Мимо нас проходили люди в серых халатах поверх обычной (для этого мира) одежде — в основном, мужчины. Хотя попались и две представительницы истеричного пола. Они беседовали между собой, не подозревая, что у стены жмется террорист, разрушитель устоев и… и вообще, личность неординарная. Я бы даже сказал — одиозная, но кто станет меня слушать? Или — легендарная.
Истощив запас комплиментов, я двинулся дальше, благо, люди ушли по своим делам, освободили путь.
Коридор освещали факелы, расположенные на довольно далеком расстоянии друг от друга. Мрачно. Квадратная каменная кишка с дверями, ведущими в помещения, вряд ли более уютные.
— Эй, демон. Куда мы идем?
Бочонок остановился и приподнял брови домиком.
— Разве не ты впереди?
Я ме-едленно смерил его ползучим холодным взглядом.
— Ой, боюсь-боюсь, — запричитал тот. — Приказ?
— Веди меня к… к источнику анти-магии.
Демон хлопнул в ладоши и провалился. Не успел я вздохнуть с облегчением, как провалился следом. Меланхоличная попытка попрощаться с жизнью и одновременно исповедаться во всех грехах (ну, хотя бы в четверти) не увенчалась успехом. Скупщик протащил нас на подземный уровень, в коридор-близнец того, из которого мы только что так по-английски ушли.
Толстяк бодро поскакал вперёд, радостно булькая при каждом прыжке. Мне бы его оптимизм — но не его комплекцию.
Интересно, а как выглядит располневший дроу? Отвратительное зрелище, должно быть. Обычно эльфы — и темные, светлые — ссыхаются к концу жизни, поэтому гордиться пивным брюшком не приходится.
Щелчок пальцев.
— Юный Кенррет, ты уснул? Мы пришли.
Я раздраженно отмахнулся. Сам вижу. От двери разило удушливой анти-магией.
— Демон, прикрой меня чем-нибудь защитным. Сильно защитным.
— Зачем? — забеспокоился тот. — Мне твоя жизнь дорога, Кенррет.
— Вот потому и прикрывай, — шальная радость хлынула в кровь. Это было как во сне: когда можно творить всё, что угодно, зная, что наказание не последует.
Картинным пинком распахнул тяжелую дверь, ввалился внутрь. Засунув руки в карманы и фальшиво посвистывая — для устрашения. Ещё бы эту железную дудку, огнестрельное оружие — была бы просто красота.
— Вот Тьма, — растерянно промычал, остановившись за порогом. — Я так не играю.
Честное слово, хоть бери и назад поворачивай. Такой спектакль пропал даром!
Те, кому полагалось быть зрителями, нахально не обращали на актера внимания, повернувшись в профиль — или менее аппетитной частью тела.
— Что, никто на меня так и нападет?
— Они тебя не слышат, — услужливо подсказал Скупщик.
Невероятным усилием воли сдержался, не стал огрызаться.
В небольшом подземном зале восседали тринадцать человек в робах магов — с иссушенными лицами, на последней стадии истощения, словно обглоданные неведомой болезнью.
Когда-то это были маги. Дети Мимира. Со странным любопытством я всматривался в их лица: лица существ, которые с легкостью обрекли на смерть весь этот мир. Сейчас, в трансе, они выглядели обычными людьми, не обезображенные гневом или безумием. А что они безумны, я не сомневался.
— Сколько погибло из-за вас существ. А сколько еще погибнет, если вы…
Но я не позволю.
Раок сверкнул в тусклом голубоватом свете кристалла, вокруг которого и сидели дети Мимира. Убить их — так просто. Тринадцать ударов, тринадцать новичков в Хеле…
Нет. Лаэли, ты бы мне не позволила, наверное…
Но я оставлю их в живых лишь для худшей казни — я не настолько милосерден, как может показаться.
Голубой кристалл не отреагировал на моё приближения, продолжая ровно и неярко светиться.
— А с тобой что делать? — присел на корточки, втайне надеясь, что анти-источник, напитанной силой бывших магов, ответит. Ведь уже случалось такое чудо, в Чехии, когда зловещий Источник (да еще и Некромантии — отрасли магии, по определению негуманной) оказался вполне компанейским парнем. Впрочем, понятие мужского пола к нему вряд ли применимо…
Мысли всё глупее и глупее с каждой минутой. Взрослею, что ли?
Оставив анти-источник в покое на несколько минут, я направился в маленькую комнату, которая скрывалась в полутьме зала. Знаю, что там увижу — очередные Врата в Бездну, в небытие. На зеркало не повлияло отсутствие магии в этом мире: Гинунгагап стояла выше таких мелочей, как попытка своих почитателей защититься от злобных и кровожадных магов-недоучек, одна из которых вообще человек. У страха глаза ого-го как велики.
Но гордости я почему-то не ощущал. Постоял, глядя на Зеркало. Всё в трещинах. Лишь одно жертвоприношение, и всё, Ёрс обречен. Монастырь с его обитателями, позорный столб, уличные бесенята, Хоуп и доверчивый хозяин таверны.
Я повертел в пальцах колбу с щепоткой праха прежнего Стража-голема. Была — не была!
— Оживи его. И подчини мне.
Глаза Скупщика алчно загорелись, и я отвернулся, передернувшись от неэстетичного зрелища. Да, мне дорого придется заплатить за такие вольности, но что поделать?
Несколько минут прошли в сосредоточенном созерцании истощенных лиц Детей Мимира. Потом —
— Господин?
Чернобородый подобострастно взирал снизу вверх. Я подавил вздох.
— Кому ты служишь?
— Вам, — с придыханием, едва слышно. Чуть ли не "спальным шепотом", как это называет Высота. Тьма, до чего я докатился, что слышу такое только из уст мужчины? И ладно бы еще живого…
— Ты — Страж этого зеркала. Не приближайся к нему и никого не подпускай. Ясно?
Кивок.
— Когда я выйду отсюда, обрушишь часть стены и завалишь вход, чтобы никто не мог пробраться. Понял?
— Да, господин.
Я рассеянно почесал голема за ушком, покинул комнату, которая должна была стать его вечным обиталищем. Возможно — гробницей, если он подойдет к Зеркалу слишком близко. Или — елси влияние Бездны усилится. В любом случае, он это заслужил.
Голем рьяно кинулся исполнять приказ, демон суетился под ногами, потирая пухлые ладони.
— Пора и этим братьям раздать по серьгам.
— Приказ? — от восторга Скупщик захлебнулся слюной.
— Размечтался. На парах по медитации с нас не зря по три шкуры дерут.
Благо, медитация не требует использования магической энергии напрямую — работают исключительно внутренние резервы. По правде говоря, я всегда терпеть не мог эту область магии (потому что она мне упрямо не давалась), но, после общения со своим альтер-эго, я понял свои ошибки.
Если посмотреть на кристалл внимательно, внутри заметна лиловая сердцевина.
Вдох. Досчитать до десяти. Выдох. Досчитать до десяти. Цикл повторять до тех пор, пока сердце не подчинится ритму.
Вдох. Задержка дыхания. Сосредоточиться.
Рука прошла сквозь поверхность сияющего кристалла. Сейчас свет — это я, я — это свет. Но и то, и другое — всего лишь условности.
Взять лиловое сердце, сжать в кулаке и потянуть, но не вырывая его из тела кристалла, а выворачивая наружу, как перчатку.
В это время Скупщик, как и было условлено, ввел Детей Мимира и всех, кто находился в здании, в транс, еще более глубокий, чем обычный сон. Они и не проснутся.
Вывернутый наизнанку кристалл теперь переливался всеми оттенками сиреневого. За стеной возился голем.
Теперь процесс пойдет в обратную сторону, возвращая постепенно волшебство в этот мир — возможно, процесс займет неделю или больше. Только для Детей Мимира ничего не изменится — их сила пойдет на исправление содеянного, а, отдав всю силу, они умрут. И те, кто сидит здесь, вокруг меня, и те, кто спит на верхних этажах.
Это жестоко.
— Dura lex, sed lex(2).
И что же за закон?
— Око за око, Иззмир. Зуб за зуб, смерть за смерть. Ты не согласен?
Второе "я" вздохнуло, но ничего не ответило. Удовлетворившись этим, я направился к выходу. Двое суток, чтобы вернуться в город, забрать скучающую рыжую ведьму. Дождаться, пока магия наполнит этот мир настолько, чтобы можно было использовать амулеты МУМИ, и — домой. Сидеть в кресле рядом с Алхастом, слушать восторженный пересказ событий из уст Лаэли, перебивать её колкими замечаниями. Смеяться, лежать на ковре, воспитывать Эмму, Червежука и однокурсников.
