— Господи, — говорит Матрёна, — да ты же, ты самый!
— Ну, помни же!
— А я? — спрашивает кузнец.
— Ну, и ты… Оба вы…
— Оба? — говорит герой, разглаживая усы. — Хм… н-не знаю…
Да и начал ежечасно допрашивать Матрёну:
— Спас я тебя, дурёху, али — нет?
И всё строже:
— Я — твой спаситель али кто?
Видит Матрёна — кузнец, нахмурясь, в сторонку отошёл, своим делом занимается, воры — воруют, купцы — торгуют, всё идёт по-старому, как в дядины времена, а герой — измывается, допрашивает ежедень:
— Я тебе — кто?
Да в ухо её, да за косы!
Целует его Матрёна, ублажает, ласковые речи говорит ему:
— Милая ты моя Гарибальди итальянская, Кромвель ты мой аглицкий, Бонапарт французский!
А сама, по ночам, плачет тихонько:
— Господи, господи! Я думала — и в сам-деле что-нибудь будет, а оно вот что вышло!..
Позвольте напомнить, что это — сказка.
Комментарии
Сказки об Италии
Впервые напечатано под общим заглавием «Сказки»:
I–II — в газете «Звезда», 1911, номер 7 от 29 января;
III — в журнале «Новая жизнь», 1911, номер 5, апрель;
IV — в газете «Звезда», 1911, номер 21 от 7 мая;
V–VII — в журнале «Современник», 1911, номер 6, июнь;
VIII — в газете «Звезда», 1911, номер 29 от 12 ноября;
IX — в газете «Киевская мысль», 1911, номер 301 от 31 октября;
X — в журнале «Путь», 1912, номер 4, февраль;
XI — в журнале «Путь», 1911, номер 2, декабрь;
XII — в журнале «Запросы жизни», 1912, номер 1 от 6 января;
XIII — в газете «Звезда», 1912, номер 1 от 6 января;
XIV — в газете «Звезда», 1912, номер 6 от 2 февраля;
XV — в «Сборнике товарищества «Знание» за 1912 год», книга тридцать восьмая, СПб. 1912;
XVI — в журнале «Запросы жизни», 1912, номер 5 от 4 февраля;
XVII — в газете «Звезда», 1912, номер 17 от 13 марта;
XVIII — в журнале «Запросы жизни», 1912, номер 23 от 8 июня;
XIX — в журнале «Запросы жизни», 1912, номер 16 от 21 апреля; XX — в журнале «Запросы жизни», 1912, номер 19 от 11 мая;
XXI — в газете «Одесские новости», 1910, номер 8305, 29 декабря, под заглавием «Праздник»;
XXII — в газете «Русское слово», 1913, номер 1 от 1 января, под заглавием «Нунча»;
XXIII — в газете «Русское слово», 1912, номер 297 от 25 декабря, под заглавием «Ночью»;
XXIV — в журнале «Просвещение», 1913, номер 2, февраль, и в газете «Правда», 1913, номер 58 от 10 марта; в этих двух публикациях XXIV сказка являлась концом рассказа «Вездесущее».
XXV — в газете «Правда», 1913, номер 87 от 14 апреля;
XXVI — в газете «Русское слово», 1913, номер 98 от 28 апреля, под заглавием «Пепе»;
XXVII — в журнале «Запросы жизни», 1912, номер 12 от 23 марта.
До включения «Сказок об Италии» в собрание сочинений в издании «Книга» они вышли отдельными изданиями:
«Сказки». Издательство И.П. Ладыжникова, Берлин (год не обозначен). В издание вошли три сказки (I–III по нумерации настоящего издания). Книга вышла в 1911 году. «Сказки». Издательство И.П. Ладыжникова, Берлин (год не обозначен). В книгу вошли отредактированные М. Горьким для этого издания 22 сказки (I–XXI и XXVII по нумерации настоящего издания). Книга вышла в ноябре 1912 года. «Сказки». Книгоиздательство писателей, М. 1913. В издание вошла 21 сказка (I–XIII, XV–XXI и XXVII по нумерации настоящего издания). Книга вышла в конце 1912 года с посвящением М.Ф. Андреевой. Для этого издания М. Горький вновь отредактировал тексты. «Считая эти сказки недурным материалом для чтения русских рабочих; — писал он 14 апреля 1912 года в издательство И.П. Ладыжникова, — я хотел бы сделать русское издание особенно тщательным…» (Архив А.М. Горького).
Издание подверглось значительным цензурным сокращениям.
В сказке IX было исключено: «И сказали тогда цари — они всегда считают себя мудрыми…»
В сказке XX — «Нет, — сказал русский. — Ведь вы знаете, что богатых сажают в тюрьму лишь тогда, если они сделают слишком много зла и не сумеют скрыть это, бедные же попадают в тюрьмы, чуть только они захотят немножко добра».
Сказка XVII (по нумерации настоящего издания — XIV) была целиком исключена. По этому поводу В.В. Вересаев, бывший одним из редакторов Книгоиздательства писателей, писал в ноябре 1912 года М. Горькому: «…наиболее острая сказка XVII. В настоящее время, ввиду севастопольских и других событий, она особенно остра. Муравьёв[38] отметил в ней целый ряд мест, подлежащих выключению, и предоставил мне судить с литературной точки зрения, имеет ли смысл печатать сказку с такими выпусками. По-моему, всякий смысл теряется; сказка становится совершенно непонятной и может вызвать только недоумение» (Архив А.М. Горького).
«Сказки». Собрание сочинений, т. XVII, издание «Жизнь и знание». Петроград 1915. В издание вошло 27 сказок.
Издание подверглось значительным цензурным сокращениям.
В сказке IX после слов: «Поклонимся женщине — она родила Моисея, Магомета…» исключено: «…и великого пророка Иисуса».
В сказке XII после слов: «…ветер срывал верхушки волн и кропил нас, точно священник…» исключено: «…только с лучшим усердием и совсем не для того, чтобы, смыть наши грехи».
В сказке XIII после слов: «…эти чужие нам люди, очень плохо понимающие жизнь, толкуют про нас таким тоном, точно мы дикари, а они божий ангелы…» исключено: «…которым незнаком вкус вина и рыбы и которые не прикасаются к женщине!»
В сказке XXI выражение «куколку из терракоты» цензор заменил выражением «статую из терракоты».
В сказке XXII после слов: «Это уж так водится: Тогда весна была —» было исключено. «Сама богородица Весною зачала». В этой же сказке после слов: «Наконец — мужчина…» исключено: «…не бог, а только богу нельзя изменить…» После слов: «…не имей человек сладкой возможности оросить свою бедную душу хорошим стаканом красного вина, которое…» исключено: «подобно святому причастию, очищает нас от злого праха грехов и…»
Все тексты, изъятые царской цензурой, восстановлены в изданиях, выходивших после Октябрьской революции.
Для предполагавшегося в 1919–1920 гг. выпуска «Сказок» в книгоиздательстве 3.И. Гржебина М. Горьким, от имени редакции, было написано следующее предисловие:
«Имя М. Горького достаточно известно, и нового о нём ничего не скажешь.
«Сказки» написаны им в те годы — 906–913, - когда он жил в Италии, самой красивой стране европейского материка.
В сущности своей — это не «сказки», то есть не игра фантазии человека, которого слишком утомила, измаяла суровая действительность или тяжкая скука жизни, который, утешая сам себя и ближних силой своего воображения, создает другую жизнь, более яркую, праздничную, более милую и ласковую или даже хотя бы и более страшную; эти сказки и не «выдумка» писателя, в которой скрыто поучение или притаилась резкая правда, как в чудесных, умных сказках знаменитого Вольтера, Лабулэ, Салтыкова-Щедрина и других писателей. «Сказки» М. Горького — это картинки действительной жизни, как она показалась ему в Италии; он назвал эти картинки сказками только потому, что и природа Италии, и нравы её людей, и вся жизнь их — мало похожи на русскую жизнь и русскому простому человеку действительно могут показаться сказками.
Возможно, что автор несколько прикрасил итальянцев, но — природа их страны так хороша, что и люди её невольно кажутся, может быть, лучше, чем они есть на самом деле. Но и вообще — немножко прикрасить человека — не велик грех; людям слишком часто и настойчиво говорят, что они плохи, почти совершенно забывая, что они, — при желании своём, — могут быть и лучше.
Если всегда говорить людям только горькую правду о их недостатках, — этим покажешь их такими мрачными красавцами, что они станут бояться друг друга, как звери, и совершенно потеряют чувства доверия, уважения и интереса к ближнему, — чувства, не очень пышно развитые у них. Правда — необходима. Огонь её, закаляя крепкую душу, делает её ещё более сильной, но ведь крепких душ немного среди нас, а в слабой душе от ожогов правды появляются только болезненные пузыри злобы, ненависти, заводится чесотка раздражённого самолюбия. Кроме огромных недостатков в людях живут маленькие достоинства, и вот именно эти достоинства, выработанные человеком в себе самом очень медленно, с великими страданиями, — эти достоинства необходимо — иногда — прикрасить, преувеличить, чтобы тем поднять их значение, расцветить красоту ростков добра, которые — будем верить! — со временем разрастутся пышно и ярко.
Мы любовно ухаживаем за цветами, мы пламенно любим множество других прекрасных бесполезностей, таких же, как цветы, а вот за душой человека, за сердцем его, — не умеем так ласково ухаживать, как следовало бы.
Надо поучиться этому, — ведь человек, несмотря на всю его неприглядность, — всё-таки — самое великое на земле.
Если люди знают, как они плохи, — это верный залог, что они станут лучше.
Хула на человека — нужна, но похвала ему того более необходима и, вероятно, полезнее хулы»
(Архив А.М. Горького).
