Конец фразы — если он был — растворился в темном водовороте.

Ллоты, Алхаст, Лаэли… А, Скупщик. Скупщика в Хель, вернемся к началу: ллоты…

Кажется, Скупщик был рад, что я нарушил приказ: по крайней мере, он ухмылялся так, что я посчитал все зубы в первых трех рядах…Слава всем богам, морали о нарушении условий контракта он читать не стал, а просто отправил обратно в каморку, на сеанс шокотерапии. Х-ха, нашел чем пугать.

Через вечность меня за шкирку выдернули из забытья и, сопровождая предупредительными пинками, сопроводили к Скупщику. Он встретил меня самым доброжелательным оскалом.

— Вы этого имели в виду, леди?

— Именно, лорд.

Подергав ошейник, я постарался принять независимый вид. Получалось плохо, особенно когда рядом с рыжей бестией я увидел отца…

— А ты что здесь делаешь?

Отец смущенно пожал плечами. Как и Стрекоза, он сидел в удобном кресле, держа в одной руке бокал с вином. Ничего не понимаю… но предчувствие нехорошее.

— Я тут не при чем. Эта настойчивая юная леди очень хотела тебя разыскать, вот и попросила моей помощи.

Настойчивая юная стерва мило улыбнулась и закинула ногу на ногу. Яркий макияж, платье с разрезом по… кхм… и каблуки.

— Какого демона, Стрекоза?

Она, старательно загоняя в уголок рта довольную улыбочку, встала с кресла и подошла ко мне, приподняла подбородок, повертела.

— А знаешь, тебе очень идет этот кожаный ошейник, — и подмигнула.

Вот и надо бы разозлиться, но не могу…

Отец с интересом наблюдал за сценой.

— Лорд, я беру его.

— Вы уверены? Это ценный товар.

То…товар?!

— Я знаю, — Лаэли выверенным движением откинула волосы назад, продемонстрировав нежный изгиб запястья, белизну тонкой шейки. — Но, к сожалению, мне нужен именно этот экземпляр.

Скупщик заинтересованно подпер подбородок кулаком.

— Тогда самое время обговорить цену за товар. Я даже готов сделать вам скидку, леди.

— Благодарю. А упаковка входить в стоимость?

Театр абсурда.

— Минутку, — медовым голосом начал я. — Не меня ли вы это собираетесь продавать, лорды и леди, называя товаром? Вам, думаю, интересно будет узнать, что меня не устраивает такое отношение.

Они — все трое — терпеливо выслушали мою речь, а потом ведьма бросила:

— Товару возмущаться не полагается, — и отпила глоток вина.

Из ушей повалил дым, и от взрыва остановило только то, что я сразу не мог подобрать нужного слова. Скупщик предупредительно залепил мне рот заклятьем.

— Вы так любезны, — протянула Лаэли. — Так что насчет цены — и скидок?

— Для начала я хотел бы уточнить, милая леди, что навсегда я его не продам. Слишком хороший из него убийца, знаете ли… Кстати, а для каких целей он вам нужен?

— Это вас не касается, лорд. Дело в том, что в какой-то степени эти цели… личные, — и она мило покраснела и потупилась.

Отец удивленно приподнял бровь.

— Ай-яй, Даррис, что же ты мне ничего не рассказывал?

…Кажется, этих троих действительно увлекает забава "Доведи дроу до белого каления". По крайней мере, одна из них получит по загривку, когда… когда что? Я моментально остыл. Что за "цена"? Стрекоза, глупая, что ты творишь?

И отец — не верю, что он просто проводил девчонку. Почему у него красные глаза?

— Это чтобы лучше тебя видеть, сынок… в темноте, — ответил отец.

Демон и ведьма обернулись

— Нет-нет, я не вам.

ЛАЭЛИ

…И мы с демоном увлеченно вернулись к обсуждению цены. Нельзя сказать, чтобы я совсем не волновалась, заключая сделку с демоном, но — черт возьми, как бесился Кенррет-младший!

— Позволите мне говорить откровенно, леди?

— Позволю, — я села на край кресла, опершись на руку, чуть выгнулась. Всё по рецептам Сессен, когда нужно показать себя взрослой женщиной. Которая знает себе цену. О-ох.

— Я никогда не перепродаю своих рабов.

— Я знаю.

— Ага, — демон откинулся назад, прищурился, разгадывая поданную ему загадку. — В таком случае, вы думали, что пятитысячелетний маг напугает меня?

Отец помахал мне ладонью, идиотски улыбаясь. Мать моя паучиха…

Лаэли провела пальцем по ободку бокала, поморщилась.

— Говорить откровенно — не значит строить из себя дурака, правда, лорд? Вы знаете, кто я и на что надеюсь.

Скупщик был так доволен, что чуть не зааплодировал.

— Да, милая, мне не с руки ссориться с сосудом великого Хаоса. И душу вашу я купить не могу, так как она уже вам не принадлежит.

Лаэли кивнула, не поднимая глаз.

— И что же мне с вас взять? — продолжал рассуждать Скупщик. — Вашу красоту? Ваше умение колдовать? Или так искренне изображать приветливость?

— Попробуйте, — улыбка девушки ни на йоту не изменилась. — Называйте свою цену, пожалуйста. И условия.

— Условия, м-да… Мы ушли от темы? Этот товар я не продам навсегда. Исключительно до момента его смерти он будет принадлежать вам, а потом вернется отрабатывать контракт.

Она так хотела обернуться, посмотреть на меня — но это означало бы выказать слабость перед торговцем-демоном. Поэтому девушка задумчиво покачала ножкой, перехваченной повыше щиколотки золотым браслетом.

— Сотню лет, две… Пожалуй, он даже успеет надоесть за это время. Согласна.

— Простите! — отец встал. — Лорд, мне скучно. Позвольте прогуляться?

— Не заблудись, — бросил Скупщик — так, как говорят с давно набившим оскомину заклятым врагом.

— Итак, милый мой Сосуд Хаоса. Вы знаете о традиции Бала Ста Королей?

— Конечно.

— В общем, чистая формальность, чтобы самые респектабельные демоны в нашем мире могли собраться без помех и — как бы это сказать — гульнуть с душой.

Они дежурно посмеялись над каламбуром.

— Я бы хотел вас сделать одним из развлечений на этом Балу.

Звякнули коготки о хрусталь бокала. Лаэли сжала губы, выпрямилась в кресле.

— Развлечение?!

Демон остался доволен произведенным эффектом.

— Именно. Вы согласны?

— Я… да как вы… — девушка сердито отвернулась, дрожа от негодования. Слава тьме, она откажется. Но я рано обрадовался.

— Я согласна, — с видом Марии-Антуанетты, входящей на эшафот.

Демон потирает руки и левитирует на пару дюймов от кресла.

— Вы будете встречать моих гостей и разносить им напитки. И потом, под конец, я попрошу вас танцевать… что-нибудь эдакое, — он повертел пальцами.

На бледных щеках гордой ведьмы — алые пятна.

— Так мы заключаем сделку?

Нет!

— Да.

— Хозяин! — слуга вбежал, бухнулся на колени. — Там, там…

— Ну, что еще? — Скупщик проверяет роспись Лаэли на договоре, передает ей копию.

— Ваш гость…

— Заблудился, что ли?

— Он зашел в камеру к одному вашему рабу. Мы думали, всё нормально, но этот раб вдруг кинулся на гостя, и гость, он… он убил раба.

В дверь вошел возмущенный отец.

— Ну и порядки у вас, лорд! Боюсь, в такой обстановке, мой сын нахватался плохих привычек….

— Кто? — отрывисто, визгливо.

Мне кажется, я знаю. Алые глаза. А как звали тебя две тысячи лет назад, отец?

— Да какой-то дхаэроу. Древний еще, невоспитанный. Придушить пытался. Даже не знаю, лорд, но я так зол на вас, так зол…

— Вы его убили?

— А что прикажете, массаж сделать? — отец фыркнул.

— Это был Мертель. Зачем вы это сделали?

— Вечер откровений окончен.

Теперь они скинули маски: взгляды скрестились, словно клинки. Убийство раба — обычного, одно из тысяч, ничем не примечательного для Скупщика…

Отец первым отвел глаза.

— Спокойно, спокойно. Вы подписали договор? Прекрасно. Так, может, мы уже и товар заберем?

— Только в день Бала — пока он останется у меня в залог вашей… честности. Но приказы больше выполнять не будет. Эй, проводи его в комнату.

— Мы пойдем проследим, — Лаэли вскочила, поравнялась с нами с отцом, бросила на него тревожно-вопросиельный взгляд. Эти двое уже успели спеться.