– Юмор – лучший защитный механизм. Хреново вышло, Карен. Тебе надо было отдохнуть. Это я тебя сюда затащил. Прости.

– Как любит повторять наша коллега Мандиза Манетт, порою жизнь сосет с проглотом.

Мысли Вейл тут же переключилась на Манетт, которая сейчас лежала в больнице. Впрочем, долго раздумывать времени не было: щелчок захлопнувшегося телефона Робби вернул ее к реальности.

– Давай так, – сказала Вейл. – Кто-то из нас пойдет проверить, жива ли она. Нельзя же нам обоим топтаться по месту преступления.

– Может, ты подойдешь? – предложил Роб. – Присмотрись, вдруг заметишь что-то важное.

Вейл не сдвинулась с места.

– Я уже заметила что-то важное. – Устало вздохнув, она сделала шаг вперед. – Как ты сам сегодня сказал, теперь будем думать только о хорошем.

Вейл присела на корточки возле трупа, стараясь не наступить на темное пятно крови, и провела лучом фонарика сначала по лицу женщины, затем ниже, вдоль груди и до самых кожаных туфель. Робби стоял в двадцати футах от нее, где Вейл уже не могла его разглядеть.

– Пощупай пульс.

– Да незачем. Ей конец. Слишком много крови потеряла. Лицо совсем белое.

– Нет, проверь… На всякий случай.

Вейл, нахмурившись, переступила с ноги на ногу.

– Робби, я могу понять, когда вижу мертвого человека. Тут не может быть никаких «всяких случаев». Она мертва, как дубовая древесина вон тех бочек.

Она продолжала водить лучом фонарика по трупу. Мигель был прав: грудь жертве таки отрезали. Впрочем, Вейл и не думала, что Мигель ошибся. В таком вопросе ошибиться трудно, даже если от страха ног под собой не чувствуешь.

– Острое лезвие в несколько дюймов длиной. – Она присмотрелась к линиям надрезов, которые были на удивление ровными. – Никаких насечек. Судя по всему, НЕПО убивал не в первый раз.

Сокращение НЕПО в органах использовали для обозначения неустановленного подозреваемого.

– Ритуальные признаки есть? – спросил Робби.

Ритуалами криминалисты называли любые необычные действия, которые серийный убийца совершает с телом жертвы. Это были своего рода поведенческие отпечатки, по которым можно идентифицировать преступника и предугадать его шаги.

Вейл указала на грудь убитой.

– Ну, отрезанная грудь – это неплохой такой ритуальный признак.

– Ага. – Робби смущенно откашлялся. – Я имел в виду, помимо этого.

– Брюки и трусы приспущены до колен. Если ее подвергли сексуальному насилию, ритуалом это не назовешь. Если нет, то вполне. Понимаешь?

– Ага. Если он спустил с жертвы штаны и… подверг ее сексуальному насилию, то у него была причина спускать с нее штаны. Если не подвергал, то и штаны спускать было незачем. Тогда у него, наверное, было тяжелое детство.

– Вот-вот. Но ты должен понимать, что по одному признаку выводы делать рано. Возможно, имела место инсценировка. Пока неясно.

– Инсценировка? Чтобы сбить копов с толку?

Вейл вытащила из кармана ручку и аккуратно отогнула воротничок на шее женщины.

– Если это не первое его убийство, он мог попытаться создать новую обстановку или подтолкнуть нас к мысли о других мотивах. Просто чтобы запутать. Поэтому надо принимать во внимание всю совокупность обстоятельств.

– А именно?

– Каждая модель поведения анализируется и сверяется с той логикой, которую выявляет судмедэкспертиза. Нужно изучить все аспекты места преступления, чтобы убедиться, что каждый ключевой элемент доведен до логического завершения. Проверить, соблюдена ли последовательность.

– Потому что преступник, если он, конечно, не коп и не федерал, не знает, как проходит воссоздание места преступления.

– Точно. – Опершись на правую ногу, Вейл подалась вперед и посветила в промежность жертвы. – Придется ждать судмедэксперта, потому что так сразу непонятно, насиловали ее или нет.

– А где грудь?

– Не знаю. – Обернувшись, она указала на подъемник у них за спиной. – Глянь, нет ли там ключей. Может, получится пролить свет на эту ситуацию.

Робби вышел из пещеры и заглянул в кабинку, которая секунду спустя заурчала, словно пробудившись ото сна. Наверху загорелась яркая лампа.

Вейл отошла чуть в сторону, чтобы не заслонять труп. «При свете выглядит ничуть не лучше», – подумала она.

Вдруг на входе в пещеру возник какой-то силуэт. В руках у человека был мощный фонарь, и Робби пришлось пригнуться, спасаясь от его слепящего света. Он крепче сжал «Глок» Вейл в вытянутой руке и выкрикнул:

– Это место преступления! Отойдите!

Мужчина тут же отозвался:

– Ага, понятно. Но это я должен тут быть, а не вы. Так что опусти свой сраный пистолет, а то у нас возникнут большие проблемы.

– А вы кто такой? – спросила Вейл, прикрывая глаза ладонью.

– Лейтенант Редмонд Брикс, управление полиции округа Напа. Вейл отвернулась от немилосердного света, бьющего в лицо.

– Карен Вейл, ФБР. А этот парень, который целится вам в лицо, – детектив Робби Эрнандес, полицейское управление Вены.

– Вены? – недоверчиво переспросил Брикс. – Это еще где?

– В штате Вирджиния, – сказал Робби, опуская оружие.

Брикс наконец-то убрал свой фонарь, чтобы тот не слепил Вейл.

– Очень приятно… Хотя нет, не очень. Так что, может, уберетесь с моего места преступления, а?

Вейл выставила ладони в примирительном жесте и подошла к Робби.

Брикс, не сводя с него глаз, не унимался:

– Коллега, а не подскажете, что вы делаете в Калифорнии, да еще и с огнестрельным оружием?

Робби вернул «Глок» законной владелице.

– Это мой запасной вариант, – пояснила Вейл, убирая пистолет в кобуру.

Брикс нахмурился. Сказать ему было нечего.

– Приступайте, лейтенант.

Упершись руками в бока, Вейл проводила взглядом Брикса, который по ее следам направился к трупу. Остановившись, он пробежал лучом по телу и, наткнувшись на срезы на груди, невольно отшатнулся и отвел глаза. Затем, оправившись от шока, заставил себя вновь посмотреть на жертву.

– Черт побери! – пробормотал Брикс. – Вот же дерьмо!

Он развернулся и направился в сторону винного хранилища. Вейл и Робби последовали за ним.

– Вы в порядке? – спросила Вейл.

Брикс, взяв себя в руки, посмотрел на нее.

– В полном. – Он протянул руку. – Спасибо, что никого сюда не пустили. Где вы остановились? Мне нужно будет взять у вас показания.

– В гостинице «Гребень скалы».

– Я знаю, где это. – Он выудил мобильный и посветил Вейл в лицо, после чего нажал на кнопку, запечатлев ее в памяти телефона. Потом повторил ту же операцию с Робби. Закрыв крышку, он сказал: – Я выйду на связь. Мы займемся этим делом. Выход найдете?

Вейл почувствовала, как у нее поднимается давление. Обычно в такие моменты она говорила или делала то, о чем впоследствии сожалела. Робби, должно быть, почувствовал, как она напряглась, а может, просто успел досконально ее изучить, – во всяком случае, его крепкая рука мигом вцепилась ей в локоть. Прижав Вейл к себе, он развернул ее в противоположном направлении.

– Спасибо, как-нибудь найдем, – сказал он.

Все происходило очень медленно, а голос Робби, ведущего ее по туннелям, звучал будто бы издалека. Когда Вейл пришла в себя, то уже стояла у входа в винную пещеру и прохладный вечерний воздух обдувал ее лицо.

Вернув фонарик Мигелю Ортизу, они сели во взятую напрокат машину и поехали по трассе 29 – молча и теперь уже гораздо медленнее. На дегустации их должны были накормить грандиозным обедом и напоить не менее грандиозными винами, но руководство винокурни предложило выбор: забрать деньги или взять ваучер на повторное посещение. Всех гостей отправили домой под предлогом «прорвавшего водопровода в глубине пещеры». Вейл с трудом сдержалась, чтобы не рассмеяться в голос, когда им объявили причину. Да какая, по сути, разница? После обнаружения трупа хорошее настроение улетучилось, как воздух из дырявого воздушного шарика.