Я буду ждать Я буду ждать тебя мучительно, Я буду ждать тебя года, Ты манишь сладко-исключительно, Ты обещаешь навсегда. Ты вся — безмолвие несчастия, Случайный свет во мгле земной, Неизъясненность сладострастия, Еще не познанного мной. Своей усмешкой вечно-кроткою, Лицом всегда склоненным ниц, Своей неровною походкою Крылатых, но не ходких птиц, Ты будишь чувства тайно-спящие, — И знаю, не затмит слеза Твои куда-то прочь глядящие, Твои неверные глаза. Не знаю, хочешь ли ты радости, Уста к устам, прильнуть ко мне, Но я не знаю высшей сладости, Как быть с тобой наедине. Не знаю, смерть ли ты нежданная, Иль нерожденная звезда, Но буду ждать тебя, желанная, Я буду ждать тебя всегда. Нежнее всего
Твой смех прозвучал, серебристый, Нежней, чем серебряный звон, — Нежнее, чем ландыш душистый, Когда он в другого влюблен. Нежней, чем признанье во взгляде, Где счастье желанья зажглось, — Нежнее, чем светлые пряди Внезапно упавших волос. Нежнее, чем блеск водоема, Где слитное пение струй, — Чем песня, что с детства знакома, Чем первой любви поцелуй. Нежнее того, что желанно Огнем волшебства своего, — Нежнее, чем Польская панна, И, значит, нежнее всего. Волна Набегает, уходит, и снова, светясь, возвращается, Улыбается, манит, и плачет с притворной борьбой, И украдкой следит, и обманно с тобою прощается, — И мелькает, как кружево, пена во мгле голубой. О, волна, подожди! Я уйду за тобой! О, волна, подожди! Но отхлынул прибой. Серебристые нити от новой Луны засвечаются, Все вольней и воздушней уплывшему в даль кораблю. И лучистые волны встречаются, тихо качаются, Вырастает незримое рабство, я счастлив, я сплю. И смеется волна: «Я тебя утоплю! Утоплю, потому что безмерно люблю!» Осень («Вы умрете, стебли трав…») Вы умрете, стебли трав, Вы вершинами встречались, В легком ветре вы качались, Но, блаженства не видав, Вы умрете, стебли трав. В роще шелест, шорох, свист Тихий, ровный, заглушенный, Отдаленно-приближенный. Умирает каждый лист, В роще шелест, шорох, свист. Сонно падают листы, Смутно шепчутся вершины, И березы, и осины. С измененной высоты Сонно падают листы. Отцвели Отцвели — о, давно! — отцвели орхидеи, мимозы, Сновиденья нагретых и душных и влажных теплиц. И в пространстве, застывшем, как мертвенный цвет туберозы, Чуть скользят очертанья поблекших разлюбленных лиц. И бледнеют, и тонут в душе, где развалины дремлют, В этой бездне, где много, где все пробегает на миг, В переходах, где звукам их отзвуки, вторя, не внемлют, Где один для меня сохранился немеркнущий лик. Этот образ — в созвучии странном с душою моею, В этом лике мы оба с тобою узнаем себя, О, мечта, чьей улыбки ни ждать, ни желать я не смею, Но кого я люблю, но кого вспоминаю, любя. Я люблю с безупречною нежностью духа и брата, Я люблю, как звезду отдаленная любит звезда, Как цветок, что еще не растратил в душе аромата, Я с тобой — я люблю — я с тобой — разлучен — навсегда. Замок Джэн Вальмор (баллада) В старинном замке Джэн Вальмор, Красавицы надменной, Толпятся гости с давних пор, В тоске беспеременной: Во взор ее лишь бросишь взор, И ты навеки пленный. Красивы замки старых лет. Зубцы их серых башен Как будто льют чуть зримый свет, И странен он и страшен, Немым огнем былых побед Их гордый лик украшен. Мосты подъемные и рвы, — Замкнутые владенья Здесь ночью слышен крик совы, Здесь бродят привиденья. И странен вздох седой травы В час лунного затменья. В старинном замке Джэн Вальмор Чуть ночь — звучат баллады Поет струна, встает укор, А где-то водопады, И долог гул окрестных гор, Ответствуют громады. Сегодня день рожденья Джэн. Часы тяжелым боем Сзывают всех, кто взят ей в плен, И вот проходят роем Красавцы, Гроль и Ральф, и Свен, По сумрачным покоям. И нежных дев соседних гор Здесь ярко блещут взгляды, Эрглэн, Линор, и ясен взор Пышноволосой Ады, — Но всех прекрасней Джэн Вальмор, В честь Джэн звучат баллады. Певучий танец заструил Медлительные чары. Пусть будет с милой кто ей мил, И вот кружатся пары Но бог любви движеньем крыл Сердцам готовит кары. Да, взор один на путь измен Всех манит неустанно. Все в жизни дым, все в жизни тлен, А в смерти все туманно. Но ради Джэн, о, ради Джэн, И смерть сама желанна. Бьет полночь. — «Полночь!» — Звучный хор Пропел балладу ночи. — «Беспечных дней цветной узор Был длинен, стал короче» — И вот у гордой Джэн Вальмор Блеснули странно очи. В полночный сад зовет она Безумных и влюбленных, Там нежно царствует Луна Меж елей полусонных, Там дышит нежно тишина Среди цветов склоненных. Они идут, и сад молчит, Прохлада над травою, И только здесь и там кричит Сова над головою, Да в замке музыка звучит Прощальною мольбою. Идут Но вдруг один пропал, Как бледное виденье, Другой холодным камнем стал, А третий — как растенье. И обнял всех незримый вал Волненьем измененья. Под желтой дымною Луной, В саду с травой седою, Безумцы, пестрой пеленой, И разной чередою, Оделись формою иной Пред девой молодою. Исчезли Гроль и Ральф, и Свен Среди растений сада. К цветам навек попали в плен Эрглэн, Линор и Ада. В глазах зеленоглазой Джэн — Змеиная отрада. Она одна, окружена Тенями ей убитых. Дыханий много пьет она Из этих трав излитых. В ней — осень, ей нужна весна Восторгов ядовитых. И потому, сплетясь в узор, В тоске беспеременной, Томятся души с давних пор, Толпой навеки пленной, В старинном замке Джэн Вальмор, Красавицы надменной. |
