Я потянула носом смрадный воздух, и в душе у меня зашевелился знакомый инстинкт. Я давно уже не толкалась в таком вот городке среди нищих, карманников и просто работяг. Я забыла, как это - стать частью толпы, плевать на спину тому, кто наступил тебе на ногу, скользить ночью вдоль закопченных стен и вслушиваться в тихие разговоры за закрытыми ставнями. Я давно не общалась с обычными людьми. Все то козлоногие, то желтоглазые попадаются. Я усмехнулась своим мыслям - красотка, да ты возвращаешься к жизни! Моя ты умница.
Пройдя еще с пару домов, я нашла, что искала - закопченная, как прошлогодний свиной окорок, вывеска гласила, что "Ретивый жеребец" открыт. Оттуда доносились крики, визги, заунывный голос кого-то звал, все это смешивалось со словами какой-то похабной песенки...
О луна, вот - это жизнь! Варлок так не думал. С перекошенным лицом он остановился в трех шагах от "Жеребца" и только моргал, не понимая, как я могу браться за ручку такой двери, предварительно ее не протерев, и намереваться добровольно влезть в притон убийц и выпивох. Я засмеялась:
- Пошли, Варлок. Гораздо больше шансов испачкаться в золотых дворцах, чем тут. Здесь хотя бы знаешь, во что ввязываешься. Тем более, что хуже, чем в Черной Топи, здесь не будет. И вообще быть не может.
- Может. Если кто-то выломает мою дверь этой ночью, то вряд ли мне так повезет, как в Черной Топи. Ладно, думаешь, я похуже не видел?
Варлок прошел мимо моего остолбеневшего тела и тяжело толкнул дверь заведения. Я пришла в себя, прикинула, насколько такие слова можно считать признанием, насколько - комплиментом, а потом тоже вошла в гостеприимный питейный дом.
На меня обрушилась волна голосов, гогота и женского визгливого смеха. Запутавшись в клубах сизого табачного дыма, я серенькой уточкой поплыла на звук стука кружек о дерево стойки, обходя качающиеся фигуры, уклоняясь от подносов и стараясь никого не подтолкнуть под локоть. Всплыв у стойки, я отбросила с головы капюшон, попыталась пригладить взвившиеся тонкие волоски вокруг лица и почувствовала, как кто-то довольно чувствительно схватил меня за локоть и развернул к себе.
- Держись ко мне поближе, тут и потеряться недолго. Я занял стол в углу. Ты у нас углы любишь... - Варлок бесцеремонно потянул меня от стойки мимо подвыпивших мужиков, тискающих настолько пышнотелых девок, что мне стало за них стыдно - ну и коровы. Я почти вприпрыжку посеменила за оборотнем, упала на свободную лавку, которую мужественно охранял от посягательств других посетителей дюжий разносчик, и расшнуровала плащ. Варлок плюхнулся напротив, спиной к стене. Я хотела пересесть, но что-то внутри гаденько шепнуло: "А посмотрим, какой из него охранник для девушки?". И я осталась сидеть спиной к залу, полному людей.
Разносчик все терся возле нас, деликатно пиная сапожищем ножку стола, отчего тот трясся и скрипел. Варлок глянул на меня. Луна, ну кто из нас мужик, а? Кто должен затребовать жбан "самовара" и двух куриц, а потом долго со значением смотреть мне в глаза, пока я не покраснею и не сдамся? Выходит, я.
- Принеси пива и мяса. Да, и хлеб не забудь. И посвежее! - Мой тон выдавал завсегдатая питейных заведений, привыкшего покрикивать на нерадивых разносчиков. Я глянула на Варлока. Тот сидел, как будто так и надо. Ой, как меня это злит! Я томно раскинулась на лавке, навалившись грудью на стол.
- Как я люблю темные углы... Варлок, а ты частенько выбираешь уголки потемнее, а?
Варлок глянул на меня предостерегающе, но мой язык уже было не остановить. Меня понесло, как на санях по льду.
- Или не ты выбираешь? Может, ты любишь, чтоб тебя туда заталкивали? Ты такой правильный, любишь магию Природы, ради нее жизнью рискуешь - в грязные дыры только подлый наемник может тебя затолкать. Сам ты такой... хороший, что аж челюсти сводит.
- Сай, ты хочешь драки? - Варлок тяжело оперся руками о жалобно скрипнувшую столешницу и навис надо мной. - Ты просто нарываешься. Так вот, наемник - я пока твой заказчик, твой хозяин, если так тебе будет понятнее. Еще одна вспышка язвительности - и ты лишишься денег, а договор о незагрызании будет расторгнут. Уяснила?
- Ой, мне страшно. - Как я хочу забыть о своей беззащитности, о потере плаща! Дайте мне пива, еды... ну, и еще кого-нибудь. - Варлок, не пугай меня больше, а то я заплачу.
Обстановку разрядил разносчик. Он принес нам по огромной кружке пива, по курице и буханку серого хлеба. Выставив всю эту снедь на стол, он нагнулся, чтобы тряпкой смахнуть какие-то крошки, когда я наклонилась к нему и спросила, силясь перекричать толпу:
- А что, красавчик, комнаты для ночевки у вас имеются? - и бросила на столешницу монету.
Облизнув губы, разносчик проследил за полетом монеты, хлопком припечатал ее к столешнице и наклонился ко мне, поблескивая жадными глазенками.
- Есть у нас тут, наверху, конурки. Да не знаю, подойдет ли вам... - он с сомнением поглядел на наши в общем-то неплохие одежки да монету в своей руке. - Только одна комната и осталась. Тут охочих много, вторую седмицу едут, кому не лень.
- А чего ж едут?
- Да ярмарок осенний, последний, поди, перед зимой. Кому что продать, кому купить. Даже сатиры с эльфами цацки свои привозят! - разносчик торжественно поднял палец - мол, во как!
Я растерянно глянула на Варлока - что делать будем? Варлок как-то слабо плечами пожал, глаза к курице опустил, жует...
- А сколько за ночь просишь?
- А вот хозяина сейчас кликну - он все и обскажет, я ж.... - разносчик виновато поклонился и змеей улизнул в дверь за стойкой.
Варлок поднял голову и зверем уставился мне в глаза. Ну чего это он так расстроился? Я злобно зыркнула на него из-под нахмуренных бровей:
- Самой неохота с тобой, упырь, нору делить. Но видишь же - яблоку упасть негде, купцы понаехали - не протолкнешься. А у нас де-ело... Так что потерпи денек-другой мерзкого наемника. Авось, не перегрыземся.
Варлок задумался, а потом, глотком осушив полкружки, задумчиво произнес, рассматривая что-то за моей спиной:
- Не пойму я тебя никак, Сай. То ты злобная, ядом так и брызжешь. Меня вон порешить смогла, в одиночку. И рука у тебя не дрогнула, и сердце даже не колыхнулось. За жизнь цепляешься, а мешок с золотом покажи - хвостом аж землю метешь, на все согласна. Вроде как уже и погибнуть не жаль, если в могилу мешок с золотом положат, что-ли? И злости на людей в тебе - через край. Когда ты этих, на поляне, добивать по кругу пошла, я понял, что кем-кем, а врагом твоим быть не желаю. - Он усмехнулся как-то невесело. Я уж хотела было его перебить, а то что-то занесло Варлока не в ту степь, но он продолжил. - И вдруг ты жертвуешь своей магией ради кентавра. Даже не сомневаясь ни капли. А теперь вот одну на двоих комнату снимаешь, вроде как мы с тобой - старые товарищи...
- Варлок, что тебя тревожит? Моя кровожадность или что еще? Дак ты не беспокойся. Может, я где в другом месте переночую... - я обернулась с гаденькой ухмылочкой, шаря глазами по лицам молодых парней. - Давненько я по тавернам не шлялась...
Варлок только презрительно хмыкнул, и повернул голову к подбежавшему хозяину сего заведения. Тяжело отдуваясь и смахивая с лысины бисеринки пота, хозяин представлял собой огромный колыхающийся кусок жира, затянутый в грязнющий фартук. Но жадиной оказался просто зверской. Толстяк заломил такую цену, что я аж поперхнулась. Варлок со значением откашлялся и невозмутимо просверлил своими черными очами поросячьи глазки хозяина. Затем наклонил голову вбок. Хозяин сделал то же самое. Я наблюдала, затаив дыхание. Наконец Варлок тихо прошелестел:
- Так сколько ты хочешь за эту жалкую конуру под самой крышей?
- Два ляна, - оживился толстяк, - но это, господин, не конура, а просто дивное местечко, откуда отличный обзор на город, на старую церквушку...
- Не части, не корову продаешь, - перебила я, - полтора за ночь за двоих, - и мы снимаем эту.. ммм.. конуру на седмицу. Идет?
