Госпожа Каша перевела дыхание, и Лило воспользовалась паузой, чтобы задать вопрос:
— Это все или еще есть несколько музеев про запас?
Мать Доминика засмеялась.
— Я могла бы вам перечислить ровно семьдесят музеев, но думаю, уже и этого достаточно!
— Честно говоря, — начал Доминик, — мне бы хотелось совсем другого. Каникулы кончаются, а у нас только по три марки с мероприятий. А ведь чтобы участвовать в лотерее желаний, надо собрать по меньшей мере девять марок! Давайте лучше обежим как можно больше мероприятий.
Остальные согласились.
Четверг получился веселый и суматошный. Кникербокеры были на катке, в компьютерной лаборатории, посмотрели уличный спектакль и даже поплавали в бассейне.
Возвращаясь к вечеру домой, все довольно перелистывали свои билеты. Теперь у них было по семь марок.
— Эй, посмотрите-ка, что это! — воскликнул Доминик, показывая на другую сторону улицы. Там между зеленым и красным автомобилем стояла черная карета. Это была очень старинная вещь, украшенная причудливой резьбой.
Окна кареты были плотно задрапированы красными занавесками. Поэтому кникербокеры не могли заглянуть внутрь и узнать, есть там кто-нибудь или нет. На козлах для кучера тоже никого не было, и четверка запряженных лошадей нетерпеливо била копытами.
— А можно мы эту карету рассмотрим поближе? — попросил Доминик свою мать.
— Конечно, — разрешила госпожа Каша, — но потом сразу же домой. Скоро будем ужинать!
Едва она скрылась в доме, как дети перебежали на другую сторону улицы и стали разглядывать карету. Она притягивала их и оказывала колдовское, загадочное действие.
Поппи бегала по тротуару туда и сюда. Ей хотелось заглянуть внутрь, но никак не получалось. Наконец она привстала на цыпочки и отыскала щелочку между занавесками.
— Поппи! Поппи! — услышала она тихий шепот.
Девочка вздрогнула и окаменела, как соляной столб. Голос раздавался изнутри кареты…
Адская гонка
Поппи быстро огляделась. Может, кто-нибудь над ней подшутил? Аксель мастер на такие шутки. Но он был далеко — изучал запятки кареты, там была укреплена ступенька, на которую в прежние времена становился лакей, чтобы сопровождать своего господина. А Доминик и Лизелотта впереди гладили лошадей и трепали их гривы. Они тоже были слишком далеко от Поппи, чтобы шутить над ней.
«Кажется, у меня едет крыша», — подумала девочка и уже хотела отойти.
— Постой! Останься! Останься тут! — снова послышался шепот.
Сомнений больше не было: кто-то сидел в карете. Но откуда он знал, как ее зовут? Девочка хотела было убежать, но ее ноги приросли к земле.
Дверца черной кареты медленно приоткрылась. Девочка не поверила своим глазам.
В полутьме, царившей внутри, она разглядела у задней стенки сиденье, обитое красной тканью. На нем никого не было. Но кто же открыл дверцу? Не дух же! Может быть, там есть еще одно сиденье у стенки, примыкающей к козлам? Поппи стояла так, что не могла его видеть.
— Садись в карету, Поппи. Садись и не спрашивай зачем! — прошептал таинственный голос.
Девочка робкими шажками стала придвигаться к карете. Этот голос притягивал ее как магнит. Теперь Поппи стояла перед самой дверцей и неуверенно наклонилась вперед.
Заглянув внутрь, она уже хотела было вскрикнуть и открыла рот. На скамье, которая до сих пор была от нее скрыта, она увидела человека в черном. Но вскрикнуть она не успела — тяжелая рука в черной перчатке зажала ей рот.
— Тсс, ни звука, прошу тебя! Тихо! — прошептал таинственный голос ей в ухо.
Поппи повернула голову и увидела лицо старика с седыми бакенбардами до самого подбородка. На нем был черный цилиндр и старомодный черный плащ.
Должно быть, он был очень силен: осторожно подхватив девочку другой рукой, он поднял ее в карету, будто она была не тяжелее перышка. Так же осторожно он посадил ее на мягкое красное сиденье. Потом склонился и что-то прошептал ей на ухо.
Все это длилось несколько секунд, и остальные кникербокеры ничего не успели заметить. Аксель правда обратил внимание, что карета качнулась. Но это не показалось ему подозрительным.
— Но-о-о! — Тут на козлы вскочил черный кучер и натянул вожжи. Тотчас кони тронулись с места и вывернули карету на дорогу.
— Лило, осторожно! — завопил Доминик.
Еще секунда — и кони бы растоптали ее. Но она успела одним прыжком отскочить назад. Быстро опомнившись от первого испуга, она тут же побежала рядом с каретой.
Очень уж ей хотелось взглянуть на этого жуткого кучера, что восседал на козлах.
Как только он это заметил, тотчас надвинул цилиндр на лоб, дернул вожжи, прикрикнул:
— Но-о-о! Но, мои лошадки! — и рассек воздух кнутом.
Обе лошади из первого ряда захрапели и поднялись на дыбы. И тут же понесли так, будто их кто ужалил.
Лизелотте показалось, что этот рывок даже для кучера был неожиданным. Он судорожно вцепился одной рукой в свое сиденье, а другой рукой удерживал вожжи.
Подковы лошадей дробно цокали по асфальту. Старая карета скрипела и дребезжала.
Девочка выбилась из сил и остановилась, глядя, как карета проносится мимо нее вперед.
И тут она с ужасом увидела, что на запятках Аксель, скрючившись, едва удерживается, чтобы не сорваться.
— Аксель! — вскричала Лило вне себя. — Прыгай! Прыгай!
— Поппи! — крикнул в ответ Аксель. — Там Поппи, я не могу бросить ее одну!
Только теперь оба оставшихся заметили, что самой младшей из их команды нигде не видно.
— Как, почему она там очутилась? — Доминик был в полной растерянности.
— Может, она не сама? — заподозрила Лило.
Карета на большой скорости свернула за угол и так при этом накренилась, что чуть не опрокинулась. Цокот копыт замер вдалеке.
Громкий автомобильный гудок вывел Лило и Доминика из оцепенения. Они стояли посреди дороги и все еще вглядывались в даль, туда, где исчезла карета.
Аксель на запятках кареты всеми силами старался удержать равновесие. Одной рукой он вцепился в краешек ступеньки, на которой сидел на корточках, другой пытался нащупать опору понадежнее. Наверху на карете мальчик заметил скобу, за которую держался когда-то лакей. Но выпрямиться на такой скорости, при такой тряске и скачке было совершенно невозможно.
Карета неслась, петляя по кривым переулкам, ни разу не остановившись. Но вот наконец они очутились перед светофором, на котором горел красный свет, и тут повозке пришлось замедлиться.
— Тпру! — остановил кучер своих лошадей, рывком натянув вожжи.
Аксель тотчас воспользовался остановкой, чтобы выпрямиться. Для этого ему пришлось сперва спрыгнуть, а потом сразу же снова взобраться на запятки. Он уже потянулся, чтобы схватиться за скобу, но тут карета опять дернулась с места. От этого рывка мальчик потерял равновесие.
Он балансировал в воздухе руками, но тщетно — не удержавшись, покачнулся и упал на дорогу. При этом опрокинулся навзничь и сильно ударился головой об асфальт. Со стоном он поднялся и что есть мочи закричал:
— Поппи! Прыгай, Поппи!
Но, к ужасу своему, увидел, что все остается по-прежнему. Дверца кареты даже не шелохнулась, и сама карета с его маленькой подругой скрылась за углом ближайшего дома.
Тут взвизгнули тормоза. Аксель испуганно оглянулся и налетел на бампер автомобиля.
— Ты что, не в своем уме? Чего ты торчишь посреди дороги? Я же заметила тебя в последнюю секунду! — ругалась женщина, высунувшись из машины.
Ничего не соображая, Аксель заковылял к тротуару. Его голова, казалось, то раздувается, как пузырь, то снова сжимается в комочек до размеров апельсина. А вокруг люди, машины, светофоры, витрины — все плывет, перемешиваясь и закручиваясь в хоровод.
И тут мальчик провалился в длинный черный тоннель…
Тайное общество «Деревянная нога»
Поппи бессильно моталась на заднем сиденье кареты и плакала. Это были слезы отчаяния, страха, а больше всего — изнеможения. Как могло получиться, что она очутилась здесь? Этот старик кучер загипнотизировал ее. Кто же он? И почему он ей шепнул: «Это все ради твоей безопасности»? Зачем он ее увозит?
