Хотя Компания, отказывая новым колонистам в праве собственности на землю, как будто не поощряет их, те трудятся, однако, столь усердно, что с некоторых пор снабжают зерном Иль-де-Франс [Маврикий] и Бурбон [Реюньон], даже посылают кое-что в Голландию. Этот вывоз, без сомнения, давал бы больше дохода, не будь плантации столь отдалены от побережья, так что все зерно приходится доставлять к Столовому заливу на телегах и по очень плохим дорогам. В то же время не следует удивляться такой отдаленности плантаций от моря и друг от друга, причем большие пространства между ними остаются совершенно пустынными, хотя часть их можно было бы обрабатывать. Этого хочет Компания, потому она и распорядилась, чтобы ни один колонист не устраивал своей плантации ближе, чем в немецкой миле от соседей. Если бы колония подчинялась непосредственно Генеральным штатам[121], она, без сомнения, давно была бы гораздо более населенной, богатой и процветающей. Пока на это рассчитывать не приходится, ибо торговое общество ост-индских купцов предпочитает сохранять за собой собственность на землю и подрезает колонистам крылья, чтобы они не стали слишком сильными и самостоятельными.

Вино в Капской колонии производится самых разных сортов. Лучшее поступает с плантаций господина Ван дер Спея в Констанции, в Европе о нем знают больше понаслышке, так как в год его изготовляется от силы 30 бочек (леггеров)[122], и каждая здесь стоит около 50 фунтов стерлингов, то есть 300 талеров. Саженцы этого винограда были завезены сюда из Шираза в Персии. То, что мы называем констанцией в Европе,— это другое сладкое вино из виноградников близ Констанции[123]. Попробовали посадить здесь и лозу бургундских сортов из Франции, такие, как фронтиньяк и мускатель; она принялась здесь столь хорошо, что урожай иногда бывает выше, чем в самой Франции. В домах людей знатных пьют обычно терпкое, крепкое, приятное на вкус столовое вино, изготовляемое из сортов, завезенных с Мадеры. Матросы, плавающие в Ост-Индию, отдают должное сортам менее качественным, но не лишенным приятности; они здесь дешевы и имеются в достатке.

Корабли всех наций, прибывающие сюда, в изобилии и по дешевым ценам закупают здесь провизию: зерно, муку, корабельные сухари, солонину, водку и вино, а также свежие овощи и фрукты[124]; вместе с хорошего качества бараниной и говядиной это продовольствие служит превосходным подкреплением для тех, кто прибывает сюда из дальних путешествий. К тому же климат здешний до того здоровый, что местные жители редко болеют, и приезжие, страдающие от цинги или других болезней, выздоравливают очень быстро. Зима столь мягкая, что в окрестностях города снега почти не бывает; в горах же, особенно дальше от побережья, случаются сильные морозы со снегом и градом, а резкие юго-восточные ветры даже в ноябре, когда здесь весна, приносят иногда ночные заморозки. Единственное, чем здесь порой страдают,— это насморк и простуда, причиняемые резкой переменой погоды при сильных ветрах, которые случаются в любое время года. Несмотря на жару, иногда весьма сильную, жители голландского происхождения сохранили многие внешние особенности. При своей зажиточности они, как правило, толсты и упитанны.

Готтентоты, или коренные жители страны, отошли во внутренние области, так что ближайший их крааль (деревня) находится от Капстада почти в ста английских милях. Они, однако, часто появляются здесь — как для того, чтобы продать свой собственный скот, так и для того, что­бы помочь пригнать на рынок стада, принадлежащие голландским арендаторам. У нас не было возможности основательно понаблюдать за этим народом, мы видели всего несколько человек и не обнаружили ничего, что не было бы уже отмечено Петером Кольбе[125]. Достоверность сообщений этого рассудительного человека подтверждает не только свидетельства наиболее видных здешних жителей; мы сами имели возможность удостовериться в правильности некоторых его наблюдений. Отчасти в этом убедился уже капитан Кук во время своего первого плавания, о чем можно прочесть у Хауксуорта в его «Истории английских морских путешествий», том четвертый, с. 809 и далее. Хотя не все у Кольбе равноценно и многое в колонии изменилось с тех пор, как он побывал здесь, все же его описание мыса Доброй Надежды до сих пор остается наилучшим, и мы отсылаем к нему наших читателей.

Аббату ла Каю, французскому астроному, не следовало бы в описании своего путешествия (которое стало известно вскоре после смерти автора)[126] пытаться подорвать доверие к сообщениям Кольбе. Сам он отнюдь не предложил ничего лучшего. Его слабенькая работенка не заслуживала бы даже упоминания, если бы справедливость не требовала оправдать Кольбе как наблюдателя надежного и точного. Семейство, в котором жил здесь аббат, отличалось от тех, с которыми когда-то имел дело Кольбе и которые были к нему расположены. Он старался при любой возможности принизить своего предшественника и не упускал случая набить себе цену за его счет.

Южная оконечность Африки покрыта высокими горными массивами; ближе к морю располагаются черные, крутые и бесплодные гранитные скалы, в которых не встретишь ни каких-либо чужеродных включений, вроде окаменелых раковин и тому подобного, ни лавы или других следов вулканической деятельности. На возделываемых участках почва глинистая с примесью песка и мелких камней, но против бухты Фолз-Бей почти на всех плантациях она песчаная. Самой плодородной считается почва в поселении Стелленбош, там все растет лучше, нежели в других местах. Особенно славится она европейскими дубами, которые вырастают здесь довольно высокими и мощными. Напротив, в окрестностях города они развиваются плохо; мы не видели здесь дубов выше тридцати футов. В горах, удаленных от побережья, несомненно, имеются металлы, прежде всего железо и медь; господин Хемми показал нам образцы руд; судя по тому, что многие готтентотские племена умеют добывать из них металл, они должны быть богатыми и легкоплавкими. В глубинных районах встречаются также горячие источники; особенно знаменит один из них, он находится всего в трех днях езды от Капстада, и жители города пользуются им. Вода его, видимо, помогает при заболеваниях кожи и некоторых других, а значит, содержит много серы.

Растительный мир здесь на удивление разнообразен. Хотя мы пробыли тут недолго, нам все же удалось найти несколько новых видов, причем близко от города, то есть там, где мы меньше всего могли этого ожидать. Наши ботаники собрали в этой стране богатейшие коллекции, и все же доктор Спаррман и доктор Тунберг [128] встретили здесь еще более тысячи совершенно новых видов. Нe менее богат и животный мир. На этой оконечности Африки водятся самые большие из четвероногих животных: слон, носорог и жираф, или камелопард[129]. Первые два вида можно было, встретить когда-то уже в 50 милях от города; однако на них столько охотились и так их преследовали, что теперь этих животных лишь иногда можно увидеть в нескольких днях пути от города. Особенно редкими стали носороги; чтобы предотвратить их полное истребление, губернатор вынужден был даже издать специальный приказ. Речную лошадь (гиппопотама) здесь называют морской коровой; прежде ее тоже можно было встретить недалеко от города, уже в бухте Салдапха-Бей, однако теперь и она стала столь редкой, что вышеупомянутый приказ запрещает охоту на нее на большом расстоянии от Капстада. Хотя зверь этот, как о том говорит название, живет в воде, питается он только травой, а нырять может лишь ненадолго и на расстояние не более тридцати шагов. Мясо его здесь употребляется в пищу и считается лакомством, хотя мне оно вкусом напомнило обычную говядину, а жир показался похож на костный мозг. Из других крупных зверей здесь водится дикий буйвол, рога которого напоминают рога дикого американского быка (бизона), в чем можно убедиться, посмотрев рисунок в девятой части «Естественной истории» Бюффона. Их теперь тоже встретишь лишь в отдаленных местностях. Эти буйволы отличаются исключительной силой и дикостью. Они причиняют крестьянам большой вред, часто нападая на стада и убивая скот, который топчут копытами. Доктор Тунберг во время нападения этих зверей потерял свою лошадь, а его спутник, садовник голландской компании, едва успел спрятаться между двумя деревьями. Один такой молодой трехлетний буйвол принадлежал вице-губернатору, его запрягали в одну повозку с шестью домашними быками, но все быки не могли сдвинуть его с места. Кроме этих буйволов встречается еще одна разновидность диких быков, которых местные жители называют гну[130]. У них небольшие тонкие рога, грива, на носу и на брюхе шерсть; изящество сложения позволяет отнести их, видимо, скорей к лошадям или антилопам, нежели к быкам. Мы зарисовали и описали этих животных, одно из которых живым было отправлено в Европу для зверинца принца Оранского. Эту часть света издавна считают, кроме того, родиной прекрасных пород газелей и антилоп[131]. Составить о них более достоверное представление издавна мешает разнобой в наименованиях, причем сплошь и рядом они неудачны. Нет здесь недостатка и в хищных зверях, и колонистам не удается их истребить. Львы, леопарды, тигровые кошки, полосатые и пятнистые гиены, шакалы и тому подобные звери питаются главным образом антилопами, зайцами, джербуа[132], разными мелкими четвероногими животными, которых здесь множество. Здесь также водится большое количество птиц, и многие из них окрашены в чудеснейшие цвета.