Ему, как и прочим котам, было свойственно умение занимать собой огромное пространство, несмотря на небольшой размер тела. Хвост сюда, одну лапу туда, вторую по диагонали, и места больше никому не остается. Вот и сейчас, пока он валялся в своё удовольствие, щурясь на солнце, Ральдерик ютился на облучке, грозясь свалиться с постели на землю, и думал, когда это зверь успел здесь устроиться, и как бы его согнать.

— Она не призрак, — Эрлада обошла блондинку кругом, чтоб лучше рассмотреть не отходившего от той ни на шаг ребенка. Девочка не растерялась и тоже сменила положение так, чтоб между ней и волшебницей снова оказались ноги светловолосой колдуньи, к которой она по какой-то причине испытывала глубокую привязанность.

Филаре надоело стоять и служить живым щитом. Вздохнув, она подхватила Вальдю на руки и села. Вообще уже давно пора было готовить обед. Последние два дня путники практически ничего не ели: не до этого было. К тому же найлд уничтожил почти все их пищевые запасы, так что проблема добычи пропитания стояла не то чтобы остро, но уже начинала затачиваться.

— Это не призрак, — повторила брюнетка, пользовавшаяся тем, что ребенок не мог от нее спрятаться, и бессовестно его разглядывавшая, садясь напротив. — Она гораздо слабее любого привидения. Концентрация души просто ничтожна.

Волшебница попыталась прикоснуться к девочке, но ее рука прошла сквозь ее полупрозрачную спину, не встретив сопротивления. Колдунья недоуменно моргнула. Блондинка тоже удивилась.

— А ну подвинься! — дернул одеяло гендевец, скидывая кота с середины постели на самый край.

У того хватило совести не возмущаться.

— Как так? — Эрлада заинтересованно посмотрела на спокойно державшую Вальдю на руках Филару, на маленькие ручки, обхватывавшие шею девушки, пальчики, цеплявшиеся за ее рубашку. — Почему ты ощущаешь ее как живого человека?

Подруга пожала плечами, успокоительно поглаживая ребенка по голове. Брюнетка задумчиво потерла подбородок тыльной стороной ладони и прищурилась, пытаясь что-то разглядеть. Потом она принялась как-то пугающе улыбаться и сверкать глазами.

— А я поняла, в чем дело! — провозгласила она в ответ на вопросительные взгляды окружавших.

— И в чем? — Ральдерик лениво наблюдал за товарищами и тихо мечтал об обеде.

— Кажется, наша знакомая с Варменика, от нечего делать додумавшаяся до расщепления души, разделила себя не на две части, а как минимум на три.

— А? — резко поднял голову валявшийся на одеялах кот, резко заинтересовываясь беседой.

Остальные внимательно посмотрели на окончательно смутившуюся девочку.

— Вы этого видеть не можете, но если присмотреться, то заметно, что она привязана к серьгам, — Эрлада триумфально щелкнула ногтем по качнувшемуся в филарином ухе куску янтаря.

— Кахоли говорила, что не может выйти оттуда, — припомнил Гудрон.

— Да, — согласилась с ним супруга. — Но мы тогда не спросили, в чем это выражается. Она не может выйти сама, а что, если ее кто-нибудь попытается вынести на руках? Удерживается только тело или душа тоже? Мы же ничего толком не знаем. Зато я вижу перед собой не имеющую физической оболочки девочку, делящую с серьгами общую ауру. С теми самыми серьгами, которые подарила женщина, умеющая причудливо расщеплять душу. Которые Филара вынесла из места ее заточения.

— Кстати, мне сразу показалось, что ее глазки я уже где-то видел, — отозвался со своей лежанки дворянин.

— У меня есть теория, — черноволосая волшебница откинулась на спину и разлеглась на земле, подложив руки под голову. — Предположим, кахоли много думала о том, как вырваться оттуда. Просто наверняка. Известно, что она имеет обыкновение доходить до интересных идей и способна сделать с собой что угодно. Могучий, нестандартно мыслящий разум, помноженный на уверенность в собственных силах и прорву свободного времени. Мне кажется, она вполне могла вычислить максимальное количество самой себя, способное покинуть остров. Вычленить подходящую часть души, привязать ее к серьгам, а потом убедиться, что они покинули пределы Варменика.

— Она не могла знать, что мы придем, — возразила Филара. — Да и не только мы, а кто угодно.

— Нет, — не стала спорить Эрлада. — Но могла надеяться. Что ей еще оставалось?

— Странно, что за шестьсот лет на остров никто не нагрянул, — задумчиво протянул кузнец. — Он не так уж и далеко от материка находится…

— Капитан корабля-призрака упоминал, что никогда к нему не плавал, хотя избороздил всю округу, — гендевцу уже стало скучно просто лежать, однако отказываться от удовольствия валяться, ничего не делать и тонуть во всеобщем внимании ему тоже не хотелось.

Другое дело, что особо его проявлений он пока не замечал. Нужно будет намекнуть.

— Помните? Простые люди не должны пересекаться с Намбату. Они не видят участников и всё такое. Думаю, здесь то же самое, — ирольцу тоже надоело просто так сидеть у костра и без толку сжигать все имевшиеся у путников дрова.

— Значит, кахоли звали Вальдя, — бормотала черноволосая волшебница, не обращаясь ни к кому конкретно, а просто размышляя вслух. — Девочка ведет себя, как обычный ребенок. Интересно, она так выглядит, потому что эту форму просто поддерживать или потому что, действительно, уровень ее развития равен примерно пяти годам? Надо попытаться ее разговорить, вдруг она может сообщить что-нибудь важное…

— Я есть хочу! — капризно заявил Ральдерик, поняв, что не дождется заботы, пока сам не попросит.

— А! — встрепенулась Филара, виновато глядя на голодавшего. — Я сейчас постараюсь что-нибудь приготовить!

Вальдя вопросительно посмотрела на ссаживавшую ее с колен на землю девушку и послушно исчезла. Разговаривать ни с кем, кроме блондинки она пока не желала, оставаться наедине с ее спутниками тоже, а мешаться под ногами не хотела.

— Я еще за дровами схожу, — кузнец заметил, что от нечего делать извел чуть ли не весь дневной запас древесины, и спешно ушел его пополнять.

Шун зевнул, тряхнул головой и, убедившись, что разговор окончен, лениво побрел охотиться.

— Ты сама-то как? — Ральдерик лежа наблюдал за тем, как самая хозяйственная из волшебниц роется в сумке в поисках уцелевших от зубов псевдо енота продуктов.

— Нормально, — отозвалась та. — Получила пару синяков. Ну, не пару, конечно, а больше. Еще несколько ссадин и легкий нервный срыв. Ничего серьезного. Считай, что не пострадала.

— Хорошо, — кивнул вельможа, закладывая руки за голову. — А?! Что у меня с волосами?!

— Ты голову разбил, — напомнила девушка испуганно ощупывавшему прическу дворянину. — Кровь засохла. К тому же мазь…

— Так, — больной решительно откинул оставшиеся одеяла и сел в постели. — Где здесь ближайший водоем?

— Что я сделаю, если ты встанешь? — мило улыбнулась Эрлада, сразу же поворачиваясь к нему.

— Я отказываюсь ходить с запекшейся коркой на голове, — огрызнулся гендевец, поднимаясь на ноги. — И угрозы на меня не действуют.

— Лучше не мочить рану до полного заживления, — попыталась возразить Филара, не особо веря в успех увещевания.

— Это сколько по времени? — всё же уточнил юноша.

— Неделя, — слабо пробормотала девушка, отводя взгляд.

— Да вы с ума сошли, сударыня! — возмутился Ральдерик. — Я умру за это время от переживаний! Или вас в могилу сведу, что более вероятно. Где можно голову помыть?

— А нигде, — довольно зевнула брюнетка, потягиваясь, тоже вставая с земли и отряхиваясь. — Я здесь в округе источников воды не встречала. Придется тебе так походить, Ваша Светлость, пока ручеек какой-нибудь не встретится.

Насвистывая гимн Савараха, волшебница куда-то гордо удалилась, игнорируя прожигавший ее спину гневный дворянский взгляд.

— Я надеюсь, мы не будем тут дожидаться моего полного выздоровления? — гендевец сварливо обратился к светловолосой колдунье, единственной оставшейся на месте, кроме него самого.

— Я не знаю, — пожала плечами та, с сожалением убирая картофелину обратно. — Нужно это обсудить.