Асур предостерегающе зарычал, и я обернулся. Из леса с вязанкой хвороста вышел здешний обитатель - мужчина лет за сорок, облачённый в длиннополое одеяние из грубого, латаного во многих местах холста. Я узнал этого человека, несмотря на то, что со времени нашей первой и последней встречи он отрастил длинные волосы, бороду и усы. Десять лет назад мы встречались там, на Плато Синих Псов. Тогда на нём красовался парадный мундир атак-редера императорской гвардии. Каким ветром занесло его сюда, и почему он решил вести отшельнический образ жизни? Безусловно, это должна быть интересная, возможно, даже очень поучительная история, однако она, как говорит один мой знакомый журналист, "из другой записной книжки". В настоящий момент не до историй. Сейчас мне предстоит сразиться с ним за право обладания Мечом.

Отшельник подошёл ближе. Я многозначительно поводил пальцем по гладкому срезу бревна и произнёс, стараясь, чтобы это звучало как можно более внушительно и грозно:

- Я пришёл, чтобы забрать у тебя то, что тебе не принадлежит. Мне нужен Меч!

Молча, не произнеся ни слова, он прошёл мимо, удостоив меня лишь мимолётным оценивающим взглядом, вошёл в своё жилище и прикрыл за собой дверь. Такой реакции я не ожидал, а потому в растерянности стоял перед входом. Ну вот, упустил момент! Скорее всего, Меча при нём не было. Сейчас он вооружится и нападёт на меня. Или, притаившись, будет ждать внутри, когда я начну нападать. Что делать? Изображать спецназовца, штурмующего бандитский притон? Или ждать снаружи? Или устроить засаду? Или использовать Асура? Нет, только не Асура: пёс против Меча не потянет. Придётся самому. И я обнажил свой меч. Но в это время дверь вновь открылась, и я глаза в глаза встретился с отшельником. Почти одновременно мы опустили взгляд. Я посмотрел на его оружие, он - на моё. Огненный Меч, в отличие от моего, был в ножнах. Бывший атак-редер вновь взглянул мне в глаза, грустно усмехнулся. Потом положил Меч на порог и закрыл дверь перед моим носом. "Забирай и убирайся!" - только так, однозначно можно было истолковать этот жест. И мне стало стыдно за все свои предыдущие мысли. Даже несмотря на то, что когда-то он был моим врагом. Ведь если человек ушёл ото всех - это о чём-то говорит. Думается, амбициозный имперский атак-редер уже давно не имеет ничего общего с отшельником, без сожаления отдающим то, что существенно облегчает жизнь. Особенно в диком лесу.

Я поднял с порога Меч и вынул его из ножен. Да, без сомнения, это он - точная копия того, который достался мне в схватке с атак-редером Эдоном на плато Синих Псов. Знакомые кнопки на рукояти необычной формы. Я нажал нижнюю кнопку и три раза верхнюю. По периметру лезвия возникло яркое сияние: техника Иных работала безупречно.

Первый меч из пяти я нашёл. Однако пусть не гневаются представители высшей цивилизации, - если они, конечно, способны гневаться - но один Меч постоянно будет со мной. Как-то я себя с ним увереннее чувствую.

На том месте, где отшельник оставил артефакт, я положил свой кинжал: будет, чем морковку почистить или полешко построгать... Чуть подумав, присоединил к нему всё оставшееся вооружение - и меч, и арбалет с болтами. А ещё чуть поразмыслив, присоединил к ним и свои приспособления для добывания огня: огниво, кресало, трут. Вроде как жест доброй воли. Понадобится всё это человеку - хорошо, не понадобится... всё равно найдёт применение. Здесь же оставил и не нужную мне бутафорию - ножны и клинок, оставив себе только рукоять, внутри которой и находился собственно Меч.

К Парме я подошёл к полудню шестого дня своего путешествия, за время которого событий, достойных описания, почти не случилось. Грёб себе потихоньку вдоль берега, там, где течение послабее. Пять раз попадал в водовороты, из которых четыре раза вышел с достоинством, один раз - с "подмоченной репутацией". Через четыре довольно протяжённых переката пёр байдару на плечах. Два порога пришлось обходить по берегу, прорубая Мечом дорогу в зарослях. Асур всё это время прогуливался по лесу, изредка выходя на берег, дабы убедиться, что моя посудинка ещё на плаву и, полакав воды, вновь скрывался в чаще.

Лишь один случай заставил меня поволноваться - встреча с невиданным обитателем Струистой. Сначала я принял его за бревно. Чёрные и гладкие, отшлифованные камнями на бесчисленных перекатах, они очень часто попадались мне навстречу, доставляя порою ощутимые неприятности. Однако на этот раз "бревно" вдруг развернулось против течения, и на меня глянули два жёлтых глаза с вертикальными полосочками-зрачками. Затем чудище подняло над водой голову и щёлкнуло пастью. Морда его была не такая широкая, как у крокодила и много короче, однако набор острых конических зубов, усевающих пасть, внушал уважение. Обе руки у меня были заняты веслом, а это не самая удобная вещь для того, чтобы отбиваться от такого монстра. Да ещё и на вёрткой байдаре, на которой и без того трудно сохранить равновесие. Поэтому я как мог быстро подгрёб к лесистому берегу и, ухватившись левой рукой за свисающую над водой толстую ветвь, правой достал из-за пояса Меч. И лишь только после этого вздохнул свободно. То, что зверь очень сильный, было видно из того, как он очень быстро выгребает против течения. К счастью (теперь уже к своему), он был настроен миролюбиво. Минут пять он плескался напротив меня. Над поверхностью показывались то голова, то ослепительно белое брюхо, то мощные лапы с когтями-кинжалами и перепонками между пальцев, то широкий, похожий на бобриный хвост. Я с облегчением косил глазами вниз, где под лодкой уже в нескольких сантиметрах виднелся галечник дна: напади на меня это животное снизу, я бы имел очень мало шансов выжить.

Но вот, нарезвившись, речной монстр нырнул, сильным ударом хвоста подняв высоченный фонтан брызг, и больше уже не появлялся. Я ещё долго выжидал, не вынырнет ли страшилище вновь. Однако всё было спокойно. И тогда, взяв Меч в зубы, я спешно погрёб прочь, постоянно оглядываясь, не плывёт ли за мной это "бревно".

Рукоять Меча довольно толстая, держать его в зубах неудобно. Поэтому на первой же стоянке я сделал крепящееся к плечу приспособление-кармашек, откуда Меч в любой момент можно было бы быстро достать. А для страховки привязал его на верёвочку: упадёт за борт - поди найди его! Жаль, что Меч не "приручен" - никаких забот бы не было! Однако вживить его в палец без техники Иных, да ещё так, чтобы он управлялся ментально - об этом можно и не мечтать.

Без карты и без ориентиров трудно подсчитать пройденное расстояние, а потому деревянная сторожевая башня, открывшаяся моему взгляду за очередным поворотом Струистой, стала для меня "ожидаемой неожиданностью". При моём появлении скучавшие на башне двое стражников оживились: в кои-то веки хоть какое-то событие, а не только текущая мимо вода. Один из них свистнул в два пальца и радостно заорал:

- Стой! Кто идёт? Тьфу, тарк тебя, дубки-ёлочки... Кто плывёт? Стой, стрелять буду!

- Стоять? - громко переспросил я.

- Ага!

- Ладно! - Я перестал работать вёслами, и байдару тут же повлекло назад.

- Э-э... э-э... - растерянно донеслось с башни. - Ты куда это?! Ну-кась, давай греби сюда!

- А как же "стоять"?

- Стоять положено. По Уставу. Но ты давай это... греби!

- А как же Устав?

- С Уставом мы сами разберёмся, дубки-ёлочки, и без такого смехуна, как ты.

Минуты через три-четыре я пришвартовался недалеко от башни, у небольшой деревянной пристани за насыпным молом. Выше по берегу на стапелях возлежали лодьи. Было заметно, что их уже готовят к предстоящему сплаву. Чуть подальше плотники возводили ещё одну, новую. Однако моё прибытие в Парму - событие по местным масштабам небывалое - прервало работу. Все столпились на пристани.

Стражники были ребятами настолько молоденькими, что я даже не смог их узнать: видимо, в Одессе они были совсем пацанятами. Сейчас, преисполнившись важности и значимости, они командовали собравшимся: