…Скорбно льются звуки оркестра. Меняется почетный караул коммунистов, в среде которых работала Надежда Сергеевна. Вот слушатели Промакадемии, где она училась. Вот близкие друзья и товарищи: Сталин, Молотов, Каганович, Постышев, Орджоникидзе, Киров, Калинин, Енукидзе. Тянется лента людей… Газеты тех дней пестрят соболезнованиями. Как правило, они начинаются словами: «Дорогой друг и учитель тов. Сталин!», «Дорогой Иосиф Виссарионович!», «Дорогой тов. Сталин!»

На следующий день «Правда» писала о похоронах: «С утра сюда, в зал, к гробу течет с Красной площади людская волна. Ее истоки — на московских заводах, фабриках, в учреждениях, в вузах и красноармейских казармах. Все, спешат отдать долг Надежде Сергеевне. Ведь скоро, в час дня, доступ в зал будет прекращен. Красная площадь постепенно заполняется партийными, рабочими и вузовскими организациями. Знамена перевиты черными траурными лентами. Доступ к гробу прекращен. В зале остаются родственники, ближайшие товарищи и друзья покойной, представители партийных и советских учреждений. Входят тт. Сталин, Молотов, Каганович, Калинин, Ворошилов, Орджоникидзе, Постышев, Киров, Андреев, Микоян, Енукидзе, Литвинов, Сулимов, Яковлев, все члены Реввоенсовета. В почетном карауле в последней смене: Молотов, Ворошилов, Каганович, Микоян.

2 ч. 30 мин. С гроба снимают венки. Траурный марш оркестра сменяется «Интернационалом»…»

А. П. Ларина в книге «Незабываемое» воспроизводит рассказ Н. И. Бухарина о том, что было перед тем, как вынесли гроб к катафалку.

«Перед закрытием гроба Сталин жестом попросил подождать, не закрывать крышку. Он приподнял голову Надежды Сергеевны из гроба и стал целовать.

 — Чего стоят эти поцелуи, — с горечью сказал Бухарин, — он погубил ее!

В печальный день похорон он вспоминал, как однажды случайно приехал на дачу Сталина в Зубалово в его отсутствие. Они гуляли с Надеждой Сергеевной возле дачи, беседовали. Приехавший Сталин тихо подкрался к ним и, глядя в лицо Бухарину, произнес страшное слово: «Убью!»

Светлана в своей первой книге пишет, что отец на похороны не пошел. Но некоторые свидетели опровергают это утверждение. Им запомнилась скорбная фигура Сталина в распахнутой шинели без головного убора. Он шел рядом с гробом. Кавалькада лошадей везла роскошный постамент под бордовым бархатным балдахином. Похоронная процессия двигалась сначала по Манежной, потом по Волхонке, Кропоткинской, Зубовской, Большой Пироговке — к Новодевичьему кладбищу. Улицы, переулки были запружены народом.

Когда гроб стали опускать в могилу, Сталин наклонился и взял в руки горсть земли. Он стоял с опущенной головой у ямы, дожидаясь, пока гроб опустят в нее. Потом подошел ближе, бросил горсть земли и тут сразу уехал…

Скорее всего, эти свидетели заблуждаются, а Светлана права. Григорий Морозов, будущий муж Светланы, знавший семью Сталина с детства, считает, что с Иосифом Виссарионовичем спутали Алешу Сванидзе, который был похож на Сталина.

«Я думаю, что смерть мамы, которую он воспринял как личное предательство, унесла из его души последние остатки человеческого тепла. Он был теперь свободен от ее смягчающего, и тем мешавшего ему, присутствия. Теперь он только сильнее укрепился в том скептически-недобром взгляде на людей, который был естественным для его несентиментальной натуры» (С. Аллилуева. «Только один год»).

Вряд ли бедная Надежда Сергеевна могла оказывать на Сталина «смягчающее» влияние. Светлана идеализирует отца. Если бы это влияние в какой-то степени имело место, Надежда Аллилуева не ушла бы из жизни. Но в том-то и дело, что, очевидно, любя жену, Сталин в принципе любить не умел. Как пишет А. Ларина в книге «Незабываемое», Сталин по-своему любил Надежду Сергеевну — и одновременно мог «издеваться над ней, губить ее». Эта любовь ничего, кроме муки, тому, на кого она была направлена, принести не могла.

Бухарин рассказывал Анне Юрьевне, что Сталин не может забыть Надю, «с горечью говорил, как ему ее не хватает». У него появилась потребность с кем-то о ней говорить, хотя окружающие, зная, что «кончина ее темна», избегали этого разговора. Он это чувствовал и часто не шел дальше того, чтобы просто лишний раз произнести вслух имя загубленной им жены. Поздравляя Бухарина с женитьбой, Сталин вдруг сказал: «Хорошая жена, красивая жена, молодая — моложе моей Нади!» Федору Раскольникову он с гордостью говорил: «Какая Надя у меня мужественная была. Она имела в себе силы покончить с жизнью. Ни у кого нет такой жены…»

Со Светланой Сталин впервые заговорил о матери лишь осенью 1948 года. «Мне было не по себе; я не знала, как говорить на эту тему с отцом, — я боялась ее. Мы сидели одни, был долгий завтрак — как всегда, много фруктов, хорошее вино. «И ведь вот такой плюгавенький пистолетик! — сказал он вдруг в сердцах и показал пальцами, какой маленький был. — Ведь — просто игрушка! Это Павлуша (брат Надежды. — В. С.) привез ей. Тоже, нашел, что подарить!»

Примерно к тому же времени относится воспоминание Серго Берии, который по возвращении с фронта подарил Светлане трофейный вальтер. «…Проходит время, и в академию, где я учился, приезжает генерал Власик, начальник личной охраны Сталина.

 — Собирайся, — говорит, — вызывает Иосиф Виссарионович.

Приезжаю. Никогда раньше такого не было, чтобы вызывал.

Поговорили немного о моей учебе, а потом и говорит:

 — Это ты Светлане револьвер подарил? А знаешь, что у нас дома с оружием было? Нет? Мать Светланы в дурном настроении с собой покончила.

Я обалдел. Знал, что мать Светланы умерла, но о самоубийстве никто у нас в доме никогда не говорил.

 — Ладно, — сказал Сталин. — Иди, но за такие вещи вообще-то надо наказывать…»

…Владимир Аллилуев, племянник Надежды Сергеевны, в книге «Хроника одной семьи» пишет:

«У многих членов нашей семьи, и у меня в том числе, было убеждение, что обида на Надежду за самоубийство была так глубока, что Сталин никогда так и не приходил на ее могилу. Но оказалось, что это не так.

Есть свидетельство очевидца, что в октябре 1941 года, когда судьба Москвы висела на волоске и предполагалась эвакуация правительства в Куйбышев, Сталин приехал на Новодевичье кладбище проститься с Надеждой. Сотрудник охраны Иосифа Виссарионовича А. Т. Рыбин, долгие годы бывший рядом с ним, утверждает, что Сталин несколько раз ночью приезжал на Новодевичье и подолгу молча сидел на мраморной скамейке, установленной напротив памятника».

После похорон жены Сталин просил Николая Ивановича Бухарина поменяться с ним квартирами. Он не мог оставаться жить в том месте, где всякая мелочь напоминала ему о Надежде Сергеевне. Естественно, Бухарин выполнил его просьбу.

Сталин как-то пожаловался М. А Сванидзе, что Василий и Светлана «преступно быстро забыли мать». Обратим внимание на эти слова — «преступно быстро». Точно речь идет о его врагах, к которым он был беспощаден вплоть до физического их уничтожения.

Светлану он любил. Эту любовь никто не ставит под сомнение, как и его чувства к жене, матери, к обоим сыновьям. О том, что Сталин любил Дочь, свидетельствуют буквально все — родные и близкие, друзья и соратники, недоброжелатели и явные враги. Он любил ее в те годы, когда Светлана была ребенком, так, как не любил никого в жизни.

«Заговорили о Светланочке, — пишет Мария Анисимовна, — и Иосиф весь засиял. Стали вспоминать ее разговоры, манеры, настроения, и стало за столом теплей…» «Очень он был счастлив ее видеть, целовал, ласкал…» (из «Дневника» М. А. Сванидзе).

Любовь эта — взаимная, о чем также свидетельствует Сванидзе. «Светлана все время терлась около отца. Он ее ласкал, целовал, любовался ею, кормил со своей тарелки, любовно выбирал кусочки получше…»

В те времена Сталин называл ее «Сетанкой-хозяйкой». Вернее, «Сетанкой» называла себя она сама, а уж «хозяйкой» любовно величал ее отец. Это было время, когда в стране один человек мог что-либо «приказывать» Сталину, хотя «приказы» эти делались понарошку, но все же…