мирным тоном.

— Да.

— Сэнди, — он замялся. — Знаешь, я, наверное, зря так вспылил.

Она выжидающе смотрела на него.

— Я ревновал. Ревновал к Грегу. Ты простишь меня?

— Конечно, — улыбнулась Сэнди, беря его за руку. — Я тоже была не права.

— Потанцуем?

Сэнди обняла его за шею и прислонилась головой к широкой мужской груди, слушая биение сердца. Надо же. Он ревновал. Грег, конечно, симпатичный, но до Брайда ему далеко. Какая же она счастливая!

Наутро после праздника Сэнди чувствовала страшную усталость. Она спала всего три часа, да и то лишь потому, что сослалась на головную боль и ушла пораньше. Оттягивая пробуждение, она до последнего цеплялась за странный сон, в котором бежала вдоль Красных скал, бежала в никуда, зная только, что если она опоздает, случится что-то ужасное. Сэнди бежала, бежала, но почему-то оставалась на месте. Открыв наконец глаза, она с некоторым облегчением убедилась, что это был только сон. Если верить приметам, в эту ночь он должен был быть вещим, но в такие приметы Сэнди не верила. Если бы сон был хорошим, она обязательно стала бы ждать подтверждения, но плохой сон не имел права сбываться.

Быстро позавтракав, она схватила сумку и ловушки для крабов и выскочила из дома. В Райскую бухту Сэнди решила не идти — Красные скалы оставили неприятное впечатление — и вместо этого направилась в бухту Оайко, где часто бывала раньше. Там было не так красиво, но зато спокойно и привычно. И любой, кто увидит ее, лишний раз подтвердит перед дядей ее благонадежность. Он не будет сомневаться, когда она снова соврет ему, чтобы улизнуть в Райскую бухту.

Облака заволокли солнце, волны поднимались над поверхностью моря. Сэнди удалось поймать всего трех крабов. Обидно. В следующий раз она наплюет на все и пойдет к Красным скалам. Девушка потерла ссадину на ноге. Может, позвать с собой Брайда? Да нет, не стоит. Он, чего доброго, решит запретить ей появляться там, мотивируя это заботой о ее же безопасности. Наверное, она не совсем нормальная. Ведь когда любишь, то стремишься разделить с любимым человеком все, быть рядом с ним каждую минуту. А она нашла себе место, куда может сбегать от него и от всех остальных, и довольна этим несказанно. Это плохо? Наверное, ей следует прекратить это.

На руку ей упала капля воды. Сэнди подняла лицо к небу — черт, неужели дождь? Вторая капля упала ей на щеку, но, как выяснилось, она была последней. А дождь бы не помешал, давно уже не было.

Возвращаясь домой, она продолжала хмуриться, и настроение это почти полностью соответствовало погоде. Ветер бросал ей в лицо пыль, заставляя поминутно моргать и тереть глаза. Все у нее не как у людей. Если Брайд сделает ей предложение, она скажет «да». Мама и дядя будут не против. Она выйдет замуж в маленьком храме Дариты. На ней будет белое платье и венок из красных цветов. Потом родит ребенка. Нет, двух. Будет торговать в лавке и воспитывать детей. Брайд будет возвращаться домой, а она — готовить ужин к его возвращению. Обычная, нормальная орунианская семья. Все так живут, и все счастливы. Значит, и она будет счастлива. Забудет про Райскую бухту. Про космический корабль. Наверное, он вечно будет лежать там. Может, ее дети найдут его когда-нибудь и будут так же, как она сейчас, тайком бегать в запретное место.

Не стучась, она распахнула дверь лавки. Мать вскинула глаза и тут же опустила, увидев, что это не покупатель, а дочь.

— Здравствуй, — Сэнди подставила ногу, чтобы дверь не хлопнула слишком громко, и скинула с плеча сумку. — Я тебе нужна?

— Нет, сейчас нет.

— Тогда я домой?

— Иди, — мама казалась чем-то встревоженной. — Да, Сэнди, у дяди сейчас гость, так что ты… ну, сама понимаешь. Будь повежливей.

— Может, мне подождать, пока он уйдет? — с иронией полюбопытствовала Сэнди. Но Майтора покачала головой.

— Нет, иди. Погода неприятная, правда?

— Отвратительная. Пока, мам.

К дому Сэнди приближалась медленно, пытаясь углядеть что-нибудь, указывающее на присутствие чужого человека. Ничего не было. Пешком пришел? Если да, то это просто какой-то знакомый дяди из соседнего поселка, а если нет — значит, приехал на наемной повозке из города, и Сэнди его не знает.

Осторожно приоткрыв дверь, Сэнди окинула взглядом кухню и прихожую. Ага, вот куртка незнакомая висит. Значит, гость — мужчина. Из комнаты дяди долетали приглушенные голоса. Сэнди громко протопала на кухню, чтобы никто не говорил потом, будто она подслушивала. Голоса на миг смолкли. Затем дверь открылась, и из комнаты выглянул Лайтол.

— Это ты? — зачем-то спросил он, хотя прекрасно видел, что перед ним Сэнди. — Уже вернулась?

— Ага.

— Хорошо. Приготовь ужин. Кстати, у меня гость, так что не беспокой нас, понятно?

Сэнди кивнула, разжигая огонь в очаге. Приготовь, подай, не беспокой. Все нормально. Лайтол был настоящим главой семьи, хотя Сэнди не слишком-то любила его, брата своего давно погибшего отца, который взял под опеку Сэнди и ее мать много лет назад. Лайтола уважали в поселке, он слыл человеком суровым, но справедливым. Будучи старшиной у рыбаков, он пользовался заслуженным авторитетом, многие искали у него совета и помощи.

Ворча про себя, Сэнди покрошила овощи в горшок и закрыла его крышкой. Она совсем не любила дядю, что уж греха таить. Ее тихая, покорная судьбе мать с радостью приняла его власть, потому что не мыслила семьи без твердой мужской руки. А Сэнди сразу же взбунтовалась, но бунт девочки был очень быстро подавлен. Она подчинялась дяде и по мере сил слушалась его — но не более. За отца она его не держала, как, впрочем, и он ее не считал дочерью. Он был строг с Сэнди и старался контролировать ее жизнь, прибегая иногда и к порке. В ответ девочка начала осваивать искусство лжи, поэтому если она и делала что-нибудь запретное, то почти никогда на этом не попадалась, а вольнодумство свое аккуратно скрывала.

Расставив на подносе глиняные миски с едой, она постучала в дверь дядиной комнаты и, дождавшись разрешения, вошла внутрь, опуская глаза, как требовали того приличия.

— Это Сэнди, моя племянница, — представил ее гостю Лайтол. — Сэнди, это мой друг Патрик Лоуренс.

Девушка подняла глаза, произнося необходимые слова приветствия. Гость оказался мужчиной лет сорока, высоким, с чуть тронутыми сединой черными волосами и темными цепкими глазами. Глаза это впились в Сэнди так, что она почувствовала себя неуютно и сочла за лучшее поспешить сервировать стол.

— Красивая у тебя племянница, — заметил Патрик, будто самой Сэнди сейчас в комнате не было. Лайтол кивнул, слегка нахмурившись, и Сэнди испытала весьма неприятное ощущение — будто по руке пробежала ядовитая сороконожка.

— Я вам еще нужна? — осведомилась она.

— Нет, — отрывисто сказал Лайтол, — иди.

Она вышла, плотно закрыв за собой дверь. Что за дела у ее дяди с этим типом? На редкость отвратительный человек. Поскорее бы он убрался.

Примерно через полчаса она снова зашла убрать посуду. Патрик с дядей о чем-то спорили, причем дядя явно проигрывал. Сэнди уже взялась за ручку двери, придерживая другой рукой поднос с грязной посудой, как вдруг Лайтол встал.

— Сэнди, — сухо сказал он, — приготовь комнату для Патрика. Он останется у нас на несколько дней. Ты поняла?

— Да, дядя, — склонила голову Сэнди, в душе шипя не хуже дикой кошки. Вот уж повезло! Это значит, ей теперь каждый день придется готовить для него, убирать… Хотя нет, этим и ее мать может заняться. Но придется демонстрировать беспрекословное послушание и покорность дяде, а вот это было для Сэнди самым неприятным. Одно дело — унижаться наедине, но совсем другое — при чужом человеке. Здесь, в поселке, все ее знали и относились к девушке доброжелательно, но гость приехал из города, где нравы были строже и женщины должны были вести себя гораздо смиреннее и почтительнее, чем в таких маленьких поселках.