В компьютере ничего не было. Лучшим вариантом было ехать в Подольск и выяснять все в тамошнем отделении милиции. Но в Подольске были проблемы у самого Баранова...

Неожиданно в помещение вошла Катерина.

- Привет, - холодно поздоровалась она. - Где Сергей?

- А разве ты не видела его?

- Нет, со вчерашнего дня не видела.

- Очень жаль, что с Игорем все так получилось. Не знаю, что уж там произошло. Мы обследовали теплоход, и вдруг Леонов сорвался как с привязи и поехал в город... Потом уже оказалось, что Гранчака преступник оглушил и затащил на ту чертову колокольню... Слушай, Катя, Серега тебе ничего не рассказывал о своем прошлом?

- Ничего.

- Ладно. А родственники у него какие-нибудь есть?

- Разве это сейчас важно, Игнатий? Где он?

Я боюсь одна ехать в поселок...

- Поехали вместе, - предложил Варанов.

***

После того как бомба разорвала на куски Игоря, Леонов впал в депрессию. Купив несколько бутылок водки, он заперся в новенькой баньке, выстроенной Гранчаком, парился там, глушил сорокафадусную стаканами и распевал блатные песни.

Убитая горем мать Гранчака слегла, и возле нее хлопотали подруги и родственницы. Никто не понимал, что творится с пьяным майором.

Катерина, приехав в поселок, еще издалека увидела дым из трубы новой бани. Она поняла, что к чему, и сразу подошла к бане. Леонов с пьяным надрывом пел песню Высоцкого:

Я от белого свету отвык.

Угорю я, и мне, угорелому,

Пар горячий развяжет язык...

- Сережа! Ты здоров? - крикнула Катерина в дверь.

Пение стихло. Послышалась какая-то возня, потом дверь отворилась, и на пороге появился Леонов. Он был голый по пояс, красный, испачканный сажей.

- Здравствуй, Катя. Видишь, Игорь не успел вмонтировать котел... Камни есть, жар в бане держится, а помыться нечем...

- Ты что, решил достроить?

Леонов вышел на улицу, от его раскрасневшейся спины валил пар. Майор стал набирать березовые поленья.

- Ты решил доделать баню? Отвечай, Сережа!

- Я его найду, где бы он ни был. Я убью его...

- Что ты задумал, Сережа?

- Какого черта пришла? Я тебе сказал, чтобы близко ко мне не подходила, - неожиданно разозлился Леонов. - Катька, ты не знаешь этого человека. Ты не знаешь даже меня. Не знаешь, что я натворил.

- Я не знаю, что ты там натворил, но тебя-то я знаю. И ты не такой, как он. Я люблю тебя, Сережа, - женщина закрыла лицо руками и заплакала.

- Вот, опять слезы, опять сырость... - пьяно пробормотал Леонов.

- Сережа, я возвращаюсь домой, - категорическим тоном произнесла Катерина, - я не собираюсь больше прятаться.

Возле дома топтался Варанов, не решаясь вмешиваться в семейную сцену.

***

Леонов вышел из запоя и первым делом отправился обследовать местность возле взорванной церкви. Поиски могли оказаться безрезультатными, потому что на месте взрыва уже побывали и отряд саперов, и милиция. Все улики были тщательно собраны, пронумерованы и отправлены в экспертно-криминалистическую группу МВД Республики Коми. Кроме того, возле церкви побывали мальчишки из окрестных деревень, порылись в обломках, надеясь найти что-нибудь интересное. Леонов помнил, что взрывное устройство было очень громоздким. Чтобы заминировать Гранчака, Хининов использовал хитроумное приспособление с множеством деталей. Убив на поиски целых два часа, Леонов обнаружил в коре березы, росшей возле церкви, небольшую металлическую пластинку с выгравированным на ней большеклювым кальмаром.

Узор на пластинке о чем-то смутно напоминал майору. Сергей вынул телефон и нажал на кнопку:

- Игнат? Ты еще не удалял те фотки, которые наснимал возле теплохода? Если нет, пере-. кинь посмотреть.

Листая цветные картинки на экране телефона, майор задержался на одной. Высоко задранный над болотной ряской проржавевший борт теплохода, на котором четко прорисован контур - клювастая голова и множество щупальцев. А чуть ниже надпись: "Кальмар".

Круг замкнулся. Теперь Леонов жалел только об одном - что не подстерег Хининова на теплоходе тогда, когда этот подонок убивал Игоря. К судну был только один путь - по мосткам и бревнам. Там бы его Леонов и снял. Труп утонул бы в болоте, а жизнь Леонова стала бы значительно приятнее.

Теперь Сергей возвращался на старое место.

В сарае за домом Игоря Гранчака Леонов взял снаряжение для ходьбы по болоту. Теперь майор отвязывал от сиденья мотоцикла два куска пенопласта и специальные палки, напоминающие ковши. Во всей этой "амуниции" пройти к теплоходу будет намного легче и не придется идти по прогнившим мосткам, за которыми наверняка следит Хининов. Сергей нацепил пенопласт на ноги и медленно, стараясь как можно меньше шуметь, побрел по болотной жиже.

На этот раз теплоход был обитаем - из каюты доносился противный визг ножовки, режущей металл.

Обойдя по трясине судно, Леонов еще раз осмотрелся. Действительно, для неоснащенного человека путь с теплохода был только по мосткам.

Майор схватился рукой за металлические сходни, снял с ног пенопласт и запихал в дыру в корпусе.

Нельзя оставлять преступнику ни единого преимущества. Сам же он пойдет назад другой дорогой. Если пойдет вообще.

Леонов осторожно подтянулся на руках и очутился на накрененной палубе. Мягко ступая, он пошел на звуки. Стала слышна музыка. Майор пролез в один из раскрытых люков и опустился на пол в коридоре. Справа и слева располагались каюты. В предыдущий раз они с Барановым обследовали их и ничего подозрительного не нашли.

Преступник сейчас мог находиться в командной рубке, до которой они тогда не дошли. Леонов вытащил пистолет. Стараясь не шуметь, дослал патрон в патронник и, прижимаясь спиной к переборке, пошел по направлению к рубке. Голубоватая эмаль, вздувшаяся от времени и сырости на переборке, шуршала под его спиной и чешуйками сыпалась на пол. Чем ближе подходил майор к рубке, тем явственнее слышались звуки работавшего радиоприемника, настроенного на УКВ местного вещания. И вдруг Леонов услышал следующее сообщение:

- Сегодня вечером состоится гала-концерт, посвященный Дню города. В представлении примут участие приглашенные рок-группы из Петрозаводска и Санкт-Петербурга, а также выступят сыктывкарские и усть-немские музыканты. Будут присутствовать гости из Финляндии. Концерт окончится праздничным фейерверком.

Майор, затаив дыхание, заглянул в раскрытый люк. Хининов сидел к нему спиной. Он что-то увлеченно мастерил за столом, мурлыкая под нос песенку. Рядом с ним стояла початая бутылка водки.

Леонов уперся спиной в край проема и наставил пистолет на преступника. Он хотел выстрелить ему в затылок сразу, не задумываясь, как делал это всякий раз, когда враг был чересчур опасен. Но он успел подумать о Катерине, о Сабине, о тех длинных осенних вечерах, которые они проведут в одиночестве, когда его будут таскать следователи, пытаясь разобраться в том, прав ли он был, без суда и следствия застрелив преступника. Майор был уверен, что застал Хининова врасплох, но он ошибся. Неожиданно Хининов обернулся и спокойно произнес:

- А, Леонов, чего ты крадешься, как уссурийский тигр?.. Я видел, как ты копался у сходней.

Хининов налил водки в пластиковый стаканчик:

- На вот, выпей, а то простудишься, промок ведь...

- Я сейчас влеплю тебе пулю в лоб, - хрипло сказал Леонов.

- Влепи, влепи. Ты это умеешь, Серега.

Скольким ты влепил?! Не сосчитать ведь... - ответил Хининов. - Здорово мы с тобой пошалили, а?

- Здорово, да. Только с тобой больше не весело. А ну-ка давай оружие!

- А у меня его нет. Вот мое оружие, - Хининов окинул рубку рукой, и его палец неожиданно уперся в красную кнопку какого-то пускового устройства, от которого вели провода к ящику тротила.

- Что это значит?!

- Здесь все взорвется, когда я уберу палец.

Так что ты думай, как будешь действовать.