- Ничего. Я молчал...

- Ты?! - вновь обернулся солдат к Аррутару, который, по-видимому, опять что-то безмолвно ему сказал. Из дальнейшего диалога Неутомимого и сипса Асий слышал только реплики одной стороны.

- Так ты ещё и говорящий?

-...

- Забавно, тарк побери, мне ещё не приходилось убивать говорящих собак!

-...

- Надо же, какие мы гордые!

-...

- Ещё не с такими справлялся!

-...

- Где?! - Неутомимый вновь резко повернул голову. Асий посмотрел в ту же сторону. Со стороны джунглей приближались Синие Псы числом около десятка. С таким количеством матёрых бестий ни один человек справиться не в состоянии.

- Ну что ж... давайте, зверюги!! Давайте, твари!!! Налетайте!!!- солдат оскалился в свирепой весёлости и стал в оборонительную позицию, выставив перед собой кинжал.- Сегодня вы увидите, как умирает гвардия императора! Посчитаете, сколько собачьих трупов будет валяться вокруг моего тела!! Да я даже полумёртвым, даже с перегрызенным горлом буду...

В этот момент он внезапно осёкся на полуслове. Зверская гримаса медленно сползла с его лица. Некоторое время он постоял в нерешительности, затем бросил оружие в ножны, зло сплюнул под ноги, повернулся и, не оглядываясь, пошёл прочь.

- Что ты ему сказал, Аррутар? - поинтересовался Асий.

"Он не испугался. Сначала. Не боится смерти. Ищет её. Я сказал: не буду убивать. Сделаю калекой. Этого он испугался. По-настоящему. Больше не будет угрожать тебе".

- Благодарю тебя, Аррутар.

"Надо было прикончить его сразу, пока не мог защищаться. Но это сделать ещё не поздно. Ночью, когда заснёт".

- Не делай этого, Аррутар, прошу тебя. И без того слишком много жизней прервалось вчера на этой земле. Ступай себе. Яже продолжу свой скорбный труд.

Солнце уже перевалило за полуденную черту, когда яма достигла глубины в два штыка лопаты. Асий посчитал, что этого будет достаточно. "Из хищников на острове водятся только лагры, которые мёртвым мясом не питаются,- рассуждал он,- а более могилу разорить некому. Мне ж необходимо беречь силы: захоронений предстоит сделать много, это всего лишь почин..."

С большим трудом и очень аккуратно, словно живого человека, старик переместил тело погибшего в могилу. Это был шорник Луни, мужчина очень крупный. Асий выбился из сил, присел передохнуть на краю могилы и, вытирая градом катящийся по лицу пот, огляделся.

Природа не имеет сочувствия к человеческим бедам. Ночные тучи давно ушли за горизонт. День стоял солнечный, радостный. Пейзаж буйствовал яркими красками. Всеми оттенками голубого и лазоревого переливалось Серединное море. На светло-светло голубом небе ярким расплавленным золотом пылало жаркое солнце. Лишь несколько белых облаков едва виднелись на горизонте- словно небрежные мазки кисти. В сочно-зелёный камуфляж одели джунгли подножия терракотовых гор. По ослепительно жёлтому песку пляжа рядышком бежали вороной скакун Буцефал и белый пёс Бес.

"Удивительно, - подумалось старику, - лад-лэда Олина нет, а рик его при том здоров и весел... Нешто не ушёл Водорог по Светлому пути? Нешто чует скакун, что вернётся хозяин, что не навсегда покинул сии палестины?"

Мне вновь уже в который раз снился всё тот же сон: чёрно-фиолетовое ночное небо в незнакомых созвездиях, большая зеленоватая луна, возле которой виднеется маленький серебристый шарик. Я грустно выл на них, а они лили сверху свой свет, который красиво серебрился на моей шерсти...

Я так и не понял, что заставило меня проснуться, но сон исчез резко, как неловким движением скинутая со стола чашка. И даже в глазах, когда я их открыл, не было обычной после пробуждения липкости. В комнате, погружённой в зеленоватый сумрак, царила, прямо-таки звенела тишина. Подле кровати, мерно покачиваясь взад-вперёд, стоял высокий полупрозрачный призрак. Сквозь него неясно просвечивали ровные ряды квадратиков на обоях комнаты. Самое первое, что в его облике привлекло внимание- светящиеся ярким зелёным огнём глаза, и только лишь потом - невообразимая худоба: такие истощённые фигуры я видел только на документальных фотографиях, запечатлевших узников фашистских концлагерей. На призраке мешком болтался странного покроя мундир неизвестной мне армии.

Такое пробуждение легко вписалось бы в любой из "кошмариков" - американских фильмов ужаса. Уже в следующем кадре, по всем канонам жанра, я должен бы был испугаться, запаниковать, броситься искать какие-нибудь палки, чтобы смастерить из них подобие креста, или, на худой конец, просто забиться под кровать. Но почему-то необычный гость не вызывал у меня даже малейшей тревоги. Только раздражение.

"Какого чёрта! Среди ночи...- пронеслось в голове.- Поспать не дают! Сколько же времени сейчас?"

Приподнявшись на локте, я повернулся к прикроватной тумбочке и бросил взгляд на электронные часы, стоящие на ней. На табло замерли большие, яркие зелёные цифры - 04:16. Свет этих цифр чуть-чуть рассеивал темноту комнаты. Он же отражался и в глазах призрака.

- Чё надо? - задал я не слишком умный вопрос.

- Приказано передать,- хрипло, как и положено приведению, произнёс фантом,- что Предназначение не выполнено. Тебя призывают обратно. Куда идти - знаешь. Семьсот Пятьдесят Пятый приказ выполнил!

С этими словами он чётким движением кинул ребром к груди сложенную дощечкой руку, отчего по комнате разнёсся глухой удар. Потом резко повернулся, едва не потеряв равновесие и чуть не упав при этом, и, всё так же покачиваясь, промаршировал до двери. А потом и сквозь неё...

- Э! А куда?.. - крикнул я ему вслед, но ответа уже не получил.

Я сидел на кровати и тяжело ворочал мозгами, пытаясь хоть немного осмыслить произошедшее:

"О чём это он? Какое-то предназначение не выполнено... Кем не выполнено? Меня призывают... Куда призывают? В армию? Как давно военкомат стал привлекать к работе посыльными привидений? Работают они, что ли, эффективнее? Результативнее разыскивают уклоняющихся от воинской обязанности? Этот, что ко мне заявился, уже семьсот пятьдесят пятый приказ выполнил! И, главное дело, я, по его словам, должен знать, куда мне идти. По тому адресу, который в мобилизационном предписании указан? Нет, абсолютно ничего не понимаю!"

Раньше обкурил бы это дело сигареткой - глядишь, и прояснилось бы чего-нибудь в голове. Но курить я бросил весной: вдруг ни с того ни с сего стало до невероятности противно это занятие. Ладно, пойду хотя бы кофеёчку сварганю, мозги встряхну. Может, после этого что прояснится. Хотя надежды мало. Что-то со мною творится непонятное. Вот уже несколько месяцев живу с ощущением, словно что-то забыл сделать. Но вот что?! Хоть убей, не помню!

Я зябко передёрнул плечами - в квартире довольно прохладно, опять какие-то перебои с отоплением - однако одеваться не стал: всё равно снова ложиться, рано ещё. Накинул на себя одеяло наподобие плащ-палатки, нашарил ногами тапочки и направился на кухню. Деревянная дверь, ведущая из комнаты в прихожую, начала открываться неожиданно тяжело, словно была сделана не из фанеры, а из толстенной свинцовой плиты. В медленно расширяющийся проём проник неяркий зеленовато-жёлтый свет. Я выглянул из-за полотнища продолжающей с тихим скрипом отворяться двери и остолбенел: в коридоре меня встретил безмолвный и неподвижный лес! Ночной летний лес, да ещё, судя по разлапистым контурам пальмовых листьев, тропический... Но откуда он глубокой осенью у меня в квартире?!

Над лесом простиралось удивительно красивое чёрно-фиолетовое небо в ярких огоньках звёзд, по которому медленно плыли редкие перистые облака, подсвеченные сверху луной... Оп-па! Даже не одной луной, а двумя: большой желтовато-зелёной и маленькой серебристой. Но ведь... Ведь именно их я видел в том самом сне, что приходил ко мне со столь пугающей регулярностью!

И в этот момент на меня вновь снизошло. Я вновь вспомнил всё. Воспоминания не пришли ко мне постепенно - я мгновенно погрузился в них, словно в безбрежное море. В памяти резко всплыли все те невероятные события, которые произошли со мною 15 апреля с 10 часов 33 минут до 10 часов 31 минуты - именно в таком порядке! Мигом заполнился пробел в памяти, угнетавший меня последние месяцы.