Джон Уэйн Мэйфилд задумчиво жевал вегетарианский сэндвич, сидя в своем белом джипе на парковке закусочной. Мотор продолжал работать. Из колонок лилась кантри-песня: мужчина жаловался на ненавистную работу, но не мог уволиться, потому что нужны были деньги на алименты.

Мэйфилд никому платить алиментов не должен был, но музыка все равно заставила его задуматься о работе. Он всегда старался выполнять ее на уровне, но и получать удовольствие от работы ему тоже хотелось – и кто его за это осудит? Иногда это ему удавалось, но чаще – нет. Причины были вполне ясны, и он никак не мог на них повлиять. Перед ним ставили задачу, и если он с нею не справлялся, то ему не платили. Ничего сложного.

Наверное, думал он, от этой дилеммы страдают работяги по всему миру: все хотят заниматься любимым делом, но при этом еще и зарабатывать на жизнь. В его случае совмещать это получалось далеко не всегда.

Жуя сэндвич, он краем глаза заметил блондинку, которая только что вышла из магазина с белым пакетом в руке. Присмотревшись внимательнее, он заметил на безымянном пальце кольцо с бриллиантом, но шла она одна, без спутника. Может, муж ждал ее в машине? Мэйфилд не сводил с женщины глаз, пока она не пересекла парковку, в какой-то момент пройдя прямо перед его джипом. Его завораживало мягкое покачивание ее бедер, эти волнительные ритмичные движения, помогавшие ей преодолевать расстояние. Она остановилась у темно-синего «мерседеса» и села спереди на место пассажира.

Мэйфилд, тяжело сглотнув, откусил снова. В общем и целом жилось ему неплохо. К тому же надо ведь учитывать, в каком регионе он жил и в каком доме. Кто-то делает из убийства спорт, кто-то убивает ради очередной дозы наркотика. Убийцы бывают одержимы алчностью, гневом или сексуальным голодом. Но такие убийства не принесли бы ему удовлетворения. Они все выглядели бледно в сравнении с блаженством, которое испытывал он, выследив свою жертву и лишив ее жизни.

Джону Уэйну Мэйфилду нравилось убивать. И этот процесс его вполне удовлетворял.

Скомкав бумажную обертку сэндвича, он включил трансмиссию.

Пора на работу.

Поужинали они в ресторане «Анхель», в самом конце недавно отделанной заново набережной. Кормили там великолепно, но Робби, обычно довольно говорливый, почему-то все время молчал. Вейл догадывалась о причине: скорее всего, он расстроился, что она напросилась на это расследование, а теперь еще и вклинилась в оперативную группу.

– Я испортила нам весь отпуск, – сказала она, потягивая мерло.

Робби отложил вилку и откинулся на спинку стула.

– Нет, отпуск нам испортил этот НЕПО. Мы просто оказались в неправильном месте в неправильное время. – Прожевав кусок, он добавил: – Но это еще не значит, что ты должна была сама лезть на рожон.

– Именно это я и должна была делать.

– Карен, убийства совершаются по всей стране – да что там, по всему миру! Ты не можешь лично присутствовать на каждом месте преступления. Ты не можешь анализировать поведение каждого НЕПО. Ты не можешь помочь с поимкой каждого маньяка, разгуливающего на свободе.

– Я знаю.

Он беспомощно всплеснул руками.

– В чем же тогда дело?

Вейл пригубила еще вина, опустила бокал и, какое-то время помолчав, ответила:

– Не знаю. Я увидела труп, увидела эти… ну, ритуалы… И мой мозг переключился в рабочий режим. Я… Это моя работа, понимаешь? Я обладаю узкоспециальными знаниями, которые помогут поймать этого мужчину, прежде чем он еще кого-то убьет. Что плохого в том, что я пытаюсь предотвратить убийства?

Робби посмотрел налево – в окно, откуда открывался вид на реку Напа. Солнце уже зашло, и на воде лежал голубовато-оранжевый румянец. За рекой загорались огни.

– Ничего плохого в этом нет, но… Не знаю. Понимаешь, у тебя ведь тоже должна быть своя жизнь.

– Все было бы прекрасно, если бы мы не пошли на ту дегустацию. Тогда мы бы ничего не знали об этом убийстве и спокойно продолжали отдыхать.

– Ты хочешь сказать, что во всем виноват я? Просто потому, что мой друг помог тебе достать билеты?

– Нет, конечно. Я хочу сказать, что так уж, видно, было суждено. Может, какая-то высшая сила заставила нас приехать именно туда и именно в тот день, чтобы мы помогли поймать убийцу.

Робби нахмурился, выслушав ее ответ.

– Вот это да! Религиозный уклон. Не ожидал.

– Я не знаю, как это понимать, Робби, но мы не просто так здесь оказались. И не исключено, что оказались мы тут именно затем, чтобы не дать ему убить еще кого-то.

К столику подошла официантка, чтобы собрать грязную посуду.

Робби покрутил бокал с пино нуар в руке и с минуту наблюдал, как движется жидкость внутри. Когда вино улеглось, он сказал:

– В общем, отпуск подошел к концу. Теперь ты будешь расследовать это дело. Ничего страшного. Может, получится уговорить Гиффорда не засчитывать тебе это как отпускные дни. Тогда ты сможешь поехать еще куда-нибудь.

Вейл допила вино одним глотком.

– А значит, отпуска у нас не совпадут и тебе заниматься этим делом ни к чему.

– Именно. Что ж, будем радоваться свободным минутам, которые ты сможешь провести со мной.

Она протянула руку через столик и сжала его ладонь.

– Прости. Я не хотела, чтобы так вышло. Но зато мы используем эти свободные минуты по полной, договорились?

Робби неуверенно кивнул.

– Договорились.

– Давай начнем сегодня же, – предложила она, придвигаясь и нежно целуя его в губы.

Завтракали Вейл и Робби в компании старых приятелей, только к ним присоединилась еще одна пара – приехали прошлой ночью. Доев и допив кофе, они ушли первыми: Вейл должна была отправляться на общий сбор к девяти часам и не хотела опаздывать в первый же день.

По дороге в полицейское управление она подумала было посоветовать Робби позвонить в Вену, тамошнему начальнику полиции, и попросить разрешения присоединиться к оперативной группе. Но юрисдикция Робби, простого служащего органов штата Вирджиния, не распространялась на Калифорнию. Начальство ни за что не дало бы добро: ему, скорее всего, сказали бы, что в Калифорнии хватает своих сыщиков. И были бы правы. С Вейл же складывалась иная ситуация: местные полицейские не имели тех уникальных навыков, которыми обладала она.

Робби остановил машину перед главным входом.

– Позвони, когда освободишься, – сказал он.

– А ты чем займешься? – спросила она, уже выйдя наружу, перекрикивая громкое урчание мотора.

– Это же Напа. – Он показал ей журнал «Новости винной столицы». – Тут всегда есть чем заняться. Не волнуйся за меня. Скучать не буду.

Конференц-зал, куда вошла Вейл, располагался на втором этаже. Это было шикарно обставленное помещение с рядами дубовых стульев вдоль стен и разборным серым столом искусственного мрамора, окруженным эргономичными креслами для стенографисток. Посреди стола стоял ноутбук, рядом возвышались горы распечатанных страниц и свежих кексов на подносе. На стенах были развешаны карты страны. В углу, возле шкафа до самого потолка, пристроился крупноформатный принтер.

Само собой, Вейл оказалась там единственной женщиной, и пока она шла к свободному стулу, все взгляды были обращены на нее. Разговор возобновился лишь тогда, когда она присела. Редмонд Брикс стоял у доски, беседуя с юношей в форме.

– Вы, как я понимаю, Карен Вейл.

Обернувшись, Вейл увидела перед собой парня лет под тридцать или чуть больше. Волосы у него были тщательно уложены, большие пальцы рук он продел в петли ремня. Обут в идеально начищенные ботинки коричневого цвета.

Она протянула ему руку.

– Точно. Только не говорите, что я опять забыла бэйдж.

Она кротко улыбнулась и демонстративно взглянула себе на грудь.

– Шериф Оуэнс предупреждал, что вы придете. Меня зовут Скотт Фуллер. Детектив Скотт Фуллер, полицейское управление округа Напа.