Джастина, которая ненавидела ездить на поездах, разнервничалась и вскочила из-за стола.

— Ну, зачем ты рассказываешь этот отвратительный сон? — едва сдерживая слезы, воскликнула она. — Это никому не интересно!

Вытирая платком проступившие в уголках глаз слезы, она быстро вышла из зала.

— Что случилось? — обеспокоенно спросил Луиджи. — Почему она плачет?

Лион махнул рукой.

— Оставь ее в покое, она успокоится и вернется. У всех нас бывают неудачные сны. Она сейчас начала работу над книгой, и ее, наверное, терзают творческие муки. Она вообще подозревает, что у многих вокруг есть какое-то собственное представление о жизни, о котором сама она не знает. Ей очень хочется все это постичь, но пока ничего не получается.

Словно в подтверждение его слов, Джастина спустя полминуты снова появилась в зале. Она выглядела вполне бодрой и веселой.

— Ну, ладно! — весело воскликнула Джастина, останавливаясь перед столиком, за которым сидели Луиджи и Лион. — Вы мне оба надоели со своими скучными разговорами. Если кто-нибудь из вас хочет присоединиться ко мне, то мы могли бы совершить прогулку по этому таинственному тихому городу.

Лион улыбнулся:

— Я так и знал, что ты хочешь прогуляться…

В этот момент в зал вошел невысокий небритый толстяк неопределенного возраста в неопрятной, засаленной рубашке, измятой грязной шляпе, с потными дрожащими ладонями, которыми он ежесекундно вытирал такой же потный лоб.

Увидев в ресторане новых людей, он тут же направился к ним и заискивающим голосом сказал:

— Извините, господа. Вы не могли бы уделить мне минутку своего внимания? Вы, наверное, американцы? Да?

Лион настороженно посмотрел на незнакомца.

— Не совсем так. Мы из Европы.

Толстяк, чье небритое, опухшее от жары и очевидного злоупотребления спиртным лицо производило отталкивающее впечатление, невпопад хихикнул и продолжил:

— Я — американец, господа. А вы, наверное, остановились здесь, в «Гранд Отеле»? Вы сейчас живете здесь?

— Да, — ответил Лион.

— Я — Эрик Моррис. Я хотел бы попросить у вас немного мелочи, чтобы выпить шерри.

Лион сунул руку в карман брюк.

— Да, конечно.

Лицо американца озарила такая счастливая улыбка, словно он голодал несколько дней. Взяв дрожащей рукой протянутую ему мелочь, он стал рассыпаться в благодарностях:

— Спасибо вам, спасибо, господа…

— Эрик! — раздался властный женский голос откуда-то сзади.

Невысокая пожилая американка с такими же рыжими, как у Джастины, волосами и огромным некрасивым ртом возмущенно размахивала руками:

— Эрик! Ах ты, негодяй! Ты — мерзкий, несчастный ублюдок! Что же ты делаешь?

Моррис перепуганно направился к выходу.

— Я просто хотел попросить у них сигарету, — забормотал он.

— Ты — мерзкий, лживый мальчишка! — закричала она. — Думаешь, что обманешь меня? Ты помнишь, что сказал тебе доктор по поводу алкоголя? Не смей пить!..

После небольшой прогулки по довольно грязным, как во всяком портовом городе, улицам — кое-где пустынным, кое-где заполненным громкоголосой толпой, Джастина и Лион вернулись в отель.

Вечер они провели в молчании, занимаясь каждый своим делом: Джастина записывала свои первые впечатления от встречи с Алжиром в толстый блокнот, служивший ей дневником, а Лион меланхолически пролистывал газеты, в основном французские, которые ему удалось купить в городе.

Джастина на мгновение оторвалась от записей и шумно вздохнула.

— Что с тобой, дорогая? — спросил Лион.

— Да ничего, просто я вспомнила о том, как ты сегодня рассказывал о своем сне. Скажи мне честно, зачем ты это сделал?

Лион сощурился.

— А что в этом особенного? — с вызовом спросил он. — Я рассказал свой сон человеку, который хотел услышать о нем. Допустим, тебе это не понравилось, а ему — понравилось. Что в этом дурного? Это ведь был просто сон… Я понимаю, что тебе было скучно, но я не понимаю, почему ты так близко к сердцу воспринимаешь это…

Джастина потянулась за сигаретой.

— Потому что это совершенно неинтересно.

Она почувствовала, что начинает заводиться, и чтобы хоть немного успокоиться, закурила.

Ей казалось, что в последнее время Лион только и делает, что старается оскорбить ее.

— Конечно, Луиджи галантный, обходительный молодой человек, — сказала Джастина, — но на твоем месте я не стала бы уж слишком откровенничать.

— Почему? Ты что, не доверяешь ему?

— Да нет, конечно, доверяю. Но ведь мы с тобой — это одно, а Луиджи — другое.

Лион со злостью отшвырнул газету в сторону.

— Ладно, я пойду погуляю.

— А я останусь. Мне очень нравится в этом номере, после суток, проведенных на теплоходе.

Лион быстро переоделся и направился к двери.

— А ты не хочешь обнять меня? — спросила Джастина. Медленно, словно нехотя, он подошел к ней и, опустившись на колени рядом с постелью, на которой лежала Джастина, положил руку ей на обнаженный живот.

— Я знаю, о чем ты думаешь, — сказала она.

Лион едва заметно усмехнулся:

— Я рад это слышать. Так почему же я не должен доверять Луиджи?

Джастина, ожидая, что он обнимет ее, подалась вперед, но этого не произошло.

— Луиджи был прежде твоим другом, — сказала она. — Ладно, давай сейчас не будем об этом. Ведь нам обоим хочется другого…

Но Лион неожиданно встал и, резко хлопнув дверью, вышел. Он быстро спустился по лестнице и, миновав вестибюль, зашагал по улице.

Джастина вышла на балкон в своем номере, запахивая полы халата. Она видела, как среди серых одеяний арабов мелькает темный пиджак Лиона.

По улице проезжали редкие автомобили, скрипели коляски, где-то кричали ослы, разноголосый гул поднимался к обожженному солнцем небу.

Словно почувствовав спиной взгляд Джастины, Лион остановился и резко обернулся. Он успел увидеть лишь мелькнувшую на балконе полу халата. Тогда он ускорил шаг и, свернув в ближайший переулок, направился туда, где за однообразными низкими двухэтажными зданиями, выкрашенными в белый цвет, была видна полоска моря.

Лион остановился у маленького плато, которое поднималось над морем, а оттуда шел пологий спуск к песчаному берегу.

Плато было усеяно желтоватыми камнями и мелкими точками ярко-белых цветов на фоне густеющей синевы неба.

Остановившись на голом месте среди камней, он увидел неподвижное море, а чуть дальше массивный мыс, дремавший в светлой воде. В вечерней тишине до него донесся легкий стук мотора. Далеко-далеко он увидел рыболовное суденышко, скользившее по сверкающей морской глади.

Лион выбрал ровное место среди камней и сел, обхватив колени руками и пристально глядя в одну далекую точку над горизонтом.

Рано утром Джастина проснулась в холодном поту. Ей тоже приснился дурной сон — может быть, из-за царившей вокруг духоты.

Проснулась она из-за того, что кто-то стучал в дверь.

— Кто там? — крикнула Джастина, приподнимая голову от взмокшей подушки.

— Это я, Луиджи. Ты уже проснулась?

Джастина помолчала.

— Не совсем.

— Очень хороший день! — крикнул Луиджи. — Я не хочу, чтобы ты пропустила его. Пойдем прогуляемся.

— Я буду через минуту, — сказала Джастина, устало поднимаясь с постели и направляясь к умывальнику в дальнем конце комнаты.

Кое-как приведя себя в порядок, она заглянула в соседнюю комнату, где стояла кровать Лиона. Там было пусто. Похоже, его не было целую ночь.

Вернувшись в свою комнату, Джастина остановилась перед зеркалом и начала приводить себя в порядок. Снова раздался стук в дверь, и она опять услышала голос Луиджи:

— Ты в порядке?

— Да, — равнодушно ответила она.

Да, наверное, ему надо открыть. Она набросила на себя халат и впустила Луиджи.

— Привет, — сказал он, заглядывая в соседнюю комнату, которую снимал Лион. — У тебя в номере целая свободная комната?

Сейчас широкая улыбка Луиджи почему-то вызывала у нее отвращение. Она даже с ужасом подумала о том, что когда-то ей хотелось пофлиртовать с этим молодым человеком.