Она вяло печатала конец первого абзаца, когда в кабинет вошел мистер Андервуд с охапкой дров в руках. Пробормотав приветствие, он сложил дрова в корзину возле камина. Миранда подняла голову и улыбнулась, а затем совершила ошибку, спросив у старого садовника, как дела.

— Ну, миссис Клейборн, мэм, у меня что-то в последнее время першит в горле. Щекотное такое чувство, знаете ли, как будто в глотку забрался муравей. Я-то знаю, что никакого муравья там нет, а он все ползает и ползает. Или паук какой перебирает лапками. Вот я и начал кашлять. Сходил к доктору, но он ничего у меня не нашел. А в горле-то по-прежнему першит. — Мистер Андервуд закашлялся в подтверждение своих слов.

— Мне жаль это слышать, — пробормотала Миранда, больше сожалея о том, что завела разговор со стариком.

— Миссис Андервуд говорит, что мне надо есть мед ложками. Но беда в том, что я не особенно люблю мед. Уж больно он сладкий, а я любитель остренького. Мне нравится все соленое — вот бекон, к примеру. — Он немного постоял, глядя на Миранду, словно ожидал от нее ответной реплики.

— Ну что ж, я, пожалуй, вернусь к работе, — проговорила Миранда.

— Да-да, не позволяйте мне докучать вам. Не хочу прерывать творческий процесс. Я говорил с Жан-Полем сегодня спозаранок. Этот парень встает вместе с жаворонками, — я пришел в восемь, а он уж час как на ногах. Мы собираемся выкорчевать деревенский садик. Очистить землю и снова засадить.

Миранда пришла в ужас. Ей стало больно за Аву. Это был их сад, Авы и М.Ф. Нельзя позволить Жан-Полю его выкорчевать.

— Неужели вы хотите выкорчевать весь сад? — недоверчиво спросила она.

— Да, миссис Клейборн, мэм. Весь, до единого кустика. Останется одна земля. — Мистер Андервуд встрепенулся, глаза его загорелись. — А потом мы сожжем все сорняки. Разведем большущий костер.

— Я должна поговорить с Жан-Полем. Наверное, что-то можно оставить.

— О нет, там все засохло или сгнило.

— Позвольте мне самой об этом судить, — решительно возразила Миранда, хотя, для того чтобы вынести вердикт, ей явно не хватало знаний. Подойдя к двери, она услышала, как пискнул компьютер, извещая о новом почтовом сообщении. «Черт», — пробормотала она про себя, а затем с торжествующей улыбкой вышла в холл, решив на время забыть об электронной почте.

Миранда нашла Жан-Поля в деревенском садике, на круглой голубой скамье, кольцом обхватившей одинокую рябину в центре поляны. Он сидел, наклонившись вперед, уткнув локти в колени, и с задумчивым видом потирал подбородок. Лицо его казалось таким печальным, что у Миранды сжалось сердце.

— Доброе утро, — сказала Миранда. Жан-Поль поднял голову. Миранда почувствовала, что краснеет, ощутив на себе пронзительный взгляд его темных глаз.

— Я был далеко, за многие мили отсюда. — Он тяжело вздохнул.

— Думали о чем-то приятном? — с живостью спросила Миранда.

— О да, — кивнул Жан-Поль. — Приятно вспоминать прошлое. — В его голосе звучала острая тоска, и Миранду охватило любопытство. Вопросы так и вертелись у нее на языке, но она не решилась их задать — что-то в выражении лица Жан-Поля остановило ее. Она села рядом с ним на скамью.

— Мистер Андервуд сказал мне, что вы хотите выкорчевать этот сад.

— Нет. Не весь сад. Кое-что удастся сохранить, а некоторые растения придется посадить заново. Мы немного опоздали, на дворе уже декабрь. Но погода стоит на редкость теплая для этого времени года, и если пустить в ход немного волшебства…

Миранда закусила губу.

— Я помню, вы просили предоставить вам полную свободу действий. Сказали, что я могу положиться на ваш выбор, — нерешительно начала она. — Уверена, так и есть. Но дело в том, что миссис Лайтли очень любила этот сад. Он был ей по-настоящему дорог. Мне кажется, надо оставить все как есть.

Жан-Поль с подозрением прищурился:

— Откуда вам известно о миссис Лайтли?

— Мне о ней рассказывали. Ее все здесь знали. О ее саде ходили легенды. Конечно, деревенский садик был ей особенно дорог. — Миранде страстно хотелось рассказать кому-нибудь об альбоме, но это значило бы раскрыть чужую тайну и предать женщину, доверившую свой секрет ветхим бумажным листам.

— Послушайте, Миранда, я понимаю, вам не хочется разрушать сад, созданный предыдущими владельцами. Я тоже не собираюсь ничего менять. Несмотря на бурьян, мне уже ясно, как выглядел этот сад прежде. Я попытаюсь воссоздать его первоначальный облик.

Миранда облегченно вздохнула.

— Правда? — Жан-Поль кивнул. — Большое вам спасибо. Невыносимо думать, как огорчится миссис Лайтли, если когда-нибудь вернется и увидит, что мы погубили ее сад.

— Вы полагаете, она вернется?

— Кто может сказать это наверняка?

— Никто, — мрачно кивнул Жан-Поль.

Итак, Жан-Поль с мистером Андервудом занялся восстановлением деревенского сада. Какой бесконечно далекой казалась ему та счастливая неделя, когда он создавал этот сад вместе с Авой, Гектором и детьми. Они болтали и смеялись под ярким осенним солнцем, рядом на лужайке резвились собаки, на крыше ворковали голуби. Тогда-то Ава и похитила его сердце. С каждым днем любовь все глубже прорастала в нем; вначале он этого не замечал, а когда заметил, было уже поздно.

Миранда махнула рукой на статью. Все равно ей не удавалось выжать из себя ни строчки. Она честно пыталась сосредоточиться на тексте, но взгляд ее то и дело останавливался на деревьях за окном, а мысли беспокойно блуждали вокруг детей и Жан-Поля. Ей не сиделось за столом, все новые и новые почтовые сообщения с заказами на статьи лишь усиливали раздражение и досаду. Устав бороться с тяжеловесными фразами, Миранда улеглась на постель и раскрыла альбом. Рисунок сада сам скользнул ей в руки, и она откинулась на подушки, чтобы внимательнее его рассмотреть. Смелые, уверенные мазки и яркие, живые краски придавали изображению удивительную глубину и выразительность. Миранде хотелось показать рисунок Жан-Полю, чтобы он смог повторить замысел художника, но эту мысль сразу пришлось отбросить. Нет, она никому не покажет этот драгоценный рисунок. Миранда вернет его миссис Лайтли, если им суждено когда-нибудь встретиться.

У Сторм и Гаса начались рождественские каникулы. Миранда взяла за правило отвозить детей по утрам на машине в школу, а потом встречаться с Троем и Генриеттой в парикмахерском салоне или в кондитерской Кейт. Мало-помалу она становилась частью хартингтонского общества. Миранда к этому не стремилась, скорее наоборот, пыталась сопротивляться, словно одинокий моллюск, цепляющийся за скалу, чтобы не унесло течением. Это произошло незаметно для нее самой. Хартингтон завладел ею, подкравшись медленно, исподволь, как обволакивающая пелена тумана. Клейборны стали задерживаться в городке по воскресеньям после церкви, беседуя с местными жителями. Дэвид посетил полковника Пайка, который с гордостью представил гостю для обозрения свои ордена и медали и предложил завтракать вместе по субботам в кондитерской Кейт. Миранда, разговорившись с другими матерями у ворот школы, сходила на родительское собрание. Пришлось идти одной, поскольку Дэвид уехал в Лондон по делам. На пороге школы ее одолел страх, от волнения желудок стянуло в тугой узел, но мистер Марлоу встретил Миранду приветливой улыбкой и с радостью сообщил, что Гас угомонился, начав понемногу привыкать к новому классу. Мальчик с октября никого не покусал, но так и не завел друзей.

— Он одиночка, — вступилась за сына Миранда.

— Не одиночка, миссис Клейборн, а одинокий ребенок. Это совсем не одно и то же. Вашему сыну просто необходимо обзавестись друзьями.

Миранда испытала облегчение, когда закончилось полугодие. Хотя бы на время каникул Гас мог оставаться дома, где некому было придирчиво наблюдать за ним, оценивая его поведение. Она видела, как сын с удовольствием играет с сестрой в ветвях дерева, в домике, построенном Жан-Полем. Миранда чувствовала, что Гасу не хочется ходить в школу, и хорошо понимала его: она и сама в детстве не любила туда ходить. Мальчику намного лучше дома, думала она, замечая, как сын ходит по пятам за Жан-Полем. Рядом с садовником Гас был совершенно счастлив.