— Ну, как хочешь… Желаю приятно отдохнуть.

Скальфаро медленно зашагал по коридору, не заметив, что из-за угла за ним внимательно наблюдает Эрик Моррис. Когда итальянец исчез, толстяк, подозрительно оглянувшись по сторонам, мелкой рысью подбежал к двери номера, в котором остановился Лион.

Хартгейм едва успел опуститься на стул, когда в дверь его номера постучали.

— Кто там? — удивленно спросил он.

Дверь скрипнула, и на пороге показалось потное лицо Морриса.

— Это я, Эрик, — еще раз на всякий случай оглянувшись, сказал он. — Можно войти?

— Да, входите.

Заискивающе улыбаясь, американец вошел в комнату и осторожно закрыл за собой дверь.

— Надеюсь, что я не побеспокоил вас? — полушепотом спросил он.

— Нет. Что-нибудь случилось?

— Моя старушка заснула… — приложив ухо к двери, сказал Эрик.

Еле слышно ступая, он прошел на середину комнаты.

— А почему вы крадетесь на цыпочках? — спросил Лион.

Тот нервно засмеялся.

— Не знаю… — он минуту помолчал. — Я… Это… Речь идет о деньгах. Помните, вы недавно одолжили мне триста франков. Я хотел бы вернуть вам долг.

Он полез в карман и трясущейся рукой достал бумажник.

— Я должен вам деньги и хочу вернуть их.

Несмотря на то, что был день, ставни на окне в номере Лиона были закрыты, и комнату освещала лишь тускло горевшая лампочка. Она неожиданно моргнула несколько раз и погасла. Затем спустя несколько мгновений загорелась снова.

— Да, тут плохо с электричеством, — пробормотал Моррис, отсчитывая купюры. — Вот, возьмите…

Он протянул деньги Лиону.

Тот протестующе вскинул руки.

— Не нужно, это был подарок.

— Нет-нет, — сбивчиво произнес Моррис, — я вам должен триста франков. Вы понимаете, я уезжаю завтра утром. Я знаю, что вы остаетесь здесь, и эти деньги вам пригодятся.

Но Лион по-прежнему не хотел брать у Морриса измятую бумажку.

— Нет, Эрик, я повторяю… Эти деньги я подарил вам из дружеских побуждений. Не нужно возвращать их.

Нервно вытирая пот со лба, толстяк присел на краешек кровати.

— Я все-таки хочу вернуть их вам. Простите, мистер Хартгейм, у вас не найдется сдачи с тысячи?

Убедившись в том, что американец не собирается отказываться от своих намерений, Лион подошел к постели, на краешке которой сидел Моррис, и приподнял угол матраца.

— Ну, хорошо. Я сейчас посмотрю, найдется ли у меня сдача…

Американец горящими глазами следил за тем, что делает Лион.

— Вам понравилось здесь? — неожиданно спросил он.

Хартгейм пожал плечами.

— Не знаю, я еще не успел даже прогуляться по этому городу. Мы только недавно приехали. А вы с матерью, значит, уезжаете завтра утром? Интересно, куда же?

— В Мессад.

Лион вытащил из-под матраца бумажник и, услышав название места, куда направляются Моррисы, удивленно поднял брови.

— Вот как? В Мессад? А вы не шутите? Господи, да это именно То самое место, куда хочет поехать мой друг, мистер Луиджи Скальфаро!

— Правда?

Лион придвинулся к американцу, который, не сводя взгляда, смотрел на его черный кожаный бумажник.

— Но… Но… — забормотал он. — Мы намерены уехать еще до рассвета.

Хартгейм мило улыбнулся.

— Ничего страшного, я еще успею увидеть Луиджи и переговорить с ним. Вы же, наверное, не будете возражать, если я попрошу подвезти его до Мессада?

Не дожидаясь ответа Морриса, Лион достал из кармана припасенную для Джастины пачку американских сигарет и, открыв ее, предложил своему собеседнику.

— Не хотите ли угоститься?

Он просчитал все совершенно верно. Американец, задрожав всем телом, потянулся к сигаретам.

— О, спасибо вам, — торопливо сунув сигарету в рот и чиркнув зажигалкой, пробормотал Моррис.

— Мы даже можем забыть про эти деньги, — дружелюбно продолжил Лион.

— Ну… Ну, ладно, — сказал Моррис. — Если вы действительно хотите избавиться от него, то я, конечно, исполню вашу просьбу.

Лион поднялся и, похлопав по колену блаженно затягивавшегося сигаретным дымом Морриса, направился к двери.

— Я пойду посмотрю, не вернулся ли мой друг.

Как только он вышел из номера, американец мгновенно забыл о вожделенном табаке и, приподняв уголок матраца, стал шарить под ним дрожащей рукой.

Джастина утром получила записку от Луиджи: «Уезжаю в Мессад. Надеюсь, что смогу найти там шампунь. Надеюсь, что скоро увидимся. Твой друг по Африке».

Прочитав записку, Джастина вышла из номера. В коридоре возле чемоданов возился Лион.

— Что случилось с Луиджи? — спросила она.

— Уехал с монстрами, — улыбаясь, сказал Лион.

— Он оставил мне записку. А куда отправляемся мы?

— На север.

— Когда?

— Как можно быстрее. Я уже собираю вещи. Я узнал, что сегодня отъезжает автобус.

— Сегодня?

— Да. В полдень.

— Вчера никакой автобус в полдень не уезжал, и никто об этом не знал… — сказала Джастина.

Лион пожал плечами.

— Здесь с транспортом не так, как в других местах. Здесь никто его не планирует.

Джастина присела на чемодан.

— Знаешь, а я уже забыла, сколько лет мы знакомы… Может быть, десять, а может быть, пятнадцать…

— А какое это имеет значение? Мы — муж и жена, и это главное, — сказал Лион.

Однако она не услышала в его голосе тепла и искренности.

Автобус долго ехал по проселочной дороге, которая извивалась между поросшими редкой зеленью холмами. Иногда мимо проплывали селения с небольшими домиками из глины. Кое-где на горизонте возникал силуэт каравана верблюдов.

Наконец они приехали в какой-то маленький городишко, названия которого не знали ни Лион, ни Джастина.

Они остановились в такой же малюсенькой гостинице и тут же отправились спать от усталости.

Лион проснулся поздно.

Солнце было уже высоко в небе, когда он вышел из своей комнаты и заглянул в номер Джастины.

Она стояла в углу комнаты в одной комбинации и, прополаскивая в проточной воде кое-какие предметы женского туалета, развешивала их сушиться на бельевой веревке, привязанной над умывальником.

— Господи, что ты делаешь? — удивленно спросил Лион. Она рассмеялась.

— Праздную… Я не знаю что, но я праздную. У меня такое чувство, что я бы умерла, если бы не увидела свои вещи чистыми. Знаешь, я не распаковывала их с тех пор, как мы сошли на берег. Кстати, здесь нет зеркал, а это ужасная проблема. Как я выгляжу?

Лион пожал плечами.

— Нормально.

Джастина оставила в покое белье и принялась копаться в раскрытом чемодане.

— Ты нигде не видел мою маленькую косметичку?

Лион мрачно покачал головой.

— Нет. У меня к тебе встречный вопрос. Ты нигде не видела мой паспорт?

Джастина замерла.

— Нет, а что?

— Я потерял его, — сокрушенно сказал Лион.

— О Боже… — похолодевшим от ужаса голосом сказала Джастина. — Этого не может быть! Что же теперь делать?

Хартгейм пытался храбриться.

— Да, ладно… Черт с ним… — он махнул рукой. — Без паспорта я чувствую себя даже гораздо спокойнее.

Он тяжело опустился на перекошенный стул и неожиданно, взмахнув рукой, выкрикнул:

— Бог мой, какая скука! — но тут же понизил голос и обратился к Джастине: — Ты никого не видела в моей комнате, с тех пор как мы приехали сюда?

— Нет. А ты уверен, что везде посмотрел?

— Да.

Он вдруг поднял воротник пиджака и стал зябко кутаться.

— Тебе что, холодно? — озабоченно спросила Джастина.

— Да, немножко. Ладно… — он поднялся со стула. — Паспорт я наверняка найду, а озноб пройдет… Кстати, ты выглядишь хорошо…

Загадочно улыбнувшись, он вышел из номера, но через несколько минут вернулся.

— Черт! Я не потерял свой паспорт, его украли! Этот жирный ублюдок Моррис…

Джастина покачала головой:

— Я ж тебе говорила, что он похож на преступника.

— В Эль-Джохейде, в пятидесяти километрах отсюда, есть немецкое представительство. Надеюсь, что скоро все неприятности закончатся.