Городская стена полностью опоясывала большой холм, на вершине которого располагался кремль - крепость в крепости, вторая линия обороны и резиденция правительства. В Парме не было характерных для других ланельских городов стюганских кварталов, все дома были добротными и ухоженными. На каждой улице я видел играющих детей: мальчишки гоняли тряпичный мяч и сражались на деревянных мечах, девочки нянчились с куклами. Я с удовольствием отметил, что среди них нет ни одного ребёнка-бепо. Довольно много крестьянских домиков, окружённых садами и огородами, располагалось и за городской чертой. На особицу от них стояло сооружение, назначение которого я понял не сразу: уж очень оно не вписывалось в здешние архитектурные традиции. Лишь потом догадался: это же стадион, место, святое для всех жителей Пармы!

Впрочем, гулять по такому городу, в отличие от современного, не слишком-то и интересно: дома и улицы разнообразием не отличаются, памятников и музеев нет. Всё самое интересное должно находиться внутри кремля. Но вот как раз туда-то меня и не пустили. Два гвардейца при скорострелах, одетые в парадную форму цветов рода Апри - белый и синий, - вышагивающие вдоль ворот, заступили мне дорогу, едва я приблизился.

- Ныне праздному люду доступ возбраняется! - сообщил мне старший, которого, как я помнил, звали Ахон. Второй был слишком молод, а потому мне не знаком.

- Я приехал издалека. Очень издалека. И хотел бы увидеть лад-лэд-ди-ма Та.

- Обождать придётся. Вот праздник будет, тогда и увидишь.

- А скоро ль праздник?

- Как всегда, в День Любви. Девятнадцатого лакината.

Девятнадцатого лакината - День Любви? Ну да, так и есть! Именно в этот день десять лет назад... Ночь... Купание в море... Дымка, в которой растворились звёзды... Тёплый песок... Горячее тело... Пушистые, щекочущие лицо волосы...

Я тряхнул головой, отгоняя слишком уж ярко вырисовавшиеся перед мысленным взором образы. Мне так захотелось увидеть Та! Но как попасть в цитадель? Выдать себя за прислугу в маленьком городе совершенно невозможно. Открыться и сказать, что я Олин Апри? Это равносильно тому, как если бы я заявился в московский Кремль и принялся уверять, что я Владимир Ильич Ульянов-Ленин. Сумасшедших домов на Ланеле нет, но ворота города после такого поступка вполне могут для меня закрыться. Что делать? Не с боем же прорываться? И я решил, что самый реальный путь - собрать команду и победить в соревнованиях по футболу. Хотя времени для этого осталась немного: всего одна, хотя и длинная ланельская неделя.

Куда прикажете податься человеку, которого, как это ни парадоксально, знают в этом городе все и никто не знает одновременно? Естественно, на постоялый двор. Только вот постоялого двора-то в Парме и не оказалось. В связи с полным отсутствием этих самых постояльцев. Трактир на центральной улице стоял, а вот номеров при нём - увы! - не существовало. Хотя и трактиром-то его назвать нельзя. Трактир - это заведение, которое находится на тракте. А какой здесь тракт? Не Струистая же! Следовательно, это просто харчевня. Едальня, по-местному. И я направился туда: в каком другом месте можно собрать наибольшее количество информации? Да и покушать что-нибудь посущественнее вяленого мяса не помешает.

Хозяином едальни оказался бывший одесский плотник Луди, человек весьма общительный и разговорчивый.

- Нет слов, как приятно видеть нового человека! - Луди принёс мне заказанную похлёбку, распространяющую необычайно вкусный запах, и присел рядом. - Меня зовут Луди Котелков из Тоомана. Не удивляйся, не удивляйся! Это у нас в лад-лэдстве такое новшество введено. По завету Светлого Олина. Теперь у нас все носят такие прозвища, отчего сразу понятно становится, кто чем занимается. Хвамилия называется. Охотники у нас Оленевы да Барсуковы, пахари - Озимовы да Пшеничниковы, дровосеки - Ёлкины да Дубовы.

Да, припоминаю, был у меня разговор на эту тему с "тушканчиками", когда оказалось, что в Одессе проживают трое Гимо из Отонара. Я представился.

- Соискателем, говоришь, прибыл? - Луди Котелков призадумался. - А как ты сотворить-то это собираешься? Один-то? Без команды-то? Соискателя команда делает.

- Разве здесь команду набрать нельзя? - поинтересовался я.

- Набрать-то, конечно, можно. Только выйти на крылечко да свистнуть погромче. Уличных-то команд много. Желающих прославиться на футбольном поприще столько, что ими можно эти самые футбольные поля огораживать! Да только вот хорошие футбойцы уж давно по знатным командам разобраны.

- Много ль команд принимает участие в состязаниях?

- На празднике-то? Да завсегда четыре было. "Гвардеец", "Пахарь", "Рыбарь" и, стало быть, "Лесоруб". Они, ежели в первом составе играют, то всем остальным и лезть нечего. Ох, человек дорогой, придётся мне тебя оставить, - вдруг засуетился Луди. - АТу идёт, Секретарь Совета. И, никак, уже принявши немало. Придётся его обихаживать, а то как бы наше достопочтенное Секретарь снова не забуянило.

А-Ту было заметно пьяным и выглядело очень расстроенным. Войдя, оно плюхнулось за ближайший столик. Я подсел к нему. Представился так, как и записался в гостевую книгу, эр-лэдом Лансом из Реголата.

- Ланс? - скосило оно на меня нетрезвый взгляд. - Нечастое имя... Знавало я одного Ланса. Только он потом совсем не Лансом оказался.

- Я не ошибаюсь, ты - А-Ту, ученик знаменитого лекаря Тико Тони? - спешно переводя разговор на другую тему, спросил я, хотя и знал это наверняка.

- Хочешь меня обидеть? - исподлобья глянуло на меня А-Ту.

- Отнюдь, упасите Оба! Просто я не местный, могу чего-то не знать...

- Тогда знай, что Тико Тони без своего омоло... В общем, без одного своего средства протянул всего четыре месяца, после чего отправился по Светлому Пути. А может, и ещё куда, доподлинно не известно. И за это время научил меня врачевать лишь кое-какие раны да простудные болезни. Ну, роды ещё могу принять. Так со всем этим любая бабка-знахарка многократно лучше меня справиться может. А я... Кто я?.. Что я?..

- Как это "кто"? - попытался я остановить его самобичевание. - Твоё имя известно всей Парме.

- "Известно"... - криво усмехнулось А-Ту. - Да, известно. Но это всего лишь отблеск славы Светлого Олина. А я... Секретарь Совета! Да с этой должностью любой школяр справится!

- Не забывай о том, что ты друг Олина и его адъютант!

- Бывший!

- У Олина Апри нет бывших друзей. И очень скоро ему понадобится твоя помощь.

- Но откуда ты это... - взгляд бепо мгновенно стал почти трезвым.

- Верь мне. Я знаю, что говорю. Больше пока ничего сказать не могу.

На вопрос, где можно остановиться приезжему, никто не смог дать мне внятного ответа. Все пожимали плечами и разводили руками. Пришлось возвращаться обратно к таможенникам и просить приюта у них. А так как я пришёл из едальни не с пустыми руками, то договориться со служивыми мне удалось без проблем. За ужином я поделился с ними впечатлениями от города и, в том числе, поведал о разговоре с Луди Котелковым.

- Как бы не так! - возмутились они. - Есть в Парме о-го-го какие футбойцы! Да только вот в команды их не берут - гильдией не вышли!

- А не слабо собрать команду?

- Так уж собирали, - безнадёжно махнул рукой Миря. - И не раз. Но всё как-то получается только на одну игру. У всех хозяйство, заботы-хлопоты. А для того, чтобы праздничные игры выиграть, слаженность нужна, сыгранность.

- А как же другие команды?

- Так тех ить гильдии поддерживают. Ихние гильдии большие, справные. А, к примеру, наша, таможенная? Полдюжины человек таможенной стражи да сержант, таможенный герасим. Всей гильдии на полкоманды не наберётся, да и то трое уж старики почти, третью дюжину лет разменяли. Где уж нам команду держать! К тому ж под это дело катрегер нужен - где его взять?

- Катрегер - это что?

- Это не "что". Это "кто". Я бы даже сказал, "КТО"! - Миря со значением поднял вверх указательный палец. - Это, значится, человек такой, самый главный: он и капитан, он же и тренер, он же и герасим команды. А катрегер - это чтобы, стало быть, говорить короче было.