В какой-то момент Слава понял, что уже не спит, но открывать глаза не спешил. Или было страшно. А вдруг это сон и он все еще лежит в проклятой щели. Нет, не похоже, что сон. Истошно голосят птицы, лицо обдувает ленивый, ласковый ветерок, а прямо в глаза светит солнце, просвечивая сквозь веки оранжевыми струящимися пятнами.

Внезапно на лицо упала тень. Слава вздрогнул и открыл глаза. Перед ним, обступив полукругом, стояли пятеро человек. Ничего не делали, просто стояли и наблюдали за ним. Четверо с физиономиями заросшими курчавыми бородами, были ничем не примечательны — одеты в свободные серо-зеленые штаны, заправленные в кроткие сапожки, а сверху такого же цвета рубахи и безрукавки, несмотря на жару подбитые мехом. И лишь один в центре высокий и худощавый, выглядел живописно благодаря необычного покроя и цвета одежде и ассортименту навешанного оружия. Его лицо, в отличие от остальных, хранило печать интеллекта. Убранные назад волосы открывали высокий с залысинами лоб, тонкие губы кривились непонятной усмешкой. Сколько они уже тут? Как умудрились так неслышно подойти? Следует ли их опасаться? Да конечно следует — Слава непроизвольно положил ладонь на рукоять меча, чем вызвал у окружающих весьма живую реакцию. Они отступили на шаг и в миг на Славу оказались нацелены несколько духовых трубок, таких же, как у Щепы, а высокий направил ему в грудь устройство наподобие арбалета. Слава счел за лучшее вернуть руку на место.

— Так-то оно правильней будет! — одобрительно кивнул высокий, явный предводитель этой компании. Он посмотрел куда-то вверх. Следуя его взгляду, Слава обернулся и узрел в нескольких шагах за собой еще одну примечательную личность. Первое что бросалось в глаза: лицо в цветастых разводах татуировок и угольно-черные блестящие волосы, заплетенные в тугие косы. Ростом он был еще выше первого, еще более худ и походил на огородное пугало, тем более что и одет был соответственно, в бесформенный балахон.

— Ну что скажете, господин Верцингеторинг? — поинтересовался у него предводитель.

— Больше здесь никого нет капитан, он один, — голос у господина с непроизносимым именем (или фамилией?) был тихий, неразборчивый с пришептыванием, словно у него не хватало половины зубов.

— А вы, что скажете, господин оборванец? — тот, кого назвали капитаном, теперь смотрел на Славу, — заодно поведайте нам, у кого украли меч? Не украли? — поинтересовался он ироническим тоном, увидев, как Слава отрицательно мотнул головой. Ну конечно, что я говорю, ведь он достался вам в наследство от батюшки благородных кровей! Слушай меня, голодранец! — голос его стал жестким. Если хочешь прожить еще пару крайн, сейчас ты расскажешь мне, где прячется твоя банда. И постарайся быть убедительным, учитывая, что за голову старателя, Орден магического огня, чье подворье находится в Кумесе, отсыплет полную пригоршню серебра. Впрочем, — тон капитана внезапно смягчился, — я не жадный, и мне нет особого резона тащить тебя в Кумес. Просто я не хочу, чтобы кто-то из моих дружинников получил в спину дротик или колючку от вашего брата, принявшего их за орденскую стражу.

— Я догадываюсь, о чем вы, — Слава сам удивился спокойствию своего голоса, — но, я не старатель.

— Конечно, он не старатель! — хохотнул один из бородачей. Он просто кулькас, которого ыхырги отправили за душами грешников.

— Ага, — поддержал его второй бородач, — судя по отвратному виду, он прямо из преисподней выполз.

— А не отправить ли нам его туда обратно? — предложил третий. А сабельку забрать, все одно ведь ворованная, да и зачем она ему в преисподней-то?

Дело приобретало скверный оборот. Судя по всему, Славу приняли за одного из тех контрабандистов, что таскали Махе-трактирщику всякие магические штучки, коих у того набралось три полных сундука. У окружившей Славу команды, похоже, имелись веские основания этих старателей недолюбливать. Бородатые топтались вокруг Славы, подбадривая друг друга, настраиваясь на агрессивный лад. Старший своих подчиненных не подначивал, но и не возражал, судя по всему до поры, до времени приняв позицию стороннего наблюдателя.

Слава лихорадочно размышлял. Что же делать? Если набросятся, можно, конечно, попытаться помахать мечом. Понятно, что одному против шестерых ему не сладить, к бабке не ходи. Но даже это вряд ли. Скорей всего при первых признаках ответной агрессии, начнут пулять из своих трубок. Как их там Щепа называл: самоводные колючки? Стоп! Щепа! Да это же его сослуживцы! То-то они похожи на оставшегося в колодце, незадачливого дружинника, как две капли чавы. И предводитель их…

— Капитан Этт? — выкрикнул Слава, перекрывая угрожающий гомон дружинников.

— Что? — удивился тот, нетерпеливым жестом веля своим бойцам заткнуться, — откуда ты знаешь мое имя оборванец? Впрочем, по эту сторону Хром-Минеса его много кто знает.

— Его сообщил мне Щепа.

При этих словах возникла такая тишина, что стало слышно шумящую где-то вдалеке Подгорицу.

— Ксаламасс! — выйдя из ступора, наконец, сказал капитан. И что же тебе еще поведала эта недостойная отрыжка ыхырга, коею я разыскиваю уже второй день подряд?

— Он говорил, что вы капитан дружины вольного города Лина. И что вы послали его на разведку к Кумесу и он должен вас там ждать. Но нас заметили хэку и пришлось укрыться в пещере.

— Хэку, говоришь? — капитан задумчиво почесал чисто выбритую щеку. Значит Проклятые уже и до Кумеса добрались… Слушай, а ты случаем не врешь? Может быть вы Щепу того. А перед этим выпытали из него, что да как?

— Он говорит правду, — подала сзади голос личность с непроизносимым именем.

— Уверены? — прищурился на него Этт. Татуированный с достоинством кивнул.

— И еще капитан… меч он не крал. Ты знаешь — воров и лгунов я чувствую за крайну.

Слава невольно поежился — ничего себе, детектор лжи ходячий — может он, и мысли читать может?

— Ну что ж… тон капитана заметно помягчел, — теперь верю! Повезло тебе парень, что с нами акети, а то не дожить бы тебе до вечерних крайн. Я вообще-то добрый, — при этих словах, его архаровцы подхалимски заржали, — зря народ не трачу, но в этих краях раз проявишь мягкость и сам сгинешь и людишки твои. Ну, рассказывай лишенец, где этот сын кулькаса, Щепа?

Спутников Славы нашли к полудню. Может и не нашли если бы не акети. Жерло колодца скрывала узкая расщелина, заросшая колючими кустами — пройдешь в двух шагах и не заметишь. Но татуированный заметил. А может, почувствовал каким-то только ему свойственным чутьем.

Крику-то было, воплей радостно-истеричных. Невзирая на недовольство капитана Этта, которого тревожил шум издаваемый пленниками колодца, Щепа с Техой не могли сдерживать своих чувств. Понять их было легко — просидеть почти сутки в темноте и неведении, практически отчаявшись дождаться помощи — так и свихнуться можно на радостях.

Как только улеглись страсти, капитан тут же устроил им допрос. Хоть и говорил, что верит чутью акети (так назывался народ, к которому принадлежал Верцингеторинг), но не успокоился до тех пор, пока Щепа слово в слово не подтвердил то, что перед этим рассказал Слава. Бородатые дружинники обнимали своего коллегу, похлопывали по плечу при этом, не забывая подначивать и отпускать шуточки по поводу его сидения в колодце.

Теха жался к Славе. По лицу мальчика, его до сих пор дрожащему голосу было видно, что довелось ему пережить за последние часы.

— Тебя все нет и нет… в который раз говорил он Славе, — мы думали, что ты через пару крайн вернешься, а ты все не возвращаешься… этот, — он мотнул головой в сторону Щепы сразу стал говорить, что ты пропал, что съели тебя кулькасы… мол не зря Проклятые дырку заклятием от нечисти запечатали. Но я ему не верил, хотел даже в морду дать, но разве с таким боровом сладишь… Как ты прошел-то? — спрашивал он в сотый раз. Слава гладил его по вихрастому затылку и в сотый раз повторял, что прошел нормально, просто путь был долгим и тяжелым вот он и задержался немного. Про зал полный костей, схватку с неведомыми монстрами у подземного озера и про то, что произошло с ним в щели, он предпочитал умолчать, избегая последующей волны расспросов.