Её поступь и степенное обращение им понравились. Державин с удовольствием приметил, что «при малейшем пристальном на неё незнакомом взгляде лицо её покрывалось милою, розовою стыдливостию» — редкое качество по тем, как, впрочем, и по нашим временам.
На следующий день после маскарада за поместительным столом у Вяземского, как водится, обсуждались карнавальные интрижки. Манёвры Державина и Гасвицкого не остались незамеченными. «Что за красавица тебя так скоропостижно пленила?» — спросил Вяземский. Державин бодро назвал её по имени и фамилии. Тут встрепенулся правитель ассигнационного банка Пётр Кирилов (именно так — с одной «л»): «Полно, братец, не хорошо шутить на счёт честного семейства! Сей дом мне коротко знаком; покойный отец девушки мне был друг. Не позволю шутить насчёт неё». — «А я не шучу. Я поистине смертельно влюблён и намерен свататься». Кирилов тут же предложил услуги свата. Выходит, он уважал Державина! На другой день ввечеру они заехали к Бастидоновым. Кирилов представил Державина и потребовал чаю. Державину запомнилось, что прислуживала им босая девка, а красавица Катерина скромно вязала чулок, изредка вмешиваясь в беседу. «Любовник жадными очами пожирал все приятности, его обворожившие», — улыбался мемуарист Державин. Слово «любовник» здесь употреблено в значении «влюблённый». Он сразу определил, что Бастидоновы — люди небогатые, но благочестивые, а Катерина не только прелестна, но и умна. На обратном пути Державин подтвердил Кирилову своё намерение жениться.
Будущая тёща поэта, Матрёна Дмитриевна Бастидонова (Бастидон), дама энергичная и бывалая, до сих пор представления не имела о Державине. Ей мало было парадной информации, она бросилась собирать и пересуды о женихе. Получилось досье, которое выглядело вполне удовлетворительно. Служит при Вяземском, вхож в дом генерал-прокурора. Амурными интрижками не опутан, с мошенниками не связан… Не блестящий кавалер, зато не вертопрах, не гуляка. Труженик, который вполне ещё способен выдвинуться, хотя и не молод. Всё ходит в коллежских советниках, но давно заслужил следующий чин и вскорости его получит. Несомненно, ей поведали о поволжских подвигах Державина — как-никак, паническая память о Пугачёве была ещё свежа.
Но одного согласия матери Державину было недостаточно — ведь для семейной жизни надобна и душевная дружба супругов. Он, в нарушение чопорных правил, снова заехал к Бастидоновым и вызвал Катерину на прямой разговор о сватовстве. «„Матушка мне сказывала“, — она отвечала. „Что она думает?“ — „От неё зависит“. — „Но если бы от вас, могу ли я надеяться?“ — „Вы мне не противны“, — сказала красавица вполголоса, закрасневшись. Тогда жених, бросясь на колени, целовал её руку». Тут, как во французском романе, в комнату вошли. Сначала — общий приятель Державина и Бастидоновых, Яворский, а через час-другой и мать. Состоялась помолвка, Державин получил обещание хорошего приданого, но, оказывается, Бастидоновы ждали благословения великого князя. Это обстоятельство немного страшило Державина, но и пробуждало честолюбивые фантазии.
Свадьбу сыграли после Пасхи, 18 апреля 1778 года. В стихах он величал её Пленирой — под таким именем Катерина Яковлевна и останется в истории литературы. Тогда ей было 18 лет, выглядела она юной, но очень скоро в Пленире обнаружился зрелый, взрослый ум. Державин обрёл не только чаровницу, но и советчицу, помощницу. А как она умела принимать гостей! Друзья-поэты боготворили её — и общались без скидок на возраст и прекрасный пол. Львов придавал художественную законченность её опытам в рукоделии, Боровиковский увлечённо создавал портрет Екатерины Державиной — не только из уважения к её мужу. Катерине Державиной, увы, не довелось познать счастье материнства, но она стала одной из царственных муз русского искусства. Во второй половине XVIII века умные жёны вошли в моду. Тон задавала, разумеется, императрица: само присутствие Екатерины на троне и в литературном каноне исключало пренебрежительное отношение к «бабью». Женщин воспринимали всерьёз, с ними беседовали об искусстве, о просвещении. Нередко они и впрямь оказывались начитаннее мужчин, которые отдавали всё время войне и политике. Катерина Яковлевна была классической «умной женой» — после солдатских треволнений именно в такой Державин и нуждался.
Личная жизнь должна оставаться личной. Не дело автора приоткрывать альковные тайны и выдумывать баснословные подробности личной жизни замечательных людей. Но — скажем прямо — красавец, поэт, воин Гаврила Державин в первом своём браке не множил побочных интрижек. Вскоре он станет статским генералом. Генералу полагается отдыхать с размахом, но Державин был сдержаннее многих. А в картинах рассказывать об этом мы не станем.
Катерина Яковлевна вовсе не считалась скрягой (этот упрёк можно адресовать второй жене поэта), и всё-таки в семье Державиных она вполне успешно возглавляла интендантскую службу и министерство финансов. Состояние Державиных неуклонно росло, несмотря на расточительные проекты, главным из которых стали покупка дома и его обустройство.
Державин получал скромное жалованье, зато вращался среди лучших управленцев империи. В канцелярии Вяземского служили деятели, которые много лет — вплоть до расцвета долгого правления императора Александра I — будут опорой трона, столпами правительства. Любимцем Вяземского слыл обер-секретарь Александр Храповицкий, с которым Державин быстро сдружился. Вскоре Храповицкий станет любимым секретарём самой императрицы. Среди сотрудников Вяземского трудно не заметить расторопных молодцев Осипа Козодавлева и Алексея Васильева. И Державину удалось выдвинуться, удалось освоиться в непривычной гражданской обстановке. Он усердно вникал в законы, изучал работу финансовой системы. Ему поручали расследование деликатных коррупционных дел, ему же вверили надзор за перестройкой Сената. Когда при генерал-прокуроре создали отдельные экспедиции по доходам и расходам, Державин стал советником экспедиции доходов — то есть поднялся выше на одну ступень служебной лестницы.
Державин вспоминал: «В исходе того 1780 года учреждена экспедиция о государственных доходах, под ведомством того же генерал-прокурора, яко государственнаго казначея. Она разделялась на 4 части: на I, приходную, на II, расходную, на III, счётную, и IV, недоимочную; в каждой было по 3 советника и по одному председателю. Во вторую — из экзекуторов, тем же коллежским советником, переведён Державин. Председательствующий был действительный статский (советник) из обер-секретарей Сената г. Еремеев, человек уже престарелый». Гаврила Романович своей активностью в два счёта заслонил Еремеева, и Вяземский предпочитал иметь дело с Державиным напрямую.
Можно предположить, что в те дни генерал-прокурор относился к нему с приязнью. Державин (как и некоторые другие сенатские чиновники) пользовался гостеприимством Вяземского, летом нередко квартировал на одной из дач князя — в Мурзинке, где он обыкновенно занимал верхний этаж, а Васильев — нижний.
Вскоре недавний поручик гвардии получил замысловатое поручение: разработать положение о круге действия и обязанностях этих экспедиций, которое сохранило свою силу до преобразования экспедиций в Департамент государственного казначейства аж в 1820 году. Державин заперся в своём кабинете — и за две недели создал проект устава. Проект одобрили — но награды Гаврила Романович не дождался. Между тем он давно заслужил чин статского советника! Вяземский отчего-то медлил с протекцией…
Пришлось Державину, к неудовольствию генерал-прокурора, искать покровительства Безбородко и, по существу, выпрашивать чин у императрицы…
18 июня 1780 года, в день восшествия на престол августейшей императрицы, Державин наконец-то получил чин статского советника. Долгожданный! Всем известны карикатурные стороны Табели о рангах, этой конституции петровского имперского устройства. На человека смотрели как на бездушный механизм, как на колёсико в огромной государственной машине. Ох, страшная картина. Но как ещё прикажете управлять империей? Табель о рангах выдвигала правильный критерий — служебный, профессиональный. Не происхождение, не популярность, а всё-таки профессионализм! Конечно, неизбежны издержки: влиятельные вельможи нередко проталкивали вверх податливых и удобных, а не наиболее способных. Но и талантливые люди получали шанс! Как применить правило золотого сечения к подбору руководящих кадров? Демократическая система не поможет: неизбежно проявится перекос в сторону шумных, искристых провокаторов, которые умеют принимать эффектные позы, критиковать предшественников и обещать златые горы. Необходима логика, которая поможет проявить себя способным людям, независимо от происхождения.
