— Я сейчас накажу тебя, скверная девчонка!

Он взобрался на Блайт и коленом раздвинул ее ноги.

После обеда Дэвид наслаждался женой, а сейчас — другой женщиной. «Секс — странная штука, — лениво подумал он. — Чем больше им занимаешься, тем больше хочется». Его губы прижались к губам любовницы, язык скользнул в теплую глубину ее рта, заставив Блайт умолкнуть. Она лежала перед ним, раскинувшись, как морская звезда, готовая исполнить любое его желание. Ее муж никогда не отличался изобретательностью в постели. Приятно возбужденный мыслями о двух женщинах в его жизни, красивых, страстных, принадлежащих всецело ему одному, Дэвид с торжеством триумфатора овладел Блайт во второй раз за вечер.

Он чувствовал себя властелином своего маленького королевства.

В кондитерской Кейт царило необычное для утра понедельника оживление. Полковник Пайк сидел в углу у окна, читая «Таймс». Перед ним на столике, рядом с чашкой дымящегося кофе, лежала пышущая жаром масленая лепешка. Время от времени, когда в газете встречалось что-нибудь особенно возмутительное, усы полковника воинственно топорщились, и старик сердито бранился себе под нос. Преподобная Фрида Били наслаждалась чаем в компании парочки хористов. Джек Тинтон и Малькольм Шодитч обсуждали планы на Рождество и благотворительный концерт рождественских песнопений, сборы от которого предполагалось пустить на восстановление церковного шпиля. Две почтенные дамы увлеченно перемывали косточки своей подруге Джоан Хейлшем, бросившей шестидесятидвухлетнего мужа ради старого школьного возлюбленного.

— Шестьдесят два года! — воскликнула Дороти Дипвуд. — Какой смысл менять одного старого брюзгу на другого? После восьмидесяти все они одинаковы, не так ли? Тем более что Джоан слепая как крот!

Уильям ван ден Бос, страстный собиратель наполеоновских реликвий и владелец книжного магазинчика, сидел за столиком возле витрины с пирожными и, с аппетитом поглощая солидный кусок лимонного кекса, разговаривал по телефону с человеком, пытавшимся продать ему ночной горшок Бонапарта.

— Я в высшей степени заинтересован в покупке, — подтвердил Уильям. Твидовый костюм-тройка, золотые часы с цепочкой и монокль делали его невообразимо элегантным. — Но прежде я должен убедиться, что вещь подлинная. В прошлом месяце мне трижды предлагали приобрести пенис императора. Три разных коллекционера. Причем каждый клялся, что это не фальшивка. В наши дни осторожность не повредит.

Генриетта не торопилась открывать свой магазин подарков и сидела за одним столиком с Троем — его первая клиентка отменила визит.

— Она постоянно проделывает со мной этот фокус, — пожаловался парикмахер. — А сегодня к тому же попросила меня прийти на полчаса раньше. Стерва!

Но в основном все разговоры вертелись вокруг красавца француза, побывавшего в кондитерской накануне.

— Он пришел один и почти все время молчал, — сообщила Кейт, подсаживаясь за столик Генриетты с Троем. — Но, услышав его сексуальный французский акцент, я едва не забыла, что замужем, и готова была не моргнув глазом бросить все и бежать за ним на край света.

— Я совершенно случайно заметил, как он входит сюда. Я уже шел обедать, когда вдруг понял, что забыл покормить Синди. Не вернись я из-за кошки, упустил бы его. — Трой вздохнул. — Что это, удача или судьба? В Хартингтоне не часто встретишь такого красавца, как он. У нас тут не Ривьера, верно? Я чуть слюной не изошел.

— Каков он собой? — спросила Генриетта.

— Шикарный мужчина, — выдохнула Кейт.

— Гей? — с надеждой спросил Трой.

— Неженатый? — хихикнула Генриетта.

— Французы любят худых женщин, — заявила Кейт, сморщив веснушчатый нос в притворном сочувствии, а Генриетта отложила еще кусочек бриоши. — Он явно не гей. Мне искренне жаль вас обоих.

— У него самодовольный взгляд женатого самца? — холодно прервал ее Трой. Кейт проигнорировала его колкость. Трой вечно вступался за Генриетту.

— Нет. Вообще-то он похож на холостяка. Но он не улыбался. Выглядел серьезным и печальным. Я угостила его кофе. Тогда он немного оттаял. Вы же знаете, какой у меня кофе! Этот француз скорее всего турист. Спрашивал насчет Хартингтон-Хауса. Его интересовало, кто там живет. Видимо, он думал, что сад открыт для посещений. Красавчик казался разочарованным, когда я сказала, что сад зарос бурьяном, а в дом въехало чванливое семейство из Лондона. Мне даже стало его жалко.

— Ты не посоветовала ему осмотреть замок? — Трой понизил голос, заговорщически склонившись над столиком. — Он бы получил удовольствие, увидев Джека и Мэри Тинтон в маскарадных костюмах. На это зрелище стоит полюбоваться!

— В маскарадных костюмах? Тинтоны? О чем это ты? — Генриетта перевела взгляд на Джека Тинтона. На нем были джинсы и вельветовая куртка.

— Они теперь надевают костюмы Елизаветинской эпохи и прогуливаются возле замка, привлекая туристов. Тинтоны позируют для фотографий, по фунту за снимок. Как будто кому-то захочется заплатить фунт, чтобы сфотографироваться с этими двумя придурками! Администрация замка платит им пять фунтов в час. Гребут деньги лопатой! Если хотите посмеяться, сходите туда в выходные и поглядите, как они прохаживаются вокруг замка: она в длинных юбках, а он в бриджах. Это лучше всякого фарса!

— Да уж лучше, чем просто пялиться на замок, — сухо возразила Кейт. — С чего это люди выкладывают солидные деньги, чтобы бродить вокруг груды старых камней? Это выше моего понимания. Лучше посетили бы Хэмптон-Корт или Тауэр, исторические места. А не старую развалину, где якобы когда-то побывала Елизавета Первая.

— Фу! — возмущенно воскликнул полковник из своего угла. Он сложил газету и поднялся, всем своим видом выражая недовольство. — Что нынче творится в мире! Сплошное безобразие! — Викарий и два ее собеседника прервали разговор, удивленно уставившись на старика. — В больницах грязь, на дорогах пробки, работаешь как вол, а получаешь гроши, образование никуда не годится, кругом сквернословят, убийцы разгуливают на свободе, повсюду граффити, бандитские разборки, голые животы, тощие модели, ожирение, нищета, терроризм, войны, людей убивают, похищают, насилуют. — Он гневно фыркнул. — Говорю вам, ровным счетом ничего хорошего. Слава Богу, мне недолго осталось. Мало радости жить среди всей этой дряни. — Чопорно поджав губы, он направился к двери. Все затихли, лишь две пожилые дамы продолжали как ни в чем не бывало беседовать. Пайк бросил мелочь на прилавок и вышел.

— Так вот почему он вечно околачивается возле церкви после службы, — добродушно рассмеялась преподобная Били. — В его возрасте нет особого смысла спешить домой.

Кейт положила мелочь в кассу и вернулась к столику, разглаживая белый фартук.

— Интересно, вернется ли он, — вздохнула Генриетта. В Хартингтоне неженатые мужчины были редкостью.

— Он приходит сюда каждое утро. Занимает один и тот же столик и брюзжит об одном и том же. Тяжело иметь дело с вечно недовольными людьми! — пожаловалась Кейт.

— Нет, я о французе. Думаешь, он вернется? — спросила Генриетта.

— Кто знает? Скорее всего он был здесь проездом. Но вообще-то он красавчик. Никогда в жизни не видела таких глаз. Нежные, светло-карие. А как он на меня посмотрел напоследок! — Кейт всегда переводила разговор на себя. — У него взгляд завзятого сердцееда.

— Интересно, сколько ему лет?

— Слегка за пятьдесят, — уверенно заявила Кейт. — Может, наш красавчик вернется. — Она многозначительно кивнула. — Мужчины вроде него умеют ценить хороший кофе. — Все обернулись на звук отворившейся двери, по залу кондитерской снова пронесся холодный ветер. — Я же говорила, — с победоносной улыбкой воскликнула Кейт. — Они всегда возвращаются. — Вскочив, она с жаром поприветствовала Миранду, словно та была ее давней подругой. — Что вам подать?

— Кофе и отдельно горячее молоко, пожалуйста, — попросила Миранда. Повернувшись к доске объявлений, она сорвала свой листок.