Как упоминалось выше, Форстер-старший перед отправлением в плавание договорился с Адмиралтейством, что по возвращении экспедиции он составит ее официальное описание. Предполагалось, что при этом он использует как свои собственные дневники, так и дневники Кука и разделит с ним поровну доходы от продажи книги. Рассчитывая на этот гонорар и на получение постоянной службы в Лондоне, И. Р. Форстер начал вести довольно широкий образ жизни. Но его расчеты были вскоре опрокинуты суровой действительностью.
Офицеры «Резолюшн», находившиеся в неприязненных отношениях с натуралистом экспедиции, восстановили против него первого лорда Адмиралтейства графа Сандвича. К тому же «гордый иностранец» умудрился навлечь на себя гнев любовницы этого вельможи. В результате Сандвич забраковал фрагмент описания, представленный на пробу И. Р. Форстером, и с соизволения короля в октябре 1775 г. поручил виндзорскому канонику Дж. Дугласу подготовить к печати дневники капитана Кука. Не зная об этом тайном поручении, Форстер приступил к созданию труда, который, как он надеялся, прославит его имя в веках. Однако в апреле 1776 г. его вынудили подписать соглашение, по которому Кук должен был взять на себя описание хода экспедиции, а ее натуралист — изложение результатов научных наблюдений, совершенных во время плавания, и «философские замечания». Вскоре Форстер передал Сандвичу две первые главы своего труда, но они были отвергнуты сиятельным лордом, как не соответствующие заключенному соглашению и перегруженные «маловажными деталями». Форстеру было предложено согласиться на то, чтобы его труд по мере написания подвергался сокращениям и правке лицом, назначенным Адмиралтейством. Это требование возмутило Иоганна Рейнгольда: с ним, известным ученым, намерены обращаться, как со школяром! Более того, он справедливо опасался, что под видом «редактуры» из его сочинения будут удалены все независимые суждения и оценки, неугодные властям. Попытки найти компромиссное решение ни к чему не привели, и в июле 1776 г., перед отравлением в третий кругосветный вояж, Кук сообщил Дугласу, что Форстер отстранен от участия в подготовке официального описания экспедиции 1772—1775 гг.
Как лицу, состоявшему на британской службе во время экспедиции, Форстеру-старшему было запрещено что-либо публиковать о ней без разрешения Адмиралтейства, во всяком случае до выхода в свет официального описания. Однако этот запрет не распространялся на Георга. И тогда отец поручил сыну написать книгу об их достопамятном плавании на «Резолюшн», а сам сосредоточился на подготовке общенаучного трактата, основанного на материалах, собранных во время экспедиция.
Георг горячо принялся за дело, так как понимал, что от успеха этого предприятия зависит не только честь отца, но и благосостояние семьи, снова оказавшейся к лету 1776 г. в трудном материальном положении. Необходимо было спешить, чтобы выпустить книгу раньше, чем выйдет из печати официальное описание экспедиции. И Георг, жертвуя своим здоровьем, серьезно подорванным цингой, неустанно и самоотверженно, часто впроголодь трудился над рукописью. «Георг очень слаб,— писал в январе 1777 г. И. Р. Форстер одному из немногих друзей.— Славный мальчик, конечно, заслужил у бога лучшую участь за свою преданность мне, братьям и сестрам». Георг совершил подвиг, написав огромную книгу всего за восемь месяцев. Он победил в состязании с каноником Дугласом: «Путешествие вокруг света» поступило в продажу в Лондоне уже в марте 1777 г., на шесть недель раньше, чем официальное описание экспедиции.
Творческий подвиг молодого автора тем более значителен, что еще до окончания работы над английским изданием он приступил к переводу книги на немецкий язык, чтобы поскорее опубликовать ее в Берлине. Наряду с Георгом в переводе участвовал немецкий ученый-эмигрант Р. Э. Распе, которого приютили у себя Форстеры, тот самый Распе, который впоследствии приобрел известность изданием «Приключений барона Мюнхгаузена».
Когда книга Георга вышла в свет, недруги Форстера-старшего принялись утверждать, что действительным автором является отец, а не сын. Эти утверждения опровергаются не только семейной перепиской Форстеров, но и анализом самой книги. Разумеется, Георг опирался на путевые дневники отца и в процессе работы над книгой пользовался его советами. Но исследователи установили, например, что некоторые этнографические наблюдения, приведенные в «Путешествии вокруг света», отсутствуют в дневниках Иоганна Рейнгольда. И это не случайно: Георг тоже вел путевые записки, частично сохранившиеся до наших дней, и к тому же красочно описывал картины и сцены, запечатлевшиеся в его памяти. Более того, выяснилось, что взгляды автора по конкретным вопросам отнюдь не всегда совпадают с теми, которых придерживался тогда Форстер-старший. Наконец, недвусмысленны результаты стилистического анализа. Язык книги, изящный и раскованный, присущ именно Георгу и существенно отличается от более сухого и тяжеловесного языка его отца. «Можете себе представить, с каким настроением, в каком расположении духа приходится трудиться над описанием путешествия, когда вокруг царят уныние и пустота»,— писал Георг в дни работы над книгой. Однако автору удалось преодолеть самого себя и возвыситься над мрачной действительностью. Книга пронизана оптимистическим мироощущением, верой в светлое будущее человечества. «Дело только за тем,— подчеркивает Георг,— чтобы обратить все силы нашего духа, все его величие и блеск на служение общему благу».
Утверждение всемогущества человеческого разума, способного преодолеть любые противоречия действительности,— характерная особенность идеологии Просвещения, в русле которой написано «Путешествие вокруг света». Автор обнаруживает хорошее знакомство с философскими системами Гельвеция, Руссо, Локка и Гоббса, с естественнонаучными теориями Бюффона, пытается их критически осмыслить, а местами и переосмыслить. Отсюда не всегда последовательное сочетание в книге элементов историзма с внеисторическими идеалистическими концепциями «естественного права» и «общественного договора», сосуществование деизма и пантеизма с элементами механистического материализма. Важно подчеркнуть, что Георг творчески использует идеи выдающихся представителей эпохи Просвещения не только при описании взаимосвязей природы и человека, социального бытия человеческих групп в различных географических условиях и на разных ступенях культуры. Подобно другим прогрессивным мыслителям второй половины XVIII в., он рассматривает сквозь призму этих идей наболевшие вопросы современности, придавая отвлеченным теоретическим построениям гуманистическое, освободительное звучание.
Гуманистическая направленность книги проявляется прежде всего в отношении автора к людям с иным цветом кожи, находящимся на более низкой ступени общественного и культурного развития. Уже в предисловии, излагая принципы своего повествования, Г. Форстер писал: «Все народы Земли в равной мере могли рассчитывать на мою доброжелательность. Этого я придерживался всегда. Я считал, что у других людей такие же нрава, как и у меня, мне хотелось, чтобы написанное мной служило общему благу и моя похвала, как и мое неодобрение, были независимы от национальных предрассудков, какими бы словами они ни прикрывались».
Исходя из этих принципов. Георг стремился отыскать у островитян Океании прежде всего «добрые и достойные свойства». Так, коренное население Новой Зеландии оказалось, по его наблюдениям, «храбрым, благородным, гостеприимным и не способным ни на какое вероломство», таитяне «проявили себя в высшей степени дружелюбно и доброжелательно», автора восхитили «трудолюбие и добросердечие» тонганцев, а у жителей о-ва Пасхи он обнаружил «сострадательность и добросердечность, делающие их столь услужливыми по отношению к чужеземцам и, насколько позволяет их скудная земля, гостеприимными». Георгу вначале не понравились меланезийцы Новых Гебрид, по своему внешнему облику сильно отличающиеся от европейцев, и он даже сравнил их с обезьянами. Но характерно, что уже через несколько дней он пришел к заключению, что «все их телесные недостатки вполне искупались остротой ума», нашел в этих островитянах «немало мужественности, живости и смышлености» и выразил мнение, что «было бы нетрудно сделать их несравненно более цивилизованными».
