– Там, на улице, трое караульных, – на всякий случай напомнил Милош.
– Разве? – делано удивился вайда, бросив один-единственный взгляд на ведьму Ненно ма-Тири.
Та лишь провела ребром ладони по своему тощему горлу и оскалила гнилые зубы, давая понять, что все уже кончено. На столе перед колдуньей лежали три сломанные деревянные куклы. Это казалось невероятным, но из головы одной из них даже сочилась кровь. И вовсе не опилковая.
– Пора, – подытожил Карэм.
Опоясанный кнутом вайда кивнул, и цыгане стали по двое-трое покидать фургон. Сегодняшней ночью им предстояло многое сделать…
…Старая телега неспешно громыхала по улице. Скрипучие колеса катились по мостовой, почти целиком утопая в тумане. Из-за белесой мглы, поглощающей звуки, их скрип казался человеку, что сидел на козлах и правил худющей лошадью, чем-то вроде непрекращающегося приглушенного хохота мерзких тварей. Впрочем, именно такой он и представлял свою груженную плотно запечатанными горшками телегу – жутким чудовищем, ползущим навстречу своим жертвам. На то были причины…
– Вылезай, Ведриг. – Возничий ткнул локтем в лежащий справа от него мешок, из которого тут же послышался злобный и одновременно жалобный писк. – Выматывайся оттуда, лентяй, шарманка уже давно прозвучала.
– Нет, ну когда же это закончится?!
Из мешка показалась широкое заспанное лицо карлика, который не замедлил грозно нахмурить косматые рыжие брови и исказить рот в жуткой гримасе, прежде чем полностью вылезти наружу. После чего занудные причитания тут же продолжились:
– Вот скажи, Томас, почто ты вечно так издеваешься надо мной?! Разве не отрабатываю я тебе свой долг в меру сил? Разве не приношу монет? Или, может…
– Замолкни, а то верещишь не хуже барышни, что мышей боится, – криво усмехнулся наемник. – У нас с тобой есть одно дело, если ты не забыл.
– В отличие от тебя, бездомный бродяга, кобольды все-все-все помнят, – злобно прищурился карлик, усаживаясь рядом и водружая себе на голову помятый черный колпак. – Уж то, как ты отобрал у меня мою лошадь, я точно не забуду…
– Ты честно проиграл мне ее в кости, болван, – улыбнулся Однорукий. – Я всегда говорил: не умеешь проигрывать – не садись играть…
– Да с тобой вообще играть садиться нельзя, жулик! – возмутился Ведриг. – У тебя же все кости с тремя шестерками! Ничего, вот только выслужу у тебя мое сокровище, которое ты обманом у меня подло выкрал…
– Хе-хе. Как будто можно что-то выкрасть не подло и без обмана, – не упустил случая поддеть обидчивого кобольда Однорукий. Тот сразу умолк, позеленев от злости.
– Давай сменяй меня. Почти приехали. – Томас указал на едва различимый в темноте перекресток. – Вот здесь с Кожевенной повернешь направо и там уже до конца, до самого «Бритого Гнома», не сворачивая. Смотри, не гони раньше времени, а не то придется мне собирать твои кости по всему Теалу.
– Это уже не говоря о том, что меня просто пристрелят, – нахмурился карлик, – и твой «Старина Билли» никого не обманет.
– Кончай болтать. Эльфийские лучники – прекрасные стрелки и бьют без промаха в голову или в сердце. Вряд ли они станут стрелять в то, что находится ниже пояса.
Однорукий остановил лошадь и спрыгнул с телеги. Накрытые рваной тканью горшки негромко стукнулись друг о друга – от этого звука у наемника едва сердце не ушло в пятки. Пока он вытаскивал из мешка «Старину Билли», пальцы на единственной руке Томаса заметно подрагивали.
– Давай, соверши над собой усилие, Ведриг, стань хоть на пару минут человеком.
Карлик надел на себя набитый сверху тряпьем плащ, от чего действительно заметно «вырос в чужих глазах», – теперь на козлах сидел не коротышка, а грязный дылда-оборванец в длинном черном плаще с лицом, полностью скрытым накинутым на глаза капюшоном. Собственно, никакого лица там внутри и не было – коварные зрачки кобольда выглядывали чуть пониже груди «человека». С руками, конечно, была проблема – набитые тряпьем, они безвольно лежали на козлах, а вожжи сжимались в пальцах у кобольда несколько ниже, но на большом расстоянии, да еще в сумерках, обман непременно должен был удаться. В любом случае у эльфов просто не должно было хватить времени разобраться, в чем же тут, собственно, заключается подвох.
– Дурацкий «Билли»! – прокряхтел карлик, стараясь хоть как-то устроиться в неудобном наряде. – Лучше бы я им просто глаза отвел.
– Ага! И эльфы бы увидели пустую телегу, что правит прямо на них. Коня сделать невидимым – ладно, но телегу «испарить» даже тебе не по силам. К тому же не исключено, что у них есть всякие там волшебные штучки против магии.
– Ладно-ладно. Поехал я. Тпрууу! Пошла, кляча! – Кобольд потихоньку натянул вожжи и оглянулся назад, на Томаса. – Эй! Смотри, не забудь! Ты обещал мне сундук!
– Обещал, не переживай, – усмехнулся Однорукий.
– Лично мне! Одному! А не так, чтобы вместе с твоими нестиранными штанами! – не унимался карлик. – Смотри, чтобы без обмана!
Томас лишь махнул рукой, прячась в тени домов. Ему еще предстояло найти место, откуда будет хорошо видно все происходящее. Пропустить подобное зрелище он по понятным причинам не мог…
…Трактир и постоялый двор «Бритый Гном» всегда пользовался в Теале доброй репутацией. Если закрыть глаза на грязь во дворе, прокисший эль в кружке, немытые столы и вечно голодных клопов в постели, то это было весьма приличное, по городским меркам, место. А уж для приезжего – так просто идеальный вариант. И причина тут была даже не в цене или обслуживании (они, как и везде в Теале, оставляли желать лучшего), а в том, какхозяин трактира вел свои дела с постояльцами. В отличие от владельцев других подобных заведений, старина Кром всегда сразу называл честную цену за комнату, а не начинал торговаться с заоблачных «десяти тенриев за ночь», и, что не менее важно, не имел привычки менять ее в бо́льшую сторону на следующий вечер, чем любили заниматься остальные теальские трактирщики. И «дополнительной платы» за то, что, мол, «ваша лошадь имела наглость нагадить в только что вычищенном стойле», или там «вам, сударь, совершенно случайно подали эль на полтенрия дороже», с посетителей не сшибал, чем и заслужил своему трактиру добрую славу, а себе – искреннее презрение и черную зависть коллег по цеху.
Поэтому стоит ли удивляться, что, когда встал вопрос о размещении эльфийского гарнизона в городе, кое-кто из завистников взял, да и шепнул кое-что на ухо кому следует, и в результате в «Бритом Гноме» стали квартировать постояльцы в плащах и камзолах чужеземного кроя. Несчастного Крома захватчики выставили вон, как и бо́льшую часть прислуги. Из работников эльфы оставили лишь поваров – уж что-что, а три раза в день поесть надо как людям, так и «тем, кто пришел с туманом». Но сейчас на дворе стояла ночь, и в трактире, превращенном в полевой штаб эльфийского гарнизона, находились лишь воины и стражи во главе со своим командиром, алом Рилле. Именно ему саэгран Неллике доверил оборонять город.
Несмотря на ночное время, в трактире никто не спал. Стражи собрались в обеденном зале; столы, за которыми обычно потягивали эль посетители «Гнома», сейчас все были тесно составлены вместе в центре помещения, образуя единый большой стол, вокруг которого стояли чуть больше дюжины эльфов в доспехах и при оружии.
– Благородные алы, я собрал вас, потому что условный сигнал, о котором стало известно накануне, все-таки был подан.
Едва прозвучали эти слова, как в зале начались перешептывания, и старший страж поднял руку, призывая к тишине и порядку.
– К сожалению, о некоторых вещах мы узнали слишком поздно, и сейчас приходится вносить изменения в изначальный план обороны, – продолжил ал Рилле.
Говоривший не отличался высоким ростом, и почти каждый из присутствующих здесь стражей взирал на командира сверху вниз, но подобное обстоятельство никогда тому не мешало. Он начинал свою службу лорду Найллё простым разведчиком, а для разведчика быстрота и незаметность куда важнее рослости и физической силы.
