– Черт побери, он уже почти мужчина! А ты поощряешь его как только можешь.

– Поощряю? – Глаза Стефани вспыхнули гневом. – Не тем ли, что угощаю его молоком и печеньем?

– Тебя домогаются, а ты даже не замечаешь!

Стефани швырнула на стол деревянную ложку.

– Джейк никогда меня не домогался. До сегодняшнего дня я вообще не понимала, что он питает ко мне какие-то чувства, кроме дружеских.

Коул больно схватил ее за плечи и начал трясти.

– А надо бы понять. Бог мой, неужели ты в самом деле не замечаешь, что делаешь с мужчинами – со мной, например? – И он вдруг впился в ее губы неистовым поцелуем.

Едва их губы встретились, Стефани забыла о ссоре – да и обо всем на свете. Она обвила его шею руками и ответила на поцелуй.

Коул тоже забыл свой гнев – его захлестнуло желание. Он целовал ее жадно и торопливо, все теснее вжимая нежные женские изгибы в свое литое мужское тело. Погрузив язык в тепло ее рта, он в то же время нащупал рукой давно опостылевшие шпильки, и из-под пальцев заструился тяжелый водопад каштановых волос.

– Какого черта ты это делаешь? – прошептал он, тяжело дыша ей в висок.

– Не знаю, – ответила она, гладя его мускулистую спину. – Я просто не могу удержаться.

– Боже, помоги мне, я тоже!

Он взял ее на руки и понес в спальню. Она не протестовала.

Медленно, страшно медленно Коул начал раздевать ее. Взору постепенно открывалось прекрасное юное тело, и сердце едва не выскакивало у Коула из груди.

Трепеща от желания, Стефани расстегнула ему рубашку и приложила ладони к могучей груди. Ее руки поднялись к смуглым плечам, насладились их шириной и мощью и скользнули вниз. Рубашка упала на пол. Стефани провела пальцами по его лицу и осторожно коснулась бьющейся на шее жилки. Глаза Коула вспыхнули синим огнем. Стефани прерывисто вздохнула и потерлась щекой о черные завитки волос на крепком торсе.

Мягкие полные груди прижались к его телу. У Коула перехватило дыхание. Стефани не видела, как он избавился от оставшейся одежды; во всяком случае, это произошло очень быстро. Стефани закрыла глаза – и в тот же миг сильные руки подняли ее и опустили на постель.

Нежно, безумно нежно Коул ласкал руками и губами каждую клеточку ее тела, пока Стефани не застонала от счастья. Она казалась себе листком, плывущим в бурном море желания. И, когда он овладел ею, она отдалась ему со всем пылом страсти, истомленной долгим ожиданием.

В этот раз боли не было – только наслаждение. Волны чувственности захлестывали ее, поднимали все выше, выше, и каждый раз ей казалось, что сейчас она умрет от восторга. Но Коул вел ее все дальше. Вот она, заветная вершина! Волна рассыпалась сверкающими брызгами, и они опустились на землю, обессиленные и счастливые.

Потом они долго лежали обнявшись и слушали, как сердца замедляют свой бег. Стефани прервала тишину счастливым вздохом.

– Я и не думала, что это может быть так. Коул улыбнулся и поцеловал ее в лоб.

– Так бывает не всегда.

– Неужели с каждым разом – все лучше и лучше?

– Бог мой, надеюсь, что нет! Еще лучше?!

Да я просто не выживу!

Она перевернулась на спину и мечтательно улыбнулась.

– Какая прекрасная смерть!

Он нежно коснулся золотой снежинки у нее на шее.

– Похоже, нам опасны не только метели и занесенные снегом хижины.

– Что же еще?

– Ссоры. Когда ты сердишься, ты хоть кого с ума сведешь.

Стефани изогнула бровь.

– Ты чем-то недоволен? А по-моему, это прекрасный способ разрешать споры. Только я не понимаю, отчего ты так рассвирепел. Джейк просто сделал мне комплимент. Он и не ожидал ничего, кроме вежливого отказа.

– Я не потерплю, чтобы к тебе приставали. Стефани перекатилась к нему на грудь и пристально всмотрелась в его лицо. Завеса волос отгородила их от всего мира.

– Коул, да ты ревнуешь! Ревнуешь к семнадцатилетнему мальчишке!

– К очень симпатичному мальчишке.

– Я и не заметила, – улыбнулась Стефани.

– Так я тебе и поверил!

– Предпочитаю более зрелых мужчин. – Она начала щекотать его руку и грудь своим локоном. – Вот ты действительно красив. Я могла бы смотреть на тебя часами.

Он лениво улыбнулся.

– Вообще-то говорить это должен я, а не ты.

– Тебе не кажется, что это звучит нескромно? – удивилась она. – Не очень-то мне нравится, когда мужчина сам разглагольствует о своей красоте.

Коул рассмеялся.

– Глупышка ты, все-таки... – Он откинул ее волосы с лица и нежно провел костяшками пальцев по щеке. Другая его рука проникла сквозь дебри волос и коснулась шеи, спины... Она повернула голову и поцеловала его руку.

– Стеф! В нашем положении ничего не изменилось. Нельзя, чтобы это стало привычкой.

– Знаю, – прошептала она.

– Тогда ты не обидишься, если я попрошу тебя сейчас уйти?

– Почему? – прошептала она и куснула его в шею.

– Потому что я недолго продержусь. – Он задышал шумно и коротко. – От каждого твоего движения я хочу тебя все больше.

– Отлично, – ответила она и уложила голову к нему на плечо.

– Отлично?! – переспросил он. – Что ты имеешь в виду?

– То, что сказала. Отлично, что ты меня хочешь. Именно на это я и пытаюсь тебя сподвигнуть последние пять минут.

– Стеф, мы с тобой не в игрушки играем. Что, если это безумие приведет к беременности?

– С тем же успехом я могла уже забеременеть. – Она приподнялась на локтях и улыбнулась ему. – Мы все равно будем дрожать целый месяц. Так не все ли равно, один раз или два?

– Значит, семь бед – один ответ? – Отблески заката заплясали в его глазах озорными чертиками. – А твой образ мыслей мне нравится!

И он вновь припал к ее губам.

Стефани открыла глаза и сонно улыбнулась. Нежный утренний свет заливал комнату. Свет? Господи, уже утро! А ведь кажется, всего несколько минут назад Коул отнес ее в домик Кейт и уложил в постель. Впрочем, спала она действительно не много. Ведь здесь они тоже занимались любовью, и отнюдь не спешили.

Часы показывали несколько минут седьмого. Стефани вскочила, оделась, накинула пальто и пошла в курятник за яйцами к завтраку. Разбуженные куры всполошились, раскудахтались, и Стефани громко засмеялась. Солнце только вставало над горизонтом, небо отливало золотым и розовым, и это сияние как нельзя лучше подходило к настроению Стефани.

Что за ночь! Конечно, как порядочная женщина, Стефани не должна была так себя вести; но, проведя ночь в объятиях любимого, она не могла раскаиваться. Пускай потом ей и будет стыдно, – но это потом, а сейчас она счастлива! Стефани высоко подпрыгнула, и яйца в корзинке угрожающе застучали друг о друга.

– Как я рад, что ты счастлива! – раздался сзади голос Коула.

– Чудесное утро, правда?

– Чудесное. – Он улыбнулся, и сердце Стефани пропустило такт. Вот сейчас она растворится, истает как свечка... – Боюсь, Чарли не разделяет наших восторгов. Не смог даже корову подоить. – Коул нес ведро молока, от которого еще шел пар.

– Что случилось? – испугалась Стефани. – Он заболел?

Коул рассмеялся.

– Да нет, просто малость перебрал в «Минутке».

– Где?

– «Минутка» – это местный салун. Чарли выпил лишнего. Не вздумай угощать его яичницей. Сейчас ему нужен горячий кофе, да побольше.

Двадцать минут спустя Чарли сидел за столом, мрачно уставившись в чашку. Стефани приложила ему к затылку холодную мокрую тряпку. Сперва он вздрогнул, а потом бросил на Стефани благодарный взгляд и принялся за кофе. Видно, от холодного ему полегчало.

Даже в своем плачевном состоянии Чарли не мог не заметить, что между Коулом и Стефани что-то произошло. Они так по-дурацки улыбались друг другу... Тут Стефани уронила вилку, и Чарли вздрогнул.

– Извини, – пробормотала она.

Чарли снова погрузился в созерцание чашки. Хорошо, что Кейт нет дома. Эти двое себя непременно бы выдали – и пошло-поехало. А Коул понуканий не терпит. До свадьбы он должен дойти своим умом. Сам-то Чарли не мог понять, в чем тут загвоздка. Если Стефани для Коула нехороша, какого же рожна ему надо?