10 Звуки и отзвуки, чувства и призраки их, Таинство творчества, только что созданный стих. Только что срезанный свежий и влажный цветок, Радость рождения — этого пения строк. Воды мятежились, буря гремела, — но вот В водной зеркальности дышет опять небосвод. Травы обрызганы с неба упавшим дождем. Будем же мучиться, в боли мы тайну найдем. Слава создавшему песню из слез роковых, Нам передавшему звонкий и радостный стих! Чет и нечет
(медленные строки) Утром рано, Из тумана, Солнце выглянет для нас. И осветит, И заметит Всех, кто любит этот час. Ночью, скучно, Однозвучно, Упадает звон минут. О минувшем, Обманувшем Их напевы нам поют. Точно с крыши, Тише, тише, Капли падают дождя. Все прольются, Не вернутся, Этот темный путь пройдя. Звук неясный, Безучастный, Панихиды нам поет. «Верьте, верьте Только смерти! Чет и нечет! Нечет, чет!» «Чет счастливым И красивым, Слабым нечет, недочет! Но, редея, Холодея Чет и нечет протечет!» Звук неясный, Безучастный, Ты поешь, обман тая. Нет, не верю, И в потерю Смысл иной влагаю я. Верьте, верьте Только смерти Нас понявшего Христа! Солнце встанет, Не обманет, Вечно светит красота! Цель страданья, Ожиданья, Всем нам светлый даст отчет. В мире согласный, Вечно ясный, Чет и нечет вас влечет. Индийские травы Познавший сущность стал выше печали. Шри-Шанкара-Ачария. Майя Тигры стонали в глубоких долинах. Чампак, цветущий в столетие раз, Пряный, дышал между гор, на вершинах. Месяц за скалы проплыл и погас. В темной пещере, задумчивый йоги, Маг-заклинатель, бледней мертвеца, Что-то шептал, и властительно-строги Были черты сверхземного лица. Мантру читал он, святое моленье; Только прочел — и пред ним, как во сне, Стали качаться, носиться виденья, Стали кружиться в ночной тишине. Тени, и люди, и боги, и звери, Время, пространство, причина, и цель, Пышность восторга, и сумрак потери, Смерть на мгновенье, и вновь колыбель. Ткань без предела, картина без рамы, Сонмы враждебных бесчисленных «я», Мрак отпаденья от вечного Брамы, Ужас мучительный, сон бытия. К самому небу возносятся горы, Рушится с гулом утес на утес, Топот и ропот, мольбы и укоры, Тысячи быстрых и звонких колес. Бешено мчатся и люди и боги… Майя! О, Майя! Лучистый обман! «Жизнь — для незнающих, призрак — для йоги, Майя — бездушный немой океан!» Скрылись виденья. На горных вершинах Ветер в узорах ветвей трепетал. Тигры стонали в глубоких долинах. Чампак, цветок вековой, отцветал. Круговорот («Не только люди и герои…») Не только люди и герои, Волненье дум тая, Томятся жаждой в душном зное Земного бытия. Но даже царственные боги Несут тяжелый плен, Всегда витая на пороге Все новых перемен. Они счастливее, чем люди, Герои равны им, Но все они скорбят о чуде Всем существом своим. В оковах жизни подневольной Запутанных миров, Скорбят о вечности безбольной Непреходящих снов. И только Он, Кто всех их видит С незримой высоты, Кто бледной травки не обидит, В Чьем лоне я и ты, — Лишь только Он, всегда блаженный, Ничем не утомлен, И жизнь с ее игрой мгновенной Пред ним скользит, как сон. Никем не понят и незнаем, Он любит свет и тьму, И круг заветный мы свершаем, Чтобы придти к Нему. Как луч от Солнца, в жгучем зное, Сквозь бездну мглы скользим, И вновь — к Нему, в святом покое, И вот мы снова — с Ним! Индийский мотив
Как красный цвет небес, которые не красны, Как разногласье волн, что меж собой согласны, Как сны, возникшие в прозрачном свете дня, Как тени дымные вкруг яркого огня, Как отсвет раковин, в которых жемчуг дышит, Как звук, что в слух идет, но сам себя не слышит, Как на поверхности потока белизна, Как лотос в воздухе, растущий ото дна, Так жизнь с восторгами и с блеском заблужденья Есть сновидение иного сновиденья. |
