— Да, согласен!.. — воскликнул Боб, хлопая его по руке.

Молодой Рютвен оставил Оливье Дероша, полный фантастических грез, которые уносили его под облака. Он ни на одну минуту не сомневался в согласии отца; а какая роскошная перспектива раскрывалась перед ним при слове «Тибет»! Там, конечно, легко найти рубины в двенадцать миллионов, или хоть, чтобы не преувеличивать, такие, которые стоят несколько тысяч фунтов стерлингов. Оливье, который берет его с удовольствием (какой чудный человек этот Дерош!), он, конечно, не откажет отделить ему часть своих богатейших копей. Если он берет с собой только его одного, отказывая всем, кто добивался этого счастья, то уж это одно ясно доказывает его намерения. И как только он разбогатеет, само собой, явится в Англию, затмит всех товарищей своими лошадьми, гончими собаками, яхтами и экипажами. Но для начала он воспользуется богатством еще за границей, побывает во всех странах света… Но почему же не на аэроплане? Дерош велит построить ему аэроплан, это будет оригинально и роскошна И туда он будет пускать только людей порядочных.

Дерош хорошо понимает, не пуская к себе на аэроплан первого встречного, как зависит удовольствие путешественников от состава спутников… И он сделает точно так же… Ни одного глупца, ни одного лишнего человека! Он возьмет только людей умных, интересных, молодых, здоровых и отважных… Как жалки в путешествии эти люди, которые всегда болеют и всего боятся!..

Так размышлял молодой Боб, направляясь большими шагами к отцовскому дому.

Чтобы увидеться с отцом, ему пришлось дождаться обеда. Но когда подан был десерт и вина, слуги удалились, а дамы ушли в залу, Боб сообщил мистеру Рютвену о своем счастье, неожиданно свалившемся на голову.

Мистер Рютвен и его старший сын Реджинальд широко открыли глаза. Не без зависти предполагаемый наследник слушал младшего брата, который с оживлением объяснял свою цель путешествия и верную выгоду, которую он получит.

— Какое счастье!., какое счастье! — повторял старший не без досады, — счастье, от которого можно повеситься!

— Ну, конечно!., именно нам это и нужно, нам — бедным горемыкам, младшим сыновьям!.. Значит, вы согласны? — обратился он к отцу. — Тогда напишите слово Дерошу. Он не хочет брать меня без вашего согласия.

— Какой прекрасный француз! — заметил Реджинальд с иронией.

— Очень любезно с его стороны! — сказал в то же время мистер Рютвен, — к этому вечеру я напишу ему.

— А потом, как вы думаете, следует ли посвятить в этот проект мою мать и сестер? — спросил Боб.

— Без сомнения. Нельзя же пускаться в такую экспедицию, не сообщив матери! Идите вместе в залу: я же приду туда с письмом Дерошу.

Оба молодых человека вошли в зал. Каково было удивление матери и радость сестер при известии, что их брат примет участие в предприятии, которое кружило всем головы.

— Главное, ни слова никому из ваших подруг! — авторитетно объявил Боб. — Я хорошо знаю, что для девиц нет большего удовольствия, как болтать, особенно когда надо хранить секрет… язык у них чешется!..

— О, Боб!

— Как будто мы более болтливы, чем вы! — сказала Марта, пожимая плечами.

— Вот и доказательство!.. Мистер Боб как можно скорее поторопился рассказать нам свой секрет! — насмешливо прибавила Полли.

— Не будь такой противной, Полли; я вам рассказал единственно потому, что думал, что вы огорчитесь, когда узнаете о внезапном отъезде вашего брата. Но запомните хорошо одну вещь! Мистер Дерош поставил мне условие, sine qua поп, что я сохраню это в секрете! Вы не знаете no-латыни, но это не важно…

— Немного лучше вас, может быть! — перебила Полли с кислой улыбкой.

— Да, наконец, понимаете вы или нет по-латыни, все равно, но только никому ни слова, если вы не желаете, чтобы это дело расстроилось!.. Итак, держите язык за зубами!

— Боб, я надеюсь, вы привезете мне рубинов! — воскликнула Мюриель, хлопая в ладоши. — Ожерелье я закажу оправить, как у леди Темпль!

— Вы получите великолепные рубины! — сказал Боб важно. — Нетрудно понять, что если у меня в руках будет миллион, я не позволю моим сестрам одеваться как нищим!

— О, если бы нужно было ждать вас, чтобы не ходить в тряпках! — возразила Полли, заливаясь смехом.

— Вы глупы, Боб! — сердито сказал старший брат.

— Глуп, сколько вам угодно! Вы не будете считать меня глупым, когда я приглашу вас на свой аэроплан… Дерош мне построит… Он меня очень любит, этот милый Дерош. В этом виден хороший вкус, не правда ли, Полли?

— Дорогой сын! — сказала мистрис Рютвен, — зачем говорить легко о таких серьезных вещах? Я боюсь увидеть вас уезжающим на этой машине.

— Согласен, маменька! Но когда вы увидите вашего сына в золоте, вы скажете другое! Вы еще не знаете, вы все, здесь сидящие, какие мои намерения относительно вас, как только богатство будет в моих руках. Прежде всего, для матери построят образцовую школу в деревне; там будет бесплатная лечебница, и она будет раздавать лекарства, как делают добрые дамы в нашей стране. Для Полли у нас будет библиотека, какой никогда не бывало! Там будут собраны все болтуны которые некогда держали перо в руке, со времен Аристотеля до Юнга! У Марты будет конюшня, полная лошадей! А для мисс Мюриель туалет от Борта каждую неделю, если это ей нравится!., даже платье, убранное рубинами!

— Милый Боб!

— Превосходный сын!

— Шарлатан! — проворчал Реджинальд. — Прекрасное предприятие, которое свернет шею вам и вашему французу, к несчастью!

Не обращая на него внимания, Боб продолжал разрисовывать перед матерью и сестрами прекрасные картины будущего, когда он вернется из страны лам.

А когда мистер Рютвен написал письмо к мистеру Дерошу, Боб весело отправился на один бал, где надеялся встретить друга и вручить ему письмо. После этого, на другой день утром, только проснувшись, Боб получил письмо, которое сейчас же понес к ужасному мистеру Петтибону.

Свежий и нарядный, обтянутый в платье от лучшего портного, с орхидеей в петлице и моноклем в правом глазу, в блестящей шляпе и тросточкой с золотым набалдашником в руке, молодой безумец в одиннадцать часов направился к Петтибону.

Тот жил на Оксфордской улице. Приемная сплошь была увешена географическими картами всего света, испещренными по всем направлениям полосами красными чернилами: это означало разные маршруты, по которым дом Крук и К° обязался исполнить для своих путешественников их поручения за плату от пяти до тысячи гиней.

Несколько канцеляристов были завалены бумагами: одни посылали телеграммы, другие писали текущую корреспонденцию, один стоял у телефона, а другой составлял новый план маршрута. Никто не обращал внимания на Боба.

Удивленный, что его приход не производит впечатления, Боб спросил повелительным тоном:

— Мистер Питтебон?

Чиновники по-прежнему не желали замечать его присутствия. Рассерженный, насколько только он был способен при своем спокойном характере, Боб дотронулся палкой до плеча ближе стоявшего к нему чиновника.

— Ах! это еще что такое? — воскликнул чиновник оборачиваясь.

— Я у вас спрашиваю господина Петтибона вот уже с полчаса, а вы не обращаете внимания, точно меня не существует! — возразил Боб, оскорбленный.

— Чего же вы от меня хотите?

— Это мое дело. Пойдите сказать ему, что я здесь.

— Нужно полагать, что вы принц Валлийский в преклонных летах? — возразил чиновник иронически.

— Вот моя карточка! — сказал Боб, красный от гнева. — Отнесите ее вашему господину…

— Почаще приносите!

— Как! почаще! Что это значит?

— Это значит: «почаще!» или, если вы предпочитаете, так то значит, что я останусь на своем месте и не пойду к мистеру Петтибону без его вызова…

— О! О! какой магнат этот Петтибон! Но тогда как же его можно увидеть?.. Я обязательно должен поговорить с ним…