– Страшнее то, что они могут сделать с вами, – огрызнулся Коул.

– А по-моему, они все – настоящие джентльмены.

Коул схватил Стефани за плечи и встряхнул.

– Черт побери, Стеф, неужели до вас не доходит...

Он взглянул на нее – и его голос прервался. В глазах Стефани больше не было злости – они светились странным блеском. Ее дыхание участилось, губы слегка приоткрылись. Она как будто ждала поцелуя – и, Боже, как ему хотелось поцеловать ее!

Коул глухо застонал. Господи, какое искушение! Да, это искушение, которому он должен сопротивляться всеми силами. Женщина почти наверняка замужем. Что сделал бы он, Коул, если бы кто-нибудь хоть пальцем дотронулся до Мегги, пользуясь ее беспомощностью? Да убил бы на месте! Мысль о покойнице охладила его, точно ведро ледяной воды. Он оттолкнул Стефани.

– Вы всегда так ведете себя, когда рядом оказывается мужчина? Надеюсь, никто из рабочих не подойдет к вам слишком близко! Ведь они не смогут отказаться от такого приглашения!

Стефани вспыхнула и бросилась бежать. Опрометью влетела в спальню, упала на кровать и зарылась лицом в подушку. Какое унижение! И как она могла так поступить? Ведь видела, что Коул очень сердит. Но одно его прикосновение – и она чуть не упала к нему в объятия.

Она подскочила к зеркалу. Закусив губу, она стала расплетать волосы – дергая, чуть ли не вырывая их с корнем.

Коул обвиняет ее в легкомыслии, и, действительно, она повела себя с ним как настоящая распутница! Может, она и вправду, сама того не замечая, заигрывала с ковбоями? Может быть, Салли права, и в прошлом у Стефани скрывается постыдная тайна?

Стефани открыла музыкальную шкатулку Мегги и, услышав первые ноты нежной мелодии, едва сдержала подступившие к горлу рыдания – такой несчастной и униженной она себя чувствовала.

Кейт так и не вышла из соседней комнаты. Ей очень хотелось утешить Стефани, но она понимала, что это бесполезно. Ссору Коула и Стефани она слышала, хотя слов не разобрала. Черт бы побрал Коула с его скверным характером!

Этой ночью Стефани вновь приснился кошмар. На этот раз у преследователя было лицо Коула, и он выкрикивал страшные обвинения. Стефани проснулась в слезах. Прибежала Кейт, обняла ее, и Стефани вцепилась в нее так крепко, словно спасалась от гибели.

– Доброе утро, – тихо поздоровалась Стефани, войдя на кухню, где Кейт готовила завтрак. Стефани надела старое серое платье и стянула волосы в привычный узел. Она выглядела как всегда – только глаза у нее покраснели и опухли, да лицо не светилось улыбкой.

Коул и без того чувствовал свою вину. Но ненавистное серое платье и унылое лицо Стефани добили его вконец!

– Какого черта вы опять натянули эту тряпку?

– Мне так удобнее, – отрезала она и отвернулась.

Всю эту ночь Коул провел без сна, ругая себя на все лады. Перед его глазами стояла Стефани – в зеленом платье, в ореоле пушистых локонов. Она была так прекрасна! Да, конечно, в нем взыграла ревность. Но по существу Коул прав. Ковбои не привыкли иметь дело с порядочными женщинами. Они могут совершенно превратно истолковать приветливую улыбку Стефани и ее невинное кокетство.

Но ведь он сам чуть не сделал то, что – как он боялся – могли сделать рабочие! А его последние слова и вовсе непростительны! Он хотел побороть внезапно вспыхнувшее влечение – и в результате смертельно оскорбил Стефани.

За завтраком Стефани не разговаривала ни с кем, кроме Джоша и Кейт. Один ковбой попытался завязать с ней беседу, но, поскольку она не отвечала, он пожал плечами и занялся едой.

Наконец Коул не выдержал. Решительными шагами он подошел к плите, где Кейт жарила толстые ломти ветчины.

– Джон Симпсон обещал приехать рано, так что с минуты на минуту объявится Пруди. И нечего так смотреть! – яростно прошептал он. – Я знаю, что ты обо мне думаешь!! И ты права!!! – Он нахлобучил шляпу. – Сделай мне одно одолжение: когда она снимет это проклятое платье, брось его в печку!

Вскоре после завтрака, нагруженная корзинами с едой, появилась Пруди Симпсон. Эта веселая, добродушная женщина была ровесницей и хорошей приятельницей Кейт: не успела она войти, как между женщинами завязалась оживленная дружеская беседа. Через несколько минут Стефани уже знала, что у Пруди четверо сыновей, но приехали только двое средних.

– Когда Томми, младшенький, напоролся вчера на кактус, Билли Рей чуть не взвился под потолок. Мало того что его не берут на клеймение и оставляют дома на хозяйстве, так ему еще за братом присматривать. – Пруди рассмеялась. – Уж не знаю, кто из них больше огорчен. Как бы они там не поубивали друг друга!

Три женщины хлопотали у плиты, готовя еду для всей артели, и шутки и добрый смех наполняли комнату, словно солнечный свет. Стефани потихоньку забывала о своей обиде. Просто невозможно предаваться унынию рядом с Пруди Симпсон. За все утро эта женщина сказала лишь одну колкость.

– Гм! Салли Лангтон прислала своих рабочих клеймить скот, а кормить их кто будет? Могла бы и помочь. – Она пожала полными плечами. – Впрочем, она скорее пойдет клеймить скот, чем встанет к плите. – Она взглянула на Стефани. – Вы уже знакомы с нашей веселой вдовой?

– К несчастью, да. Несколько недель назад она заходила на чашку чая.

Пруди понимающе кивнула.

– Не могла удержаться, чтобы не посмотреть на вас. Ведь ей если что втемяшится в голову, ничто ее не остановит. Она положила глаз на Коула Кентрелла и на это ранчо. Вы уж будьте с ней поосторожней. Язык у нее змеиный, и она чуть что пускает его в ход.

– За Стефани не бойся, – отозвалась Кейт. – Салли уже пробовала на ней свой змеиный язычок. Пруди, ты бы только слышала! Стефани ее отбрила – да так вежливо! Ни единого грубого слова не сказала. Салли аж узлом завязалась!

– Все сильно преувеличено, но желание отбрить было, не скрываю, и Салли это поняла, – улыбнулась Стефани.

– Салли была повержена, – продолжала Кейт. – Я чуть со смеху не лопнула, когда она сказала...

Вскоре словесная дуэль Стефани с Салли была разобрана двумя стратегами во всех подробностях. Тут пришло время расставлять во дворе длинные столы и скамьи: за трапезу должны были сесть двадцать человек.

После обеда Джош познакомил Стефани со своими друзьями – Беном и Клинтом Симпсонами.

– Стефани – свой парень, – заметил он.

Комплимент получился не слишком удачный, но Стефани улыбнулась и спросила, как мальчики провели утро.

– Мы помогали, – гордо ответил Джош. – Папа сказал, что о такой команде можно только мечтать.

– Да, они клали клейма в огонь, – раздался низкий голос Коула. – Не знаю, что бы мы без них делали. – Вся троица зарделась от похвалы. – Джош, если ты поторопишься, успеешь показать Бену и Клинту жеребенка.

Мальчишки пулей вылетели за дверь, и Стефани и Коул остались наедине. Кровь бросилась в лицо Стефани, но голос ее звучал спокойно и холодно.

– Извините, мистер Кентрелл, у меня много работы.

Она повернулась, но сильная рука удержала ее за локоть.

– Стеф, давайте немного пройдемся, – мягко, но настойчиво предложил он.

– Честно говоря, мне не хочется никуда идти вместе с вами.

– Вы не должны меня бояться.

– Я вас не боюсь. Я просто решила, что после всего, что вы для меня сделали, дать вам пощечину было бы невежливо.

– А хотелось? – Он криво усмехнулся. – Значит, вы из благодарности величаете меня «мистер Кентрелл» таким голосом, что и огонь замерзнет?

Во время этой перепалки Коул вел ее под руку к загону – единственному сейчас месту, где можно спокойно поговорить.

– Вчера я взбесился понапрасну. Вы вправе сердиться на меня. – От его улыбки веяло глубокой печалью. – Я не умею красиво извиняться... Простите...

Стефани изо всех сил боролась с подступающей жалостью. Простить? После всего, что он сказал и сделал?.. Но он так раскаивался, и красивое лицо его было таким несчастным, что обида Стефани испарялась на глазах.