— А у вас они есть? — перебил его Коста.

— Нет, — ответил молодой с полной уверенностью.

— Тогда… — начал Ник, но болезненный тычок в ребра от Перони заставил его замолчать.

— У меня есть дети, — сообщил Джанни. — И если кто их хоть пальцем тронет…

— Вот именно, — согласно кивнул молодой карабинер.

— И больше он не появлялся? — спросил Коста.

Стражи порядка вновь переглянулись.

— Его жена приходила, — ответил старший. — Мы и не знали, кто она такая, пока одна синьора из школы нам не сказала. Тут никаких секретов не утаить — такое уж место.

— И что она тут делала? — спросил Перони.

Жандарм скорчил гримасу. Карабинер явно был человеком добрым и чувствительным.

— Принесла цветы. А потом сидела в этом парке, долго-долго. Стало уже совсем темно, и я уже хотел было пойти и поговорить с ней. Было так холодно, Господи помилуй! Но в конце концов она ушла.

Карабинер умолк, не зная, рассказывать ли все, что пришло ему в голову.

— Вы считаете, что он может болтаться где-то неподалеку? После того, что вчера ночью произошло в квестуре? Жуть какая! Не завидую вам, теперь столько возни будет!

Перони похлопал его по плечу, выражая благодарность за сочувствие.

— Профукали вы Браманте, — усмехнулся молодой. — Слабая у вас дисциплина, вот в чем дело.

Старший закатил глаза, посмотрел на коллегу и грустно бросил, с видом полной покорности судьбе:

— Знаешь, тебе лучше бы почаще держать пасть на запоре. А то из нее такое дерьмо прет…

— Да я же просто сказал… — Молодой покраснел.

— Мне плевать, что ты сказал. Эти ребята просили помочь. И если это в наших силах, мы должны помогать.

Ни слова в ответ.

— Вот что, — продолжил старший. — Он говорил с Браманте. Ведь говорил же?! Подошел прямо к нему, словно это какая-нибудь кинозвезда или что-то в том же роде. Может, ты и автограф у него взял, а, Фабиано? И руки потом, наверное, не мыл?

Лицо Фабиано покраснело еще сильнее.

— Я сказал ему, что думаю по этому поводу. Что его вовсе не следовало сажать в тюрьму за то, что он сделал.

— То есть за то, что убил человека? — воскликнул его коллега. — Что ж, это вполне в стиле Браманте, не так ли?

— Я просто сказал…

— И слышать не желаю, что ты там хочешь сказать. Вот возьми. — Он достал из кармана банкноту и сунул коллеге. — Ступай принеси кофе. Мне — как обычно. И себе тоже, если хочешь. И еще два для наших друзей.

— У нас мало времени, — отказался Коста. — Но все равно спасибо.

Все посмотрели вслед молодому карабинеру, который понуро брел вниз по улице.

— Знаете, что меня больше всего беспокоит? — спросил старший, качая головой. — Если такое случится вновь — такая же ситуация и те же самые участники, — любой идиот вроде этого Фабиано наделает точно таких же ошибок. Он-то считает, что все можно решить одними кулаками. — Он пристально посмотрел на агентов. — Вот что я вам должен сказать. Никакой это не герой. Я привык не судить о людях по их внешнему виду. Не такой я болван. Но что-то в нем такое было… Он вел себя так, что этот мой кретин начал к нему прямо-таки подлизываться, словно это сам Господь Бог или что-то подобное… И это было… скверно.

Перони кивнул:

— Понимаю.

— Нет. Послушайте. Я не очень хорошо могу это сказать словами. Встреча с ним оставила какой-то жуткий осадок. И с его женой тоже. Не в первый раз встречаю людей, которые потеряли ребенка. Понимаю, как нелегко нести такое бремя. Но прошло уж столько лет, а у них такой вид, словно это случилось вчера…

Коста не часто думал о Беатрис. Роза Прабакаран продолжала следить за ней. Если Браманте была как-то связана с последними событиями, то теперь постарается держаться подальше от бывшего мужа.

— Как вы считаете, они встречались? Несчастная мать и ее бывший муж?

— Я такого не видел. Они приходили сюда в разные дни. Кто знает?

Ему явно нужен был кофе. И что-нибудь еще. А пока складывалось впечатление, будто карабинер хочет высказать все, что думает, до возвращения напарника.

— Вот что я вам все же скажу. Ваш фигурант был тут не единожды. Потом приходил еще один раз. Дней пять, неделю назад. Вон туда ходил.

И он указал на площадь, на маленькую темную дверь с табличкой с неразличимой отсюда надписью.

— И это… — подсказал ему Перони.

— Его бывшее место работы, — ответил страж порядка таким тоном, словно это было очевидно. — Там все эти археологи занимаются своими делами. Браманте вошел туда, и тут мы услышали, чем они там занимаются. Орали и вопили!.. Мы отсюда все слышали. Я уже собрался было пойти и спросить, не нуждается ли кто из них в помощи, но тут бывший профессор вышел, лицо мрачное, вид грозный, а потом просто пошел по улице, как будто ничего не случилось.

Коста посмотрел на табличку на стене: археологический факультет университета Ла Сапьенца имел здесь небольшой офис, спрятанный за стеной, точно так же как дворец мальтийских рыцарей. Джорджио Браманте отказался от предложения занять прежнюю должность, но все-таки зашел туда, где раньше работал, а этот человек ничего не делает просто так, без должных на то оснований.

— А ученые все еще исследуют раскоп? — спросил он. — Тот, где пропал Алессио?

Карабинер отрицательно покачал головой:

— Нет, теперь это невозможно. Там, внизу, все огорожено. Что бы там тогда ни случилось, теперь это место считается смертельно опасным. Всякий раз, когда идет сильный дождь, там случаются обвалы и грязевые потоки. Дети время от времени туда забираются. Если мы их вылавливаем, домой они отправляются с надранными ушами. Как следует надранными — я не желаю, чтоб они вновь туда залезали.

Перони посмотрел на Косту, потом на свои ботинки и тяжко вздохнул.

— Что такое? — спросил карабинер.

— Я их только нынче утром начистил, — грустно ответил Джанни.

Было уже почти семь вечера, когда Артуро Мессина счел возможным покинуть Авентино. Над Тибром лениво висело оранжевое солнце. Его теплые лучи превращали реку в сверкающую золотистую змею, обрамленную с обеих сторон потоками медленно движущегося транспорта. Сквозь скопление автомобилей пробиралась полицейская машина, посверкивая сигнальными огнями и завывая сиреной. У Мессины не хватало совести кричать на водителя, чтоб тот ехал быстрее.

Он бросил взгляд назад, на холм. На набережной под ним уже собралась толпа, у кромки воды — тоже. Никто особо не дергался. Даже шакалы из прессы теперь явно поскучнели. Мессина служил в полиции всю жизнь, работал в форме, патрулируя улицы, потом в гражданской одежде, занимаясь расследованиями, прошел все ступени, прежде чем перейти на руководящую должность. Так что он прекрасно понимал нынешнее положение — временный застой, поиски в потемках, как в мутной воде, когда расследование почти застопорилось, когда спал первоначальный азарт, вызванный всплеском адреналина, когда стало понятно, что немедленного прорыва ждать не следует. Экскаваторы уже вгрызлись в участок Апельсинового садика. То, что вначале казалось простой задачей, обернулось кошмарной попыткой переместить небольшой пласт земли и камней, который все время осыпался и разваливался. Кретин-маркшейдер, присланный компанией, которая предоставила экскаваторы, по всей видимости, совершенно не справлялся со своей задачей. Ни один из археологов из команды Браманте помогать не пожелал: все они были возмущены происходящим. Джорджио уехал в квестуру, а без него поблизости не было ни единого специалиста, который мог бы дать квалифицированный совет по ведению дальнейших работ.

И экскаваторы шли вперед практически вслепую, а Мессина все еще наивно полагал, что по мере углубления работать станет легче. Как он сам сказал Фальконе, это все равно что срезать верхушку муравейника и заглянуть внутрь. Как выяснилось, комиссар занимался самообманом. Результат оказался гораздо более непредсказуемым. Гнездышко оказалось давным-давно покинутым. Внутренность холма представляла собой лабиринт тоннелей и разломов, опасных, рыхлых, грозящих вот-вот обвалиться. Один из экскаваторщиков уже начал намекать на то, что продвигаться дальше слишком рискованно. Армейские саперы выбрались наружу и, наблюдая за процессом из парка, с поросшей травой возвышенности, курили с таким выражением на лицах, которое явно говорило: все вы тут недоумки и любители. Экскаваторы уже превратили в гору камней то, что, на непрофессиональный взгляд Мессины, смотрелось как огромный подземный храм; стараясь добраться до слоя красноватой земли, они уничтожили явные артефакты и то, что выглядело горой разбитых и разломанных костей. Он уже понял, что это ему так просто с рук не сойдет.