Когда мы вчетвером уединились в комнате, девчонки затрещали сороками на перекуре:

— А у меня Габриель, представляете! Инелен, ты же не ревнуешь, правда?

— Ни капельки! — хохотала светлая. — А у меня Януш.

— Везет тебе на кровососов…

— Сессен, кого ты вытянула?

— Давида, — равнодушно бросила демонесса и плюхнулась со мной рядом. — Я надеялась какого-нибудь светленького помучить. Лулу, что молчишь?

Я просто показала лепесток, и разговоры смолкли.

— Вик, — шевельнулись посеревшие губы Зармике.

Помолчав минутку, похоронив мой затрашний бал, Сессен ехидно поинтересовалась, что же я надену, чтобы понравиться такому кавалеру.

— Саван. Он точно оценит.

ДАРМ'РИСС

В комнате царило подавленное настроение. Лепестки валялись на полу, и не наступали на них только из вежливости — всё-таки наши девочки не заслуживали такого обращения. Кто ж виноват, что достались не в те руки?

— Я хотел, чтобы мне выпала Инелен, — нарушил тишину Габриель.

— Давай меняться? — это поморщился Нулик. — Я лучше за Бисс поухаживаю, чем за твоей неврастеничкой.

— Еще одно слово — и я тебя покусаю, человек.

— Подавишься.

Ленивая перепалка.

— А я вполне доволен, — Ыш поднимает хвост, на конце которого балансирует алый лепесток. — Лаэли хорошшшая.

Мы с ненавистью смотрим на единственного везунчика.

— Я бы тоже сменил Медиану на кого-нибудь… на кого угодно.

Ребята хмыкают — моя неудачная любовная история вернулась неожиданным бумерангом. Конечно, я могу подготовить для неё несколько тайных подарков, чтобы потом на балу она подумала, что до сих пор мне нравится. Она же сама будет демонстрировать полный игнор и презрение, намекая глазами и губами, что вовсе не против повторить осенний опыт. Я буду делать вид, что намеков не понимаю и ужасно огорчен её равнодушием…

Надоело. До смерти наскучило играть…

— Габриель, а кто тебе запретит делать сюрпризы для Инелен? Этот день тем и хорош, что, кутаясь в чужие секреты, можно радовать того, кто действительно… Тьма, да хватит на сегодня холодного душа!!!

— Ты слишком умно говоришь, — сквозь довольный ржач выдавил Нулик.

Гады. Если не успею высушить хотя бы кровать, спать мне в болоте. Или в восьмигранке.

Я принял идеальное решение — не спать вообще. И часа в четыре утра поднялся в башню (провел всю ночь, бродя по окрестностям и пугая привидений), столкнулся в восьмигранке с Янушем. Тот моментально покраснел спрятал что-то за спину.

— Тоже с утренним приветом для однодневной подруги сердца?

— Д-да… Для Лаэли, — почти прошептал упырь.

— Она тебе выпала?

Кивнул.

— Януш! — я покровительственно положил ладонь на его плечо. — Я окажу тебе огромную услугу.

"Какую?" — глаза чеха переехали поближе к бровям.

— Отдам тебе лепесток с именем Медианы, конечно же, — повертел перед его носом алой тряпочкой. Но он не поддался, вывернулся из дружеского захвата. Указательным пальцем поправил очки.

— Переигрываешь. И вообще, меняться нельзя.

— Я сниму заклятье, — нетерпеливо отмахнулся. — Давай, я же знаю, как нравится тебе розоволосая девочка.

— Вообще-то не очень. Может, это тебе нравится рыжая?

Вроде я сумел достаточно убедительно оскорбиться.

— Ладно, — вздохнул вампир. — В твои дела лучше не вмешиваться, себе дороже. Снимай заклятье.

Мы обменялись лепестками-именами, и зубастый маг поплелся в комнату. Я едва дождался, чтобы быстрыми — нет, медленнее, медленне, тебе же всё равно — и всё равно нетерпеливыми шагами достичь двери с покосившейся табличкой, развесить на косяке соцветия звёзд, увитые лунным светом. Лёгкий аромат нарциссов… нет, я их слишком люблю. Жасмина. И вздох ветра — имя "Лаэли", как подпись. Сейчас в зал прокрадутся другие влюбленные-однодневки, пора исчезать.

И, закинув голову, лежа на едва высохшем матрасе, подумал — всё не так уж плохо, пока есть на что надеяться.

ЛАЭЛИ

Устроив совещание на тему "что надеть, чтобы было красиво, нравилось мальчикам и при этом не падало на пол", перемежаемое подушечными боями, мы пришли к выводу: платье должно прийтись по вкусу, в первую очередь, нашим невольным жертвам. Я напомнила недовольно, что, между прочим, додумалась до этого еще час назад… что вызвало новый приступ поединков на подушках.

На тетрадных листах набросали эскизы сногсшибательных платьев.

— Разве можно сделать темную эльфийку похожей на светлую? — ворчала Зармике.

— Негатив?

— Мука?

— Да ну вас… Мы обе блондинки, так? Одену что-нибудь зелененькое. И длинное.

— И с открытой шеей, — предположила демоница.

— Эй! — возмутилась наша единственная светлая. — Зармике, я требую, чтобы ты одела платье с закрытым горлом.

— И открытой грудью? — Зармике приподняла брови, оглядывая небогатые внешние данные Инелен.

— А подушкой в лоб?

— Ладно-ладно, будет кимоно… но с разрезами!

Сошлись на разрезах до середины бедра. Одним бедром… тьфу, одной бедой меньше.

— Сессен, ты хотя бы знаешь, что демонам по вкусу.

— Фиговый листик.

— Не-а, — я встряла, желая хоть как-то быть полезной. Ни черта не смыслю в лифах, воротниках, плечиках. — Давид встречается со Стейси, с вампирочкой, так что выбирай потемнее и построже.

Лицо инферналки вытянулось до размеров баклажана.

— Но с декольте, — поспешила подсластить пилюлю. — И с разрезами.

— И в кружевах, — поддакнула Инелен. Мы по традиции опасались гнева адской соседки, хотя сами, разозленные, были вряд ли безопасней.

— Лаэли?

— Я уже сказала… Если Вик увидит меня в гробу, то будет счастлив целую неделю.

— Прекрати. Если сама не хочешь выбирать платье, предоставь это нам.

Три гарпии в прелестных нечеловеческих обличьях облизывали губы, предвкушая пир… Вздохнула.

— Удачи.

Сошлись на том, что для взгляда профессора приятнее всего будут цвета факультета, ему подвластного — Ордена Света. То есть злотой, желтый, бежевый…. а дальше я уснула, извините. И видела приятные сны золотого цвета. Потом меня растормошили, объявили, что пора в путь-дорогу нам торопиться, дождались, подпрыгивая от нетерпения, пока я почищу зубы, натяну любимую клетчату юбку и сделаю попытку расчесать волосы — и потащили на выход.

Но на пороге, отворив дверь, мы замерли…

Это было как… как снег. Как звездопад, мягкие хлопья небесного света, дыхание летней ночи. И тихо, шепотом — "Лаэли".

— Праздник начался, — восторженно прошептала Инелен.

Когда мы вернулись из магазинчика одежды — для магов — то поняли, что праздник в самом разгаре. Были птицы, конфеты, цветы, смех, музыка. Учеба? Да какая, в Хель, учеба!

Одного своего кавалера я угадала сразу же — вряд ли многим могло придти в голову порадовать меня влажной атмосферой малярийных болот в комнате… Ыш никак не привыкнет к человеческим стандартам.

Зато он старался, — утешила Алиса. Упаси ками от таких старательных ящеров.

Еще до начала пар, выслушав серенаду соловьев-невидимок (Алхаст?), отправилась в аудиторию к Вику и нарисовала на стене его портрет в сияющих красках. Подписала "Рахат-лукум моей кладовки" — на большее фантазии не хватило.

Вернувшись домой, застала девчонок, оттирающих кровавое признание в любви к Инелен с потолка восьмигранки — да, Габриель страдает такой же проблемой, что и я. Но не факт, что ему выпало имя эльфийки — они ведь и в самом деле любят друг друга, и даже в день веселой суматохи не забывают об этом.

Среди многих сюрпризов, были, как ни странно, и приятные… Например, ждущий у порога демонический скакун — не верблюд — с алой гривой, крылатый, предоставленный в моё распоряжение на целый день. Это не Алхаст и не Ыш — но кто же?

Детективно-романтические перепитии взбудоражили универ — он гудел, как осиный улей, который пнул мальчишка, приняв за футбольный мяч. В обеденный перерыв я встретила в коридоре Давида — демон имел на себе украшенный стразами ошейник, а повод держала в хрупкой когтистой ручке Сессен.