— Да, Фрэнк, спасибо.

Мэгги взяла у него из рук охапку цветов с едва распустившимися бутонами, улыбнулась брату и медленно побрела по тропинке между деревьями.

«Может быть, нам с Диком действительно стоило бы уехать отсюда, — думала она, присаживаясь на скамеечку возле могилы любимого. — Дик сердцем чувствует, что я все еще люблю Ральфа и буду любить его до конца своей жизни. Я счастлива, что он у меня был и наполнил мою жизнь высшим смыслом. Что бы я была без него — необразованная, неотесанная, глупая деревенская девчонка. Ральф, милый, и ты снизошел до меня, ты, который знал все на свете, для которого не было в мире никаких тайн. Ты был так великодушен, что поставил меня наравне с собой, и я поднялась над всей этой обыденностью. И Дик хочет, чтобы я все забыла. Забыла тебя, Ральф. Но этого не будет никогда».

Мэгги заплакала, не в силах выдержать своей душевной раздвоенности. Ведь она и Дика любит тоже, но если бы он только понял ее и не ревновал к мертвому.

Мэгги поднялась, вытерла слезы и стала расставлять по вазам принесенные розы. Неожиданно она почувствовала, что позади нее кто-то стоит, и, резко обернувшись, увидела Фрэнка. Он смущенно смотрел на нее, переживая от того, что нарушил ее уединение.

— Мэг, прости, но тебя зовет мама. Там телеграмму принесли от Джастины.

Мэгги взволнованно вскинулась и схватила брата за руку.

— Что там? Что в телеграмме? — вскрикнула она, но Фрэнк, все так же смущенно улыбаясь, повел ее к выходу.

— Пойдем, Мэг, здесь не надо кричать. И не волнуйся так. Джас завтра приезжает с Дженнифер. Вот мама и зовет тебя. Надо приготовить комнаты.

Тихий голос брата немного пристыдил Мэгги. Сколько хлопот она доставила своим братьям и как они терпеливы к ней, живут ее проблемами, как будто им не хватает своих! Взять хотя бы Фрэнка, да и остальных братьев, никакой личной жизни, только работа и короткие часы передышки. Так и состарились. Разве это жизнь? И все-таки они не теряют добродушия и отзывчивости. Что бы она без них делала?

— Фрэнк, меня очень тревожит, что Джастина едет одна, без Лиона. Не произошло ли чего у них опять?

Мэгги решила открыться брату, понимая, как приятно ему такое доверие.

Фрэнк успокаивающе погладил ее руку.

— Ты же сама говорила, что Лион очень занят, постоянно в разъездах, так что ж волноваться. Если уж она к нему вернулась, то, я думаю, не для того, чтобы опять уходить. Ты, Мэг, поменьше думай о неприятностях, и все будет хорошо. Сдается мне, что ты часто себя изводишь без повода; еще ничего не случилось, а ты уже начинаешь волноваться.

Мэгги даже приостановилась — настолько поразили ее спокойные и рассудительные слова брата. А ведь он прав.

— Фрэнк, какой же ты мудрый! — воскликнула она. — Ты очень точно определил мое состояние постоянной тревоги.

— Ну, Мэг, я же люблю тебя. Вспомни, как мы дружили в детстве. Ведь ты не к кому-то, а ко мне приходила со всеми своими делами. Разве не так? — улыбнулся Фрэнк. — Только сейчас мы редко разговариваем. Но я-то все вижу, Мэг. И знаю тебя побольше других.

Мэгги была рада, что они так доверительно поговорили с Фрэнком, пожалуй, впервые, как он вернулся домой из тюрьмы. А ведь сколько уже лет прошло.

За разговором они и не заметили, как подошли к дому. Фиона уже заждалась их и, не выдержав, вышла навстречу.

— Мэгги, ты уже знаешь?

— Да, да, мама. Фрэнк сказал мне. Какая радость, что я снова увижу Дженни! Ты будешь от нее в восторге, мама. Это такая удивительная девочка, просто прелесть. Красивая, умная.

Фиона до сих пор еще не была знакома со своей правнучкой и уже даже обижалась, что ту не везут в Дрохеду познакомиться с прабабушкой. Но вот наконец-то дождалась. Однако выражать восторг по этому поводу не стала.

— Посмотрим, мам, — поддержал Мэгги Фрэнк. — Я ведь ее видел. Она и в самом деле чудесная девочка.

— Да я разве спорю с вами или в чем-то сомневаюсь? — засмеялась Фиона. — Я и сама знаю, что наша девочка необыкновенная. В кого же ей быть другой-то?

Мэгги оставила Фиону в саду с Фрэнком, а сама побежала в дом, где они начали с Кэт, их новой служанкой, перетряхивать белье, носить подушки и одеяла в комнаты, которые Мэгги определила для Джастины и Дженнифер.

К вечеру вернулись с работы братья и Дик и тоже обрадовались, узнав, какие гости к ним едут. За ужином договорились, что в Джилли их поедут встречать Дик с Мэгги, а все остальные будут ждать дома.

Дик как будто немного отошел после ссоры с Мэгги и сейчас выглядел спокойным, за ужином он несколько раз ласково коснулся руки Мэгги, и она поняла, что он тоже переживает и ищет примирения. Впрочем, она-то ведь на него и не сердилась, так что с ее стороны никаких возражений против примирения не будет, если, конечно, он опять не возьмется за свое и не будет выспрашивать ее, была ли она и сегодня на могиле Ральфа. А она скрывать не будет, пусть он сколько угодно сердится. Но Дик ни о чем не спросил, и, после ужина отправившись к себе в комнату, они провели волнующую ночь, как в первый год жизни. Дик был с Мэгги, страстно целовал ее обнаженное тело, с придыханием повторяя только:

— Ты моя, моя, я тебя никому не отдам…

— Конечно, твоя, — смеялась счастливая Мэгги, — меня никто у тебя и не отнимает.

Заснули они только перед рассветом, и утром Дик опять никак не мог оторваться от своей любимой женщины. Сегодня ему не надо было вставать рано. Самолет из Канберры, откуда летели Джастина с дочкой с пересадкой из Лондона, прилетал только после обеда, и можно было не спешить. Прижав к себе Мэгги, Дик снова уснул, а она лежала без сна, боясь потревожить его, если будет вставать. Мэгги с нежностью смотрела на умиротворенное лицо мужа, и ее сердце переполняла любовь к этому сильному, но ужасно мнительному человеку.

— Глупый ты мой, — прошептала она, высвобождая руку и трогая его жесткие волосы. — Седина вот пробивается… Я так долго ждала тебя, а ты еще в чем-то сомневаешься.

Дик пошевелился во сне и что-то пробормотал. Его лицо осветила улыбка. Мэгги замерла: «Спи, любимый. Спи спокойно, мы должны быть вместе, ведь мы так нужны друг другу».

Джастина появилась на выходе, ведя Дженнифер за руку, и сразу же увидела мать с Диком Джоунсом. И они тоже сразу же увидели ее. Впрочем, ее нельзя было не заметить — высокая, с пышной гривой огненных волос, роскошно одетая. Дженнифер подпрыгивала, пытаясь сквозь толпу пассажиров увидеть бабушку и дядю Дика. Джастина уже успела сказать дочке, кто их встречает.

У Мэгги отлегло от сердца, как только она увидела Джастину. В ее глазах не было ничего похожего на печаль или какие-то неприятности. Веселая, оживленная роскошная женщина, уверенная в себе и довольная жизнью. Значит, Лион и в самом деле занят, а Джастина приехала, чтобы оставить на какое-то время в Дрохеде Дженнифер, как она писала в письме. Лион постоянно в разъездах, она много занята в театре, и девочке одной скучно. «Слава богу, — подумала Мэгги. — Фрэнк прав, я иногда волнуюсь совершенно без повода».

— Бабушка, дядя Дик! — ликующе воскликнула Дженнифер, ухватившись за руки и той, и другого и не зная, кому первому броситься на шею. Потом все-таки выбрала и кинулась к Мэгги, обхватив руками ее за шею. У Мэгги растаяло сердце, стоило ей только прикоснуться к своей любимой девочке. «Боже мой, неужели есть что-то на свете чудеснее этого ощущения?» Она прижимала к себе Дженнифер, целовала ее до тех пор, пока Дик не отнял у нее девочку и, расцеловав, не водрузил к себе на плечи. Но Дженнифер долго там не усидела. Нагнувшись к голове Дика, она прошептала ему на ухо:

— Дядя Дик, вы лучше снимите меня. Я пойду сама, ведь я уже взрослая.

Дик удивленно приподнял брови, но тут же бережно снял девочку и поставил ее на пол. Потом склонился к ней и шепнул:

— Ты извини меня, я не подумал, что ты и в самом деле взрослая, а я тебя, как маленькую, на плечи.

Дженнифер с достоинством кивнула и тут же, забывшись, сказала: